Танцующая с лошадьми

– Я тогда посмотрю наверху, – сказал он. – Долго тебя не задержу.

– Да нет, что ты! Не торопись. Мне все равно… все равно нужно молока купить.

«Прости, – сказала она тогда. – Прости, Мак».

«За что?» – Он казался таким спокойным, благоразумным.

«Ты мне сейчас сказал, что ничего не случилось».

Он посмотрел на нее с недоумением: «Ты правда думаешь, что я ухожу из-за него?»

Не слыша его возражений, она вышла из дому. Знала, что он проявляет вежливость. Вероятно, решил, что она вернулась поздно, так как встречалась с Конором. Но никогда бы не сказал – это было не в его духе.

Наташа не часто делала покупки в этом супермаркете, расположенном в не самой спокойной части ее района. Это был магазин, где покупателю иногда удавалось увести тележку с продуктами, не заплатив, а остальные выражали по этому поводу бурную радость. Но она села в машину, не успев подумать. Выключила телефон из страха или по рассеянности. Она просто не могла оставаться в этом доме.

Она стояла в молочном отделе, стараясь держаться подальше от бродяги, который что-то бормотал, обращаясь к замороженному йогурту. Наташа настолько погрузилась в свои мысли, что забыла, зачем она вообще здесь.

Мак, самый неподходящий человек для брака, по мнению ее родителей, слабое подобие того мужчины, за которого она когда-то вышла замуж, другая побитая половинка союза, который едва не сломал их обоих, снова находился в их доме.

Она так долго отказывалась думать о нем, а он облегчал ей эту задачу. Иногда казалось, он исчез с лица земли. В последний год их брака он так часто уезжал, что она чувствовала себя незамужней. Когда он появлялся, все настолько раздражало ее, что переносить одиночество было легче. Забирай то, что тебе надо, и проваливай, велела она Маку, почувствовав неприятное эхо темных дней, которые только-только стали забываться. Не хочу ничего этого. Не хочу вновь пережить хоть толику того, что пришлось пережить в прошлом году. Делай то, что тебе надо, и оставь меня в покое.

От мыслей ее оторвал какой-то шум в следующем ряду, ближе к кассам. Она прошла вдоль полок с крупами и злаками до конца прохода – посмотреть, что происходит.

Толстый чернокожий мужчина удерживал молодую девушку, на вид не старше шестнадцати. Она отчаянно вырывалась, волосы растрепались и упали на лицо, но он безжалостно сжимал ее руки.

– Все в порядке? – спросила Наташа, появившись из-за полок с овсяными хлопьями. Она обращалась к девушке; сцена привела ее в замешательство. – Я юрист, – объяснила она и только тогда заметила на груди у мужчины значок охранника.

– Вот и хорошо, – сказала кассирша. – Тебе скоро понадобится юрист. И звонить не пришлось.

– Я ничего не украла. – Девушка снова попыталась высвободиться.

В ярком неоновом свете ее лицо было бледным, глаза казались огромными и испуганными.

– Неужели? Рыбные палочки сами выпрыгнули из морозилки и заскочили к тебе в карман?

– Я их просто положила туда, пока выбирала другие продукты. Отпустите меня, пожалуйста. Поверьте, я ничего не украла.

Она была готова расплакаться. Наташа обратила внимание на то, что, в отличие от других подростков, она не грубила.

– Прошла мимо меня как ни в чем не бывало, – продолжала кассирша, – думает, я дура полная.

– Может, она просто заплатит и дело с концом? – предложила Наташа.

– Это она-то заплатит? – пожал плечами толстяк. – У нее денег нет.

– Такие никогда не платят, – сказала женщина.

– Должно быть, я их обронила. – Девочка посмотрела на пол. – Я сюда больше не приду, ладно? Разрешите мне поискать деньги, пока их не нашел кто-нибудь другой.

– Сколько они стоят? – Наташа открыла бумажник. – Эти рыбные палочки?

Кассирша удивленно подняла брови.

Наташа устала. Но ей не хотелось возвращаться домой, думая о несчастной девочке в лапах охранника.

– Будем считать это недоразумением. Я заплачу.

Оба смотрели на нее как на мошенницу, пока она не протянула пятифунтовую банкноту. После небольшого замешательства кассирша пробила рыбные палочки и протянула сдачу.

– Чтобы духу твоего здесь больше не было, воровка! – Она ткнула в девочку пропитанный никотином палец. – Поняла?

Девочка ничего не сказала. Высвободившись из хватки охранника, она поспешила к выходу, с рыбными палочками в руке. Двери открывались автоматически. Она вышла и скрылась в темноте.

– Это ж надо. – Лицо охранника блестело в неоновом свете. – Даже спасибо не сказала.

– Она воровка, это точно. На прошлой неделе приходила. Но в тот раз у нас не было доказательств.

– Если вас это порадует, она поест вкусно хоть раз на этой неделе, – сказала Наташа.

Она заплатила за молоко, взглянула на бродягу, который теперь спорил со стиральными порошками, и вышла на темную улицу.

Но не успела она сделать и нескольких шагов, как рядом возникла та девочка. Если бы Наташа была не так занята своими мыслями, то вздрогнула бы от испуга, но девочка протянула руку:

– Я нашла часть своих денег. Кажется, выронила из кармана.

В темноте Наташа увидела на ее ладони пятьдесят пенсов и несколько медных монет. Позже она вспомнит, что для этого возраста у девочки были слишком мозолистые руки.

Она уже сделала что могла и не хотела продолжения истории, поэтому не остановилась.

– Оставь деньги себе. – Наташа открыла дверцу машины. – Все в порядке.

– Я не воровка!

Наташа повернулась к девочке:

– Ты всегда покупаешь продукты на ужин в одиннадцать вечера?

– Мне нужно было кое-кого навестить в больнице. – Девочка пожала плечами. – Вернулась домой, а еды никакой нет.

– Где ты живешь?

Девочка оказалась моложе, чем Наташа сперва решила. Тринадцать-четырнадцать, не больше.

– В Сандауне.

Наташа бросила взгляд на растущий монолитный микрорайон, чьи башни-новостройки были видны даже отсюда. Он пользовался дурной славой. Она не знала, почему это сделала. Возможно, просто ей не понравилось, как он выглядит в темноте. Возможно, ей не хотелось возвращаться домой, к Маку, или, что еще хуже, если его там не будет. Вокруг бурлила городская жизнь: вдалеке были слышны клаксоны машин, двое мужчин на углу жарко спорили, их голоса были полны возмущения.

«Не верю, что ты такая непробиваемая, как кажешься, – тихим голосом заметил Конор. – Думаю, там скрывается совсем другая Наташа Макколи». – «Да, я полна неожиданностей», – ответила она. Даже для нее это звучало как вызов.

Мужчины на углу начали драться, молотя друг друга руками и ногами. Атмосфера пропиталась духом насилия. Послышалась ругань, потом топот – какие-то люди побежали к ним. В темноте мелькнул железный прут.

– Ты не должна ходить одна в такое позднее время. – Наташа быстрым шагом пошла к своей машине. – Давай я довезу тебя до дому.

Девочка изучала ее – офисный костюм, дорогие туфли. Потом оглядела машину. Вероятно, пришла к умозаключению, что человек, который ездит в старом надежном «вольво», ее не обидит.

– Блокировка двери со стороны пассажира не работает, – добавила Наташа, – если тебе от этого легче.

Девочка вздохнула, словно не в ее власти было что-то изменить, и села в машину.

Едва выехав с парковки, Наташа пожалела, что ввязалась во все это. Повсюду, сбившись в группы, бесцельно слонялись молодые люди, некоторые развлекались тем, что ездили на велосипедах на одном заднем колесе, другие курили, бросали окурки на землю и задирали друг друга, выкрикивая оскорбления.

– Ты так и не сказала, как тебя зовут, – заметила Наташа.

– Джейн, – поколебавшись, ответила девочка.

– Давно здесь живешь?

Та кивнула.

– Ничего страшного, – тихо добавила она, собираясь открыть дверцу.

Наташа хотела домой, в свою безопасную, приятную гостиную. В покой своего уютного дома, с душевной музыкой и бокалом красного вина. В свой собственный мир. Опыт подсказывал ей, что следует развернуться и уехать прочь. Такие жилые комплексы были территорией подобных парней. Некоторые редко выходили за его границы дальше чем на милю или две. И испытывали жгучий, чуть не дикий интерес к тому, что происходит в их вотчине. Наташа знала, что ее машина и костюм выдавали в ней представительницу среднего класса, чужую здесь, в этом мире, намного более жестоком и тяжелом, хотя ее мир находился совсем близко, буквально на соседних улицах. Но потом она посмотрела на бледную худенькую девочку рядом. Кто способен вышвырнуть ее из машины, не проводив до двери?