Страница 38 из 123
- Поговорить. О тебе.
- Что он сказал?
- Думаю, он пытался сказать, что любит тебя, - Ума села под деревом и притянула туда Долли.
- Ох, Ума, - Долли закрыла лицо руками. - Вчера вечером в саду он сказал мне так много всего. Это было так странно, так меня расстроило. Я не могла заснуть, думала о доме, о Мандалае, дворце, стенах из стекла.
- Он сказал, что ты его не помнишь.
- Я так думала.
- Так ты помнишь?
- Не уверена, Ума. Я помню кого-то, мальчика, очень темного, помню, как он дал мне небольшой сверток с едой, помню, как Эвелин велела его взять. Но всё так нечетко. Это было слишком давно, и каждый раз, когда я об этом вспоминаю, то пугаюсь.
- Думаю, он и правда тебя любит, Долли.
- Он любит свои воспоминания. Это не я.
- А что насчет тебя, Долли? Что чувствуешь ты?
- Я напугана, Ума. В прошлом я совершила такие ужасные ошибки. Я обещала себе, что больше никогда такого не повторю.
- Какие ошибки?
- Я никогда тебе об этом не рассказывала, Ума, но много лет назад я решила, что влюбилась в Моханбхая, нашего кучера. Потом это обнаружила принцесса. Она нам угрожала. Думаю, она и сама уже была в него влюблена.
- Ты хотела выйти за него замуж?
- Не знаю, Ума. Я была совсем юной и не поняла по-настоящему, что произошло. Днем я выкидывала его из головы, но по ночам грезила о нем, а потом просыпалась и думала, почему мы не можем сбежать? Почему бы мне просто не собрать вещи в узелок, спуститься к нему, разбудить и сказать: "Моханбхай, давай уедем, в Отрэм-хаусе нас ничто не держит"? Но куда бы мы уехали? И чем бы стали заниматься? Его семья очень бедна и зависит от него. В глубине души я понимала, что даже если я буду умолять, он не уедет. И это было хуже всего - унижение. Я думала, неужели я тоже душой стала прислугой, как и он?
- Ты когда-нибудь ему об этом говорила?
- Нет. Мы никогда не разговаривали, только на будничные темы. А через некоторое время сны прекратились, и я решила, что освободилась от него, что наконец-то всё опять в порядке. Но прошлой ночью, когда я спала в твоем доме, сны опять вернулись. Я была в Отрэм-хаусе, в своей постели. У моего окна росло манговое дерево. Я выбралась из постели, собрала вещи в узелок и перекинула его за спину. Я спустилась вниз и побежала через двор в сторожку. Дверь была открыта, и я вошла. В темноте я могла лишь разглядеть, что он был в белом ланготе, плотно завязанном между ног, ткань поднималась и опускалась вместе с дыханием. Я положила руку на его тело. Костяшки пальцев точно совместились с ложбинкой у основания шеи. Он проснулся, посмотрел на меня и дотронулся до моего лица. А потом сказал: "Пойдем?". Мы вышли, и в лунном свете я увидела, что это не Моханбхай.
- Кто это был?
- Это был он, - Долли мотнула головой в направлении калитки, где они оставили Раджкумара.
- А потом?
- Я проснулась в ужасе. Я была у тебя дома, в спальне, и не могла больше оставаться там ни секунды. Я разбудила Канходжи.
- Долли, думаю, тебе нужно ему сказать.
- Кому?
- Мистеру Рахе.
- Нет, - Долли начала плакать, положив голову на плечо Уме. - Нет, Ума, сейчас я могу думать лишь о рождении моего ребенка. В моем сердце нет места никому другому.
Ума мягко погладила Долли по голове.
- Это не твой ребенок, Долли.
- Но мог бы им быть.
- Долли, послушай, - обняв подругу за плечи, Ума повернулась, чтобы смотреть ей в лицо. - Долли, ты поверишь мне, если я скажу, что люблю тебя, как никого никогда не любила? До встречи с тобой я была лишь девочкой. Ты показала мне, что такое мужество, что способен выдержать человек. Я не могу представить жизни без тебя. Не думаю, что останусь здесь хоть на день, если тебя здесь не будет. Но я также знаю, Долли, что ты должна уехать, если можешь. Ты должна уехать немедленно. Рождение этого ребенка сведет тебя с ума, если ты останешься в Отрэм-хаусе.
- Не говори так, Ума.
- Долли, послушай. Этот человек тебя любит. Я в этом убеждена. По крайней мере, ты должна его выслушать.
- Ума, я не могу. Не сейчас. Не когда вот-вот родится ребенок. Если бы это случилось в прошлом году...
- Тогда скажи ему это сама. Ты должна ему хоть это.
- Нет, Ума, нет.
Ума встала.
- Я пришлю его сюда. Это займет всего минуту.
- Не уходи, Ума. Пожалуйста, - Долли схватила Уму за руки. - Не уходи.
- Это нужно сделать, Долли. Никак не отделаешься. Я пришлю его сюда. А потом пойду домой и буду ждать. Приходи и расскажи, что случилось.
Раджкумар заметил ее, огибая дерево. Долли сидела на земляной скамье прямо, с аккуратно сложенными на коленях руками. Он отбросил догоревшую черуту и вложил между губами другую. Его рука так сильно дрожала, что понадобилось несколько спичек, чтобы прикурить.
- Мисс Долли.
- Мистер Раха.
- Меня зовут Раджкумар. Буду рад, если вы будете звать меня так.
Она неуверенно пробормотала его имя:
- Раджкумар.
- Спасибо.
- Ума хотела, чтобы я с вами поговорила.
- Да?
- Но по правде говоря, мне нечего сказать.
- Тогда позвольте мне...
Она подняла руку, чтобы его прервать.
- Пожалуйста, позвольте мне закончить. Вы должны понять. Это невозможно.
- Почему невозможно? Я хочу знать. Я - человек практический. Скажите мне, и мы попытаемся что-нибудь с этим поделать.
- Дело в ребенке.
- В ребенке? - Раджкумар вынул изо рта черуту. - В чьем ребенке? В вашем?
- Первая принцесса носит ребенка. Отец работает в Отрэм-хаусе. Я тоже когда-то была в него влюблена, в отца ребенка принцессы. Вы должны это знать. Мне не десять лет, как тогда в Мандалае.
- Вы до сих пор в него влюблены?
- Нет.
- Остальное для меня не существует.
- Мистер Раха, вы должны понять. Есть вещи, которые не изменить, сколько бы денег у вас ни было. Для нас всё могло бы сложиться по-другому в другое время и в другом месте. Но уже слишком поздно. Это мой дом. Я прожила здесь всю жизнь. Мое место здесь, в Отрэм-хаусе.
Теперь, наконец, надежды, которые он до сих пор питал, начали медленно угасать. Он сказал всё, что мог, и не знал, как еще ее уговорить, но Долли заставила его замолчать еще до того, как Раджкумар заговорил.
- Пожалуйста, умоляю вас, больше ничего не говорите. Вы просто причините ненужную боль. В этом мире есть вещи, которые просто не могут произойти, неважно, насколько сильно мы их хотим.
- Но это может произойти... может, если только вы позволите себе об этом подумать.
- Нет. Пожалуйста, больше ничего не говорите. Я приняла решение. Теперь я хочу попросить вас только об одном.
- О чем?
- Прошу вас покинуть Ратнагири как можно раньше.
Он вздрогнул, а потом наклонил голову.
- Не вижу причин отказать вам.
Не добавив ни единого слова, Раджкумар повернулся и пошел в тень густого фикуса.
Глава четырнадцатая
- Савант.
Убрав бинокль от глаз, король указал в направлении бухты. У пристани стояла на якоре лодка, большое местное судно, которые здесь называли хори - катамаран с глубокой посадкой и единственным балансиром.
- Савант, он уезжает.
- Мин? - было еще очень рано, и Савант принес королю чашку чая, который тот любил пить днем.
- Человек, который прибыл третьего дня на бомбейском пароходе. Он уезжает. Его багаж грузят на пристани.
- Но сегодня нет парохода.
- Он нанял лодку.
В это время года, вскоре после окончания муссонов, происходила смена обычных течений, и воды у устья бухты на короткое время становились исключительно опасными. В эти недели хори становились единственными парусными судами, не боящимися выйти в бурлящие течения у побережья.
- Мин, - Савант поставил чайник у кресла короля и быстро вышел из комнаты.
Не считая короля и Саванта, дом был погружен в сон. Гардеробная, в которой спала Долли, находилась всего через пару дверей по коридору. Теперь Долли имела в своем полном распоряжении и основную комнату, потому что Первая принцесса редко поднималась наверх, предпочитая оставаться в сторожке с Савантом.