Страница 55 из 94
Итак, впервые в истории «третьего рейха» Гитлер, готовя внешнеполитическую акцию, обращается за помощью не к абверу, а к эсэсовцам. После Судетского кризиса фюрер уже не вполне доверяет Канарису — слишком хорошо он помнит сомнения и возражения адмирала. Ему нужны другие помощники — те, кто не усомнится ни в чем. Например, Гейдрих.
Канарис еще не подозревал, что у Гитлера изменились планы, как вдруг его соперники принялись действовать. В начале марта диверсанты из СД под руководством штурмбаннфюрера СС Альфреда На-уйокса (позже его назовут «человеком, запустившим вторую мировую войну») устраивают в Словакии несколько взрывов. Их принимают за дело рук словацких националистов.
Новый президент ЧСР Эмиль Гаха, пришедший на смену Бенешу в начале октября 1938 года, совершает необдуманный шаг: в ночь на 10 марта он смещает словацкое правительство. Итак, в республике разгорелся кризис. Гитлер только и дожидался этого. 9 нии. Но политик никак не решается на это. Наконец, поборник словацкой свободы Кеплер грозит своему собеседнику, что иначе восточную часть Словакии займут венгры. Угроза действует. В ночь на 13 марта он соглашается. К услугам вождя «новой великой державы» тут же готов самолет СД, который доставляет его на встречу с Гитлером.
Вечером 13 марта фюрер говорит своему «высокому гостю», что его страна будет подарена Венгрии, если он и впредь станет колебаться. Но теперь Тисо уже незачем запугивать. Он и так делает все, что ему говорят германские кукловоды. Через пару часов Сидор снова в пути. Он возвращается в Пре-сбург (нет, пока еще в Братиславу), где сам уже уламывает своих коллег — других словацких политиков. К утру следующего дня все они готовы подписаться под декларацией о независимости, которую составил Риббентроп.
Затем заработала военная машина вермахта. Войска получили приказ: ранним утром 15 марта им надлежало войти в Богемию и Моравию. Только теперь Канарис узнал, что совершилось за его спиной. 10
Поздним вечером он предстал пред Гитлером. Однако диктатор заставил президента капитулировать и подписать документ, который гласил, что Гаха вверяет «судьбу чешского народа и своей страны в руки фюрера германского рейха».
Неясной оставалась лишь судьба Закарпатской Украины. Ранним утром к Канарису пришло сообщение из Хуста — столицы этой страны. Волошин, предчувствуя гибель Чехословакии, решил упредить события. Он объявил свою страну независимой — даже раньше, чем это сделали словаки. Волошин так спешил, что еще в 1.30 велел разбудить немецкого консула Хофмана и попросил его, чтобы тот передал в Берлин текст декларации о независимости. В 6.15 в МИДе уже лежала соответствующая депеша.
* * #
Через несколько минут абвер получил новую информацию. Польская армия марширует в сторону южной границы. Тут же объявился еще один претендент на Закарпатье. Полковник Рудольф Андор-ка, шеф военной разведки Венгрии, позвонил Канарису и упрекнул его, почему-де он не известил вовремя венгров — давних союзников Германии. Генштаб гонведа (венгерской армии) не знает, что намерены делать немцы, — он просит подробные инструкции. Канарис позвал майора Прука и ввел его в курс дела. Тот немедленно отправился в путь.
Около часа дня самолет приземлился в Будапеште. Здесь, в отеле «Карлтон», Прука уже ждали сотрудники венгерской спецслужбы. «Я доложил полковнику Андорке о предстоящем вводе войск и сообщил официальные причины этого шага, которые конечно же не были восприняты всерьез», — вспоминал он. Он заметил, что венгры и впрямь не имели никакого представления о происходящем. Ведь Андорка получил от правительства инструкцию: требовать, чтобы Венгрии передали Закарпатскую Украину и Словакию.
По всей видимости, венгерские власти всерьез верили, что адмирал Канарис обладает огромным политическим влиянием на Гитлера. Когда в 17 часов Прук вернулся в Берлин, то застал своего шефа в таком же неведении. Начальник абвера сам отправился на разведку в министерство иностранных дел, а потом в рейхсканцелярию, чтобы понять, что затевает Гитлер.
К вечеру ему открылось все бесстыдство и лицемерие фюрера. Мановением руки он расправился с Закарпатской Украиной. Один благосклонный взмах — и для венгерских войск путь на Хуст был свободен. Независимое Словацкое государство он приберег, а украинцев-русинов выдал на растерзание мадьярским националистам. Волошин с горсткой милиционеров отчаянно сопротивлялся венгерским захватчикам, но уже через несколько часов гонведовцы заняли весь «Закарпатский Пьемонт» — территорию площадью 12 171 квадратный километр с населением 600 тысяч человек.
Украинские националисты были весьма разочарованы. Удручен и Канарис. Прук вспоминал: «Венгры повесили всех борцов за свободу. Как передают, казнено 3 тысячи человек».
Части вермахта перешли границу Чехословакии. Гитлер, ликуя, следовал за своей непобедимой армией. В Пражском Граде он возвестил о конце Чешского государства. Отныне чехи будут жить в протекторате Богемии и Моравии. Затем фюрер вызвал своего пресс-секретаря Отто Дитриха: «У вас есть новости о военных приготовлениях во Франции, Советском Союзе или мобилизации английского флота?» Дитрих ответил отрицательно. «Я знал! — воскликнул Гитлер. — Через две недели ни один человек не вспомнит об этом».
Казалось, ничто теперь не может остановить одержимого диктатора. Для него не существовало границ. Он не понимал никаких доводов. После капитуляции Гахи он бросился к своим секретаршам с воплем: «Дети, сегодня самый великий день в моей жизни! Я стану самым великим немцем за всю историю!»
Уже через неделю Гитлер бодро вскарабкался на борт броненосца «Германия», стоявшего у причала в Свинемюнде. На этот раз он требует вернуть Германии Мемель (Клайпеду), немецкий портовый город, расположенный на севере Восточной Пруссии. После войны город был занят Литвой. Теперь, не дожидаясь, пока Риббентроп переговорит в Берлине с литовцами, он приказал капитану корабля взять курс на Мемель, не задумываясь, что встретить его здесь могут не цветами, а орудийными залпами. Не салютом — снарядами...
И снова катастрофу предотвратила уступчивость литовской стороны, безропотно расставшейся с Клайпедой. Под овации ликующих толп «великий главнокомандующий» въехал в «освобожденный» город.
Этот момент стал решающим в судьбе еще одной соседней страны. Теперь германская военная машина приблизилась к ней вплотную. Настало время сразиться за обширные земли России.
Надо было лишь пройти Польшу. Но готова ли она пропустить армии вермахта?
«Я ВИДЕЛ БЕЗУМЦА...»
21 марта Гитлер приказывает Риббентропу еще раз повторить польскому послу Липскому предложения, которые тот недавно уже слышал. Более того, рейх гарантирует целостность Польского государства; германо-польский договор о ненападении продлевается на 25 лет; Германия и Польша совместно будут владеть территорией нынешней Советской Украины; Польша также на равных правах с Германией сможет контролировать положение дел в «независимом» Словацком государстве. От нее же требуется лишь разрешение на проведение по северным землям экстерриториальной дороги, которая соединит рейх с «вольным городом Данцигом».
На этот раз немецкие планы понравились Липскому. Он едет в Варшаву и советует министру принять их.
Однако Юзеф Бек был достаточно умен, чтобы не очень-то верить фюреру в его посулах, в частности, отыскать возможности сделать Польшу одной из великих европейских держав. Ей, считает он, действительно суждено играть центральную роль в Восточной Европе. Но пока Польша окружена двумя равно враждебными ей гигантами — нацистской Германией и СССР. Бека успокаивает лишь одно: фашисты и коммунисты, похоже, терпеть не могут друг друга, ничто не заставит их объединиться. Пока же враги разрознены, «еще Польска не згинела»!
9
# #
Однако новый премьер-министр Словакии, Карел Сидор (его назначила Прага), не собирался следовать немецким планам. Медлил даже уволенный Тисо. 11 марта Кеплер снова приезжает к нему и требует, чтобы Тисо провозгласил свою страну независимой, а потом обратился за помощью к Герма-
10
9 9
Тем временем немецкие газеты запестрели заголовками навроде такого: «Немецкая кровь пролита в Брно». Повсюду появились статьи о «жестоких преследованиях немецкого меньшинства в ЧСР».
Чехи еще раз попытались помешать немецкому вторжению — на этот раз они обратились к самому Гитлеру. Вначале Гаха попросил о встрече германского поверенного в делах, но тому было велено не вступать ни в какие переговоры. Тогда Эмиль Гаха— старый больной человек— выехал в Берлин.