Страница 74 из 94
Гейдрих был взбешен «нелояльностью» Канариса и прервал всякое общение с ним. До адмирала дошли слухи, что теперь этот спор рассудит сам Гиммлер. Канарис и Бентивеньи поспешили на Принц-Альбрехтштрассе, чтобы увидеть Гейдриха. Они прождали около часа, но тот так и не принял их.
Тогда Канарис обратился к Кейтелю. На этот раз начальник штаба действительно помог. Достаточно было телефонного звонка, чтобы Гейдрих пошел на уступки. 1 марта обе стороны подписали более мягкое соглашение. Впрочем, и в этом случае СС перепадало немало. На оккупированных землях тайная жандармерия передавалась в ведение полиции безопасности. Кроме того, политическая разведка за рубежом и внутри страны стала теперь исключительно прерогативой полиции безопасности и СД. Борьбой со шпионажем тоже станут заниматься они же...
* * *
17 мая в Прагу, чтобы обсудить соглашение, съехались руководители абвера, гестапо, СД и уголовной полиции. Вели совещание Канарис и Гейдрих. Шеф абвера— невиданный случай!— приехал с женой, причем Канарисы остановились в резиденции Гейдриха. Лина Гейдрих не раз повторяла: «Какие чудесные были дни!»
Участники совещания, уладив все полюбовно, мирно разъехались, а через несколько дней Канари-су доложили, что Гейдрих тяжело ранен чешскими террористами. Канарис вернулся в Прагу, но поговорить со своим соратником-соперником ему уже не довелось: 4 июня тот умер.
На похоронах Канарис плакал, а вдове Гейдриха сказал: «Знайте, я потерял друга!» .
Где здесь игра, фиглярство, а где подлинные чувства? Лина Гейдрих и после войны говорила: «Не верю я, что соболезнования Канариса были пустыми фразами».
Несомненно одно: смерть Гейдриха была совсем не в интересах абвера и его шефа. Как-никак за плечами бывших воспитанников кадетского корпуса было 15 лет приятельских отношений. Как-то будет теперь? Кто придет на смену Гейдриху?
Сперва его преемником оказался Гиммлер, и Канарис тому обрадовался: он знал, что рейхсфюрер с почтением относится к «супершпиону».
Однако следующий удар был нанесен с тыла. Шефа стали критиковать в самом абвере. Канарис почувствовал, что и Пикенброк, и Лахоузен, и Бенти-веньи хотят, чтобы в «доме на набережной» появился новый хозяин — более твердый и независимый. Недовольны были им и Остер с Донаньи — они снова пытались подвигнуть его на борьбу с режимом.
# # *
И тут произошла история с видным французским генералом Анри Жиро, бежавшим из плена. Она не добавила лавров Канарису.
Ранним утром 17 апреля 1942 года 63-летний генерал вскарабкался на 17-метровую стену саксонской крепости Кенигштайн, где содержались пленные, пробрался мимо часовых и сбежал так ловко, что его отсутствие заметили лишь три дня спустя. Начальник уголовной полиции Небе оповестил о побеге все службы СС и СД. За поимку генерала назначили награду в 100 тысяч рейхсмарок. Однако полицейские поздно взялись за дело, Жиро успел пробраться в неоккупированную часть Франции.
В бешенстве Гитлер потребовал найти генерала, взять его живым или мертвым! Канарис, узнав о происшествии, предложил Кейтелю поймать генерала на простой крючок. Он знал, что семья Жиро осталась в Северной Франции. Стало быть, рано или поздно генерал попробует встретиться с родными — тут его и схватят. Кейтелю идея понравилась; однако дальше начались разногласия.
Говорят, Кейтель приказал адмиралу прикончить Жиро, чтобы не было лишнего шума, однако тот и пальцем не пошевелил. Прошло несколько недель. Кейтель удивился, почему до сих пор про Жиро ни слуху ни духу? Тогда Канарис созвал совещание в абвере, где рассказал об «этом грязном деле». Как он и ожидал, абверовцы старой закалки возмутились, что на их службу возложена столь неприятная операция. «Мы — военная разведка, а не компания убийц вроде СС или СД».
Канарис тут же отправился к Кейтелю, чтобы убедить его... передать это дело СД. Вернувшись, адмирал сообщил, что дело передано главному управлению имперской безопасности, утаив от своих сотрудников существенную деталь; Кейтель раздосадо-ванно заметил, что и так «уже много раз говорил» фюреру — абвер не справится с таким заданием.
В СД операцию поручили штандартенфюреру СС Кнохену — человеку, уже искушенному в подобных делах. За Жиро установили слежку, но никакого убийства эсэсовцы не планировали.
Казалось бы, дело улажено. Но в начале сентября Аахоузену (Канарис был в это время в Париже) позвонил Кейтель и спросил, как дела с Жиро. Тот ответил, что это вроде бы не забота абвера. Тогда Кейтель приказал: «Ступайте тотчас к Мюллеру и спросите, в каком состоянии дела;, мне срочно надо знать это».
Лахоузен запаниковал. Он решил, что «старый лис» Канарис, стремясь сорвать операцию, попросту не передал ее СД. Теперь в разговоре с Мюллером все сразу выяснится. Полковник срочно вылетел в Париж и нашел Канариса в отеле «Лютеция».
Узнав, в чем дело, адмирал помрачнел; он, в свою очередь, решил, что Кейтель не стал связываться с гестапо, а теперь все решил свалить на него, Кана-риса. Потом какая-то мысль пришла ему в голову, и он попросил Лахоузена вспомнить, когда случились три следующих события: бегство Жиро, совещание абвера и РСХА в Праге, убийство Гейдриха. Лахоу-зен сразу же вспомнил: 17 апреля, 17 мая, 4 июня. Канарис облегченно вздохнул: «Тогда дело в шляпе».
Позднее Лахоузен рассказывал: «Канарис построил свой план на трех этих датах. Дескать, еще во время совещания в Праге адмирал передал Гейдри-ху приказ выполнить эту операцию. Но того убили, и операция зависла...»
Однако в рассказе помощника Канариса концы с концами все-таки не сходятся. Ведь адмирал лишь в августе передал дело Жиро в СД — через два месяца после смерти Гейдриха! И эта четвертая дата показывает, что весь рассказ — выдумка, призванная хоть как-то поддержать реноме Канариса.
Что же касается самого генерала Жиро, то слежка за ним продолжалась вплоть до ноября 1942 года; осенью английская подлодка тайно вывезла генерала из Франции и доставила в расположение англо-американских войск в Северной Африке.
Канарис же все больше запутывался в собственной лжи, теряя нити правления собственной «конторой».
В ПРЕДДВЕРИИ КАТАСТРОФЫ
Невеселые вести поступали теперь и с фронтов. На востоке немецкие войска снова и снова пытались окончательно сокрушить Красную Армию. Но это им не удавалось... В Северной Африке, где воевала армия генерала Роммеля, победы тоже сменились поражениями: в войну вступила Америка, и перевес союзников во главе с американским генералом Эйзенхауэром стал весьма ощутим.
Получая эти известия — первые знамения грядущей катастрофы, — Канарис все больше впадал в апатию. Даже близкие друзья ужасались тем мрачным откровениям, которыми делился иногда адмирал.
Тем не менее он не пытался бороться с режимом. Как заметил один из участников Сопротивления, Вернер Вольф Шрадер, «Канарис, не отрываясь, следил за нацистскими бонзами, словно читал детективный роман».
Правда, один раз он все-таки попытался вмешаться в сюжет этого «романа». Агенты и информаторы абвера стали нащупывать контакты с союзниками. К их числу принадлежал и русский эмигрант, барон Владимир Каульбарс, родом из прибалтийских немцев.
Официально барон Каульбарс считался лишь другом семьи Канарисов (они были знакомы еще с 1920 года). Он давал адмиралу уроки русского языка, иногда использовался абвером как переводчик. Но перед войной с Россией Канарис пригласил своего друга на работу в абвер-1.
Вот этот-то человек и посоветовал Канарису начать тайные переговоры с кем-либо из противников рейха — с Англией или Россией. Еще один реалистичный план обеспечить Германии перемирие возник у «правого края» немецкого Сопротивления, Ульриха фон Хасселя. Еще весной 1941 года он— с ведома Канариса — пытался завязать контакты с неким американцем по имени Столлфорт. Согласно предложенному плану, заговорщики собирались отстранить от власти Гитлера и его правительство; заключить с союзниками перемирие; освободить завоеванные территории за исключением Саарской области, Австрии и Данцига; вернуть Польше Восточную Пруссию... Союзники же при этом должны были отказаться от репараций, то есть послевоенного возмещения убытков.