Страница 59 из 75
Практика продажи «порозжих» поместных земель вела свое начало от Грозного. Но покупка собственных подмосковных поместий была противозаконна.
Бояре ответили на царский вопрос с обезоруживающей откровенностью. Пусть решает государь, а им, боярам, «о том приговаривать не мочно, потому что за ними за самими такие вотчины». Покаяние бояр принесло плоды. Царь Михаил не велел отбирать купленные подмосковные поместья. Закон не затрагивал массу служилого уездного дворянства.
Уложение несколько расширяло права помещиков на распоряжение землей, выделение приданого за дочерьми и пр. Однако, каким бы ни был процесс сближения вотчины (частной собственности) с поместьем (условным владением), принципиальные различия сохранялись в XVII веке.
Казна тратила много средств, чтобы поддержать военнослужилую поместную систему. Но процесс дробления владений подрывал как вотчинное, так и поместное землевладение. Смута сопровождалась запустением большей части поместного фонда.
В середине XVI века на одно поместье в Новгородской земле приходилось в среднем 20—25 дворов, тогда как через сто лет — всего 6 дворов. Конечным итогом развития поместья в Новгороде за полтора века было то, что число мелких и мельчайших землевладельцев тут выросло более чем вдвое.
При Грозном помещик должен был выставить воина «на коне и в доспехе полном» с каждых ста четвертей пашни — «доброй и угожей земли». При царе Михаиле число боевых холопов определялось не размерами пашни, а количеством крестьян в поместье. С каждых 15 крестьян числили одного боевого слугу. В своих челобитных грамотах дворяне писали, что они могут нести полковую службу в коннице «без государева жалованья» при наличии по крайней мере 50 крестьян.
До Смуты помещики средней руки могли вывести в поле одного-двух воинов, после Смуты — ни одного. Оскудевшие помещики уклонялись от явки на смотры и в походы, обнаруживались «в нетях», покидали опустевшие поместья. Некоторые, не желая «государевы службы служити и бедности терпети», запродавались в холопы к знатным боярам.
К 1636 году службу в пехоте (преимущественно в гарнизонах) несли 11 000 детей боярских «с пищалью», тогда как в конных полках числилось 12 800 дворян и детей боярских.
Гражданская война имела следствием упадок дворянского ополчения, сопровождавшийся сокращением его численности и понижением боеспособности. Поместной коннице трудно было выдержать столкновение с хорошо обученными наемными армиями. Поиски средств, которые позволили бы превратить обнищавших помещиков в боеспособную силу, неизбежно толкали правительство на путь реорганизации армии.
Пока в стране царила разруха и продолжалась война, о реформах не приходилось думать. Но война закончилась, и ситуация изменилась. Патриарх и его окружение были преисполнены решимости вернуть России Смоленск и другие утраченные пограничные земли. Срок перемирия с Речью Посполитой истекал. И Москва стала готовиться к возобновлению военных действий против поляков.
Романовы достаточно прочно сидели на троне и не боялись нарушить местнические традиции. На пост главнокомандующего был назначен боярин Михаил Шеин. Он был героем обороны Смоленска, а главное, пользовался полным доверием Филарета.
Шеин провел в польском плену многие годы вместе с Филаретом. Оба имели возможность познакомиться с воинскими порядками Польши. Боярин Шеин, конечно же, был озабочен состоянием армии, с которой ему предстояло сразиться с поляками. Более чем вероятно, что он принадлежал к кругу бояр, предложивших нововведения. Проводниками их замыслов были дьяки Разрядного и Иноземского приказов. Подле реформаторов появились иностранные советники в лице старшего полковника рыцаря Александра Лесли и подполковника Индрка ван Дама.
Контингент «немцев», служивших царю, значительно увеличился во второй четверти XVII века. Иноземцы жили отдельными дворами в Немецкой слободе на Кокуе, в Немецкой слободе в Огородниках, в «иноземной слободе за старым Деревянным городом».
Первоначальный замысел реформы сводился к тому, чтобы использовать знания и опыт московских «немцев» для обучения русских ратников.
Уже в 1630—1631 годах московские власти провели набор беспоместных детей боярских по городам и повелели «быти им в ратном ученьи на Москве у двух немецких полковников, у Александра Лесли и да у Франца Пецнера с московскими немцы, по тысячи человек у полковника».
Война надвигалась, и недостаточность предпринятых мер стала очевидна.
Решено было отправить специальных эмиссаров в Западную Европу, чтобы ускорить реформу.
Для набора иностранных офицеров и «добрых ученых сасл-датов», а также для закупки оружия за рубеж были отправлены в начале 1631 года Индрк ван Дам и Александр Лесли.
Благодаря Морицу Оранскому Голландия превратилась в образцовую военную державу. Ее школа воинского искусства была признана лучшей в Европе. Голландец ван Дам должен был набрать в Голландии и германских городах полк численностью в 1600 человек.
Александр Лесли выехал с той же целью в Швецию. Он получил наказ «наймовать ратных людей, добрых и верных, а францужан и иных папежские веры не наймовати».
Эмиссары царя получили приказ не принимать на царскую службу католиков и предпочитать протестантов. Московские власти не забыли о том, что именно измена «папеж-ников» — французских наемников повлекла за собой гибель русской армии под Клушино.
Лесли предписано было набрать в Швеции «охочих сал-датов пеших пяти тысячь». Ему удалось навербовать более 4600 солдат. Стольнику Племянникову поручено было закупить в Швеции 10 000 мушкетов с зарядами и 5000 шпаг.
На Пушечном дворе в Москве работал голландец Коет. В помощь ему «к пушечному новому делу» надлежало набрать мастеров, умевших лить железные ядра.
В итоге реформы в России появились полки иноземного строя. Четыре «немецких» полка были укомплектованы солдатами, нанятыми за рубежом, и шесть полков — русскими людьми. Полки были вооружены мушкетами, пиками и шпагами и снабжены артиллерией.
В русских полках иноземного строя служили иностранные офицеры. Им поставлена была задача подготовить «ученых салдат» — обучить русских правилам боя, соответствовавшим военной науке в Западной Европе. Но этим дело не ограничивалось.
Власти внесли перемены в способ комплектования полков. Вместо старого способа — принудительных наборов на основе государственной повинности — надлежало ввести принцип свободного найма «охочих» людей — добровольцев. Для службы в солдатах, драгунах и рейтарах предполагалось нанять беспоместных детей боярских, казаков и всяких вольных людей. Повсюду в городах было объявлено, что «охочим» людям, желающим поступить в полки, будет положено денежное жалованье — наем, им предоставят оружие и снаряжение.
Необходимое число ратников для полков набрать не удалось, и власти объявили о принудительном наборе «даточных людей» из крестьянского населения на землях дворян, не несших службу, и с монастырских владений.
Численность русских вооруженных сил значительно увеличилась. По смете военную службу на 1628 год несли 59 000 ратников, а на 1636 год — 89 000 человек, включая все рода войск. Численность дворянской конницы выросла в два раза.
Казна обеспечивала дворян землями, стрельцов — деньгами и хлебом. Население должно было платить особый налог — «стрелецкие деньги». В XVII веке этот налог стал одним из основных и самым тяжелым для населения. В годы Смуты Романовы усвоили, что прочность династии зависит от преданности стрельцов, стоявших гарнизоном в Москве и несших охрану Кремля. Новая династия поспешила возродить стрелецкое войско. Царь и патриарх постоянно оказывали милость стрельцам, принимали их командиров во дворце, выделяли их наградами.
ОСКОРБЛЕНИЕ ВЕЛИЧЕСТВА
Сохранилось дело «о неправдах и непригожих речах» новгородского митрополита Киприана. Митрополит был вторым после патриарха иерархом. Боярин князь Ю.Я. Суле-шев, один из старших бояр думы, дрожал при одном упоминании о том, как митрополит в беседе с ним «сбрендил» о патриархе Филарете. Князь боялся опалы за то, что не донес на крамольника.