Михаил Романов

Царство имело двух «великих государей» — Михаила и Филарета. Реформа большой царской печати формально закрепила положение Михаила как самодержца, старшего из двух государей. Сменив состав Ближней думы, патриарх сосредоточил власть в своих руках.

При Михаиле сошли со сцены самые родовитые семьи — князья Мстиславские и Шуйские. По мере дробления вотчин отступила на задний план та знать, которая первенствовала при Грозном. Княжеское землевладение все больше приходило в упадок. Самыми богатыми вотчинниками в XVII веке были Никита Иванович Романов, Морозовы, Шереметевы, князья Черкасские, Одоевские и Львовы, Салтыковы и Стрешневы. То был круг семей, близких семье Михаила.

Упадок старой аристократии дополнялся разрастанием роли и влияния приказной бюрократии. Давно замечено, что среди приказных чинов большую роль играли дьяки, сделавшие карьеру в Тушино. Как это объяснить?

Заодно с поляками выступали не одни члены Семибоярщины, но и высшие приказные чиновники, возглавлявшие приказы при думе в Кремле. После сдачи боярами Кремля дьяки поспешили покинуть столицу, боясь мести казаков и из-за трудностей с продовольствием в столице. При таких обстоятельствах освободившиеся места в приказах заняли дельцы из Тушино, служившие в земском ополчении и пользовавшиеся поддержкой казаков. Казакам достало сил усадить на трон Романова и водворить ставленников в приказах.

Боярской думе пришлось смириться с тем, что ее собственные канцелярии — приказы возглавили бывшие тушин-цы. Первое место среди них занимал Петр Третьяков, получивший чин думного дьяка от «вора». В земских ополчениях он числился дьяком. Но при царе Михаиле Третьяков вновь вошел в думу и получил в управление Посольский приказ.

Иностранцы именовали Петра Третьякова великим канцлером. Исаак Масса считал его самым влиятельным из приказных людей и сравнивал с «большой страусовой птицей». К Третьякову, видимо, относятся слова того же современника о волках.

Канцлер Третьяков покровительствовал английским купцам. Боярин Иван Романов оказывал протекцию голландским торговым людям. Его агентом был голландский купец Исаак Масса, с которым боярин сносился «через надежного и тайного приятеля». Масса не мог скрыть своего раздражения против московской администрации. В 1614 году он так характеризовал правительство царя Михаила: «все приближенные царя — несведующие юноши; ловкие же и деловые приказные — алчные волки; все без различия грабят и разоряют народ, никто не доводит правды до царя; к царю доступу нет без больших издержек». Немилость царя и злоупотребления дьяков возмущали Исаака Массу и давали почву для мрачных прогнозов: «прошение подать нельзя без огромных денег, и тогда еще не известно, чем кончится дело»; «если все так останется, то и года не пройдет».

Когда главный враг голландца Петр Третьяков умер, Исаак Масса записал: «Полагают, что он был отравлен».

К той же формации дельцов, что и канцлер Третьяков, принадлежали дьяки Федор Шушерин, Иван Грамотин, Семой Заборовский, Нехороший Лопухин, Федор Апраксин, бывшие слуги Лжедмитрия II.

Семой Заборовский выслужил чин дьяка у самозванца в Тушино. О его влиянии свидетельствует тот факт, что 1 июня 1613 года он получил ввозную грамоту на его старое поместье и вотчину, «что ему дано в Тушине». В других случаях «воровские» земельные дачи отбирались в казну.

Царя Ивана IV упрекали за то, что он приближает дьяков, а те половиной поборов его кормят, а половину себе «емлют». При Михаиле казнокрадство приобрело еще больший размах. Власть не внушала страха. 14 августа 1618 года дьяк Иван Грамотин доложил государю, что он произвел проверку в приказе Новгородской четверти и обнаружил, что «у подьячего Савина Нефедова перед приходом в расходе нет налицо денег 800 рублев». Поражает сама цифра: столько стоила целая вотчина. У дьяков аппетиты были еще большими, чем у подчиненных им подьячих.

Великородный Курбский винил Грозного за безмерное возвышение дьяков, служивших послушным орудием в его руках. При Михаиле бюрократия претендовала на сходную роль. Она стала непременной принадлежностью самодержавного режима.

Дворяне роптали, наблюдая за безмерным обогащением дьяков. В 1642 году уездные дети боярские в челобитной царю так отозвались о приказной администрации: «твои государевы дьяки и подьячие (писали они) пожалованы твоим государским денежным жалованьем и поместьями и вотчинами и, будучи безпрестанно у твоих государевых дел и обо-гатев многим богатеством, неправедным своим мздоимством, и покупили многие вотчины и домы свои сстроили многие, палаты каменные такия, что неудоб сказаемыя: блаженныя памяти при прежних государех и у великородных людей таких домов не бывало, кому было достойно в таких домах жити».

Восстановление самодержавной власти было главным делом Филарета и его сына.

Новые «сильные люди» не очень церемонились с бывшими противниками из Семибоярщины, уповая на покровительство Филарета. Отправляясь на войну с поляками, боярин Михаил Шеин-Морозов на отпуске у царя в присутствии думы с гордостью перечислил свои многие прежние службы «к нему государю, перед всею твоею (Шеина) братьею боярами, в то время как ты (Шеин) служил, многие за печью сидели, и сыскать их было нельзя, и поносил всю свою братью перед государем с большою укоризною, по службе и по отечеству никого себе сверстников не поставил». Царь Михаил, по обыкновению, промолчал. Но промолчали и старшие бояре думы, которым адресованы были «многие грубые и поносные слова». Конечно же, Шеин ставил себе в заслугу героическую оборону Смоленска, а старших бояр обвинял в предательстве. Они не просто сидели за печью, но слали гонца за гонцом с повелением сдать Смоленск полякам. Прием во дворце состоялся, когда царь направил Шеина отвоевывать у поляков Смоленск.

ЕВРАЗИЙСКОЕ ЦАРСТВО

В конце XV века настала пора великих географических открытий. Были открыты пути по южным морям в Индию и по Атлантическому океану в Америку. В XVII веке заселение Нового Света шло полным ходом.

В то время как выходцы из западноевропейских стран осваивали американский континент, русские приступили к освоению неведомых Европе территорий великой Азии — Сибири и Дальнего Востока.

Москва отправила первые военные экспедиции в Зауралье еще в XV веке. Печорский путь «за Камень» был давно освоен новгородцами. Московский воевода князь Федор Курбский совершил успешный поход в Сибирь в 1483 году. Спустя столетие волжский атаман Ермак Тимофеевич с пятью сотнями казаков отправились за Урал, нарушив строгий указ Грозного и не послушав Строгановых (купцы Строгановы наняли их для обороны своих владений в Приуралье).

Казаки завоевали столицу Сибирского ханства. После гибели Ермака на Русь вернулось не более 90 казаков. Понадобилось пятнадцать лет, прежде чем царские воеводы окончательно подчинили территорию Сибирского ханства.

При царе Борисе воевода князь Шаховской спустился по Оби в Обскую губу и основал на р. Таз острог Мангазею (1600 г.). Из Мангазеи служилые люди прошли на Енисей и построили Туруханск (1607 г). В Юго-Западной Сибири был возведен Томск (1604 г.).

В годы Смуты продвижение русских на восток замедлилось. Но с наступлением мира колонизация восточных земель возобновилась. Первостепенную роль в ходе освоения восточных окраин играло казачество, численность которого в годы гражданской войны многократно увеличилась.

Власти направляли в Сибирь вместе со служилыми казаками отряды стрельцов. В походах участвовали торговые люди и промышленники-звероловы. Стремительное продвижение русских на восток было бы невозможно, если бы им пришлось вести затяжные войны с местным населением. Однако же малочисленные племена Сибири не оказали серьезного сопротивления московским воеводам. Вооруженные луками и стрелами, туземцы не могли устоять против огнестрельного оружия.

Коренное население Сибири почти не знало пашенного земледелия и занималось в основном охотой и рыболовством, в степях — скотоводством. Большинство племен жило родовым строем. Время от времени эти племена подвергались нападениям южных соседей — кочевых орд Маньчжурии, Джунгарии.