Страница 92 из 94
Два бывших друга резко заспорили, когда судья стал зачитывать показания адмирала. Остер возмущенно повторял, что тут все неправда, Канарис всеми силами участвовал в Сопротивлении. В отчаянии пытался прервать его адмирал: «Да послушай же ты! Я лишь делал вид, притворялся!» Генерал, также волнуясь, кричал: «Нет, нет, неправда. Я говорю только то, что знаю. Я же не подлец». Канарис развел руками. Торбек спросил его, нет ли лжи в словах его бывшего помощника. Адмирал тихо промолвил: «Нет».
Он получил такой же смертный приговор, как и Остер.
• 17 17
Осталось заслушать еще троих обвиняемых. Ка-нариса же повели назад, в камеру. В 10 вечера Лун-динг услышал, как загромыхала дверь у соседа, потом звякнули кандалы. Датчанин подождал еще пару часов, пока в бараке все успокоилось, потом постучал в стену. Сперва было тихо, но вот раздался ответный стук. Канарис сообщал: «На последнем допросе сломали нос. Мое время прошло. Изменником родины не был. Свой долг перед Германией выпол
нил. Останетесь живы, передайте привет жене».
Интересная деталь: адмирал сообщил о поврежденном носе. Однако Теодор Айххольцер, переносивший тело казненного адмирала, не заметил на его носу никаких повреждений.
ман Фишер. В западной части двора — там, где была стена с деревянным навесом, — виднелись крюки и петли. Эсэсовцы проверяли их прочность.
Фишер вошел в бункер, и караульные стали выводить осужденных. В шесть утра Лундинг услышал шум в соседней камере. Дверь ее растворилась. По тюремному коридору кто-то прошаркал босиком. Откуда-то, со стороны ванной комнаты, донеслась новая команда: «Раздеться!»
Обреченные на смерть двинулись по коридору на выход. В щелку датчанин увидел седую голову адмирала. За ним шли еще 4 человека — Остер, Гере, Зак, Бонхеффер.
«Осужденных, — докладывал Фишер, — по одному выводили к виселице; им пришлось подниматься на маленькие лесенки. Потом на шею каждому надевали петлю и выбивали лесенку из-под ног».
С низкорослым адмиралом Канарисом пришлось немного повозиться — он не доставал до петли, веревку пришлось удлинить. «Адмирал умер спокойно», — отметил врач.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Казалось бы, зачем оно нужно, это самое послесловие? Что сказано, то уже сказано... И все же нам хотелось бы добавить несколько слов в заключение.
Свои выводы, прочтя книгу, вы, конечно, сделаете сами. Ну а мы скажем о том, к чему пришли мы. Оказывается, иногда опасно бывает приближаться к первоисточникам. Факты развеивают мифы — при пристальном рассмотрении все выглядит отнюдь не столь грандиозно и совершенно, как казалось издали.
И «дом на набережной», и его шефы, и созданная ими служба на практике оказались далеко не столь всемогущими, как это принято считать. Почему же тогда и поныне о них зачастую говорят с таким пиететом не только в Германии, где издавна царит культ сильной личности, но и у нас, где врагов долгое время было принято не только уничтожать, но и унижать?
Рискнем высказать догадку: в данном случае на врагов вожди СССР пытались переложить свои собственные промахи. Вспомните, что нам говорили:
«Превосходящие силы гитлеровцев вероломно напали на нашу мирную страну...» И при этом старательно прятали в тень цифры, согласно которым получалось, что «мирная страна» имела на вооружении больше танков и самолетов, чем Германия с Италией, вместе взятые.
Война с Гитлером была неизбежной. Об этом в предвоенные годы в нашей стране говорилось повсеместно, и СССР готовился к ней. Фюрер просто сыграл на опережение и тем поставил «вождя всех народов» в трудное положение.
Многочисленные факты, свидетельствующие в пользу такой концепции, вы можете почерпнуть хотя бы в книге Виктора Суворова «Ледокол». С выводами бывшего шпиона, а ныне историка многие не соглашаются, но игнорировать приводимые им аргументы уже не решается никто.
Итак, война началась, но вовсе не по тем правилам и не в те сроки, что ей предписывались в Генштабе Красной Армии. Сама эта армия, руководимая неопытными, а то и попросту бестолковыми военачальниками (опытные и толковые сидели в лагерях и тюрьмах, а то и были расстреляны), спешно откатывалась в глубь страны, отдавая один стратегический пункт за другим. Кто-то должен был за это ответить. Но кто? Буденный с Ворошиловым, пытавшиеся с шашками наголо переть на бронированные армады? Или сам Верховный Главнокомандующий, до последнего часа не веривший донесениям собственной разведки, но слепо доверявший клятвам нацистов «в вечной дружбе»?..
Нет, такого Иосиф Виссарионович допустить, конечно, не мог. И тогда привычно была запущена идеологическая машина. Поменьше цифр, побольше эмоций!.. А в итоге мы лишь сравнительно недавно
узнали, что асы люфтваффе сбивали в 5—6 раз (!) больше самолетов, чем наши прославленные трижды Герои Советского Союза! Что сплошь и рядом, особенно в первые годы войны, нам пришлось воевать на технике, полученной по ленд-лизу, а также немецкими, то есть трофейными, автоматами. Что потери в живой силе страны-победительницы в 3— 5 раз больше, чем страны побежденной, воевавшей к тому же на два фронта...
Вот где скрываются корни мифа о «всезнающей и всесильной» немецкой разведке. Еще большая бестолковость нашего СМЕРШа, а отнюдь не гениальность агентов абвера и их шефа — главная причина того, что немцам многое удавалось в первые годы войны.
Таков наш первый вывод. Вывод второй касается непосредственно самого адмирала Вильгельма Ка-нариса, места человека в истории. Долгое время наши историки твердили, что от личности в истории мало что зависит: она, эта самая история, управляется некими объективными законами. Дескать, если бы вместо Сталина или Гитлера во главе страны стал кто-то другой, все было бы так же, а может, и еще хуже...
Но давайте посмотрим, что мог сделать тот же Канарис, если бы повел себя чуть по-другому. Будь он посмелее, порешительней, его власти вполне бы хватило на то, чтобы устроить переворот еще до начала второй мировой войны. На смену бесноватому фюреру, возможно, пришел бы другой вождь, не такой сумасшедший, и самой разрушительной, губительной войны в истории человечества попросту не было бы.
Тогда и другие вожди, в том числе и те, что правили нашей страной, глядишь, вели бы себя поос-
мотрительней, не подали бы пример Гитлеру (или тому, кто пришел бы к власти вместо него), как затыкать глотки неугодным. А значит, не было бы и развалившегося недавно социалистического лагеря, да и демократические перемены в нашей стране начались бы гораздо раньше...
Вот сколько бы перемен могло произойти в мире от решительных действий всего одного человека. Но ему хватило мужества, по существу, на один-един-ственный поступок. Нет, речь тут вовсе не о том, как наш герой бежал из тюрьмы, закутавшись в сутану священника, — такого эпизода в его биографии скорее всего попросту не было, он придуман уже потом услужливыми биографами. Помните, как Ка-нарис бежал из чилийского плена, пробившись через горы и непогоду?.. Вот это и был, наверное, единственный случай, когда он рисковал жизнью по своей воле. Ведь он действительно мог погибнуть в горах, застигнутый бурей...
Ну да, как говорится, Бог миловал! Миловал он его и еще неоднократно, позволил в холе и неге дожить до преклонного возраста. Палачи, вообще-то говоря, совершили даже гуманный поступок, скостив старому адмиралу последние годы, которые он неизбежно должен был провести в послевоенной разрухе, нищете и одиночестве, совершенно никому не нужный. А так жизнь подарила ему под конец еще и терновый венец мученика, этакого борца с гитлеризмом, хотя мы с вами теперь прекрасно знаем, что никакой такой борьбы он и не вел. И те мытарства, которые выпали ему, не идут ни в какое сравнение с существованием наших военнопленных в тех же лагерях смерти или с муками Тухачевского со товарищи, которые им пришлось принять в подвалах Лубянки перед расстрелом.
17
17 #
В начале шестого 8 апреля 1945 года адъютант лагеря Баумгартнер занимался последними приготовлениями к казни. Во дворе строились караульные. Появился лагерный врач, штурмбаннфюрер СС Гер-
17
17 #
В начале шестого 8 апреля 1945 года адъютант лагеря Баумгартнер занимался последними приготовлениями к казни. Во дворе строились караульные. Появился лагерный врач, штурмбаннфюрер СС Гер-