Страница 95 из 235
— Что происходит? — спросил я Гусеницу.
— Ты петляешь в петле Люка, — ответила она.
— Как-как?
Она выпустила голубое колечко дыма, тихо вздохнула и пояснила:
— Люк заперт в петле, а ты заблудился в куплетах. Вот и все.
— Как это произошло? — поинтересовался я.
— Понятия не имею.
— Э-э… а как выбраться из этой петли?
— Этого тоже не могу тебе сказать.
Я повернулся к Коту, который снова стал проявляться вокруг своей улыбки.
— Полагаю, ты тоже не знаешь… — начал было я.
— Я видел, как появился он, и видел, как потом появился ты, — усмехнулся Кот. — И даже для этого места ваше прибытие было несколько… необычным, что натолкнуло меня на мысль, что по крайней мере один из вас связан с магией.
Я кивнул.
— От твоих собственных появлений иной раз тоже можно порядком напугаться, — заметил я.
— Я свои лапы не распускаю, — отозвался он. — А это уже больше того, что может сказать в свою защиту Люк.
— Что ты имеешь в виду?
— Он попался в коварную ловушку.
— Как она действует?
Но он снова исчез и на этот раз улыбка исчезла тоже.
Коварная ловушка? Кажется, это намёк на то, что я просто присоединился к решению проблемы, которая предназначена для Люка. Такое умозаключение показалось мне верным, хотя по-прежнему не давало ни малейшего представления о том, что это за проблема и что с ней нужно делать.
Я потянулся за кружкой. Если я не в состоянии разрешить свою проблему, то вполне могу наслаждаться ею. Медленно отпив небольшой глоток, я осознал, что в лицо мне вглядывается странная пара бледных горящих глаз. Раньше я не замечал их и странными их делало то, что находились они в затенённой части фрески на противоположной стене помещения, а также то, что они двигались, медленно перемещаясь влево.
В некотором роде это завораживало и, когда я потерял из виду глаза, то мог наблюдать за передвижением существа, которому эти глаза принадлежали, по колышущейся траве, когда оно оказывалось в том районе, который я хотел навестить несколько минут назад. А далеко-далеко справа, сразу за Люком, я заметил теперь стройного джентльмена в тёмной куртке, с палитрой и кисточкой в руках, медленно материализующегося из фрески. Я глотнул ещё немного и стал наблюдать за тем, что в данный момент из плоскостной реальности перемещалось в трехмерную. Между камнем и кустом высунулось рыло из оружейной стали, над рылом горели бледные глаза. С тёмной морды капала синяя слюна и стекала на землю. Существо было либо очень невысоким, либо сильно согнувшимся, и я никак не мог решить, изучает ли оно все общество или конкретно меня. Я наклонился вбок и поймал Шалтая за пояс как раз тогда, когда он собирался плюхнуться набок.
— Извините, — сказал я. — Вы не могли бы мне сказать, что это за существо?
Я показал рукой как раз в тот момент, когда оно появилось все — многоногое, длиннохвостое, с тёмной волнистой чешуёй и быстрое. Когти его сверкали красным и, бросившись к нам, оно подняло хвост.
Затуманенный взгляд Шалтая встретился с моим, затем двинулся дальше.
— Я здесь не для того, сударь, — начал он, — чтобы уменьшать ваше неведение в зооло… Боже мой! Это же…
Существо сверкало издали, быстро приближаясь. Интересно, как много времени ему потребуется, чтобы добраться сюда, учитывая мой недавний эксперимент? Или этот эффект был рассчитан только на мою попытку убраться отсюда?
Сегменты тела существа скользили относительно друг друга, оно шипело, словно спущенная покрышка или вода, попавшая на раскалённую сковородку, и испаряющаяся слюна отмечала его след на картине. Скорость продвижения существа не только не уменьшалась, а, казалось, скорее возросла.
Моя левая рука самопроизвольно дёрнулась вперёд, к горлу подступили несколько непроизвольных слов. Произнёс я их как раз тогда, когда эта тварь пересекла тот промежуток, который ранее не давался мне, встала на дыбы и сжала челюсти, словно готовясь к прыжку.
— Брандашмыг! — закричал кто-то.
— Злопастный Брандашмыг, — поправил Шалтай.
Когда я произнёс последнее слово и исполнил завершающий жест, перед моим внутренним взором поплыл образ Логруса. Тёмная тварь, только что выпустившая когти на передних лапах, убрала их внезапно, схватилась лапами за верхнюю часть своей груди, выкатила глаза, издала тихий стон, рухнула, упала на пол и осталась лежать на спине, вытянув вверх свои многочисленные ноги.
Над тварью появилась улыбка Кота. Рот зашевелился.
— Мёртвый Злопастный Брандашмыг, — констатировал он.
Улыбка поплыла ко мне, а вокруг неё, словно вспомнив, собрался и остальной Кот.
— Это было заклинание остановки сердца, не так ли? — поинтересовался он.
— Полагаю, да, — сказал я. — У меня получилось совершенно рефлекторно. Да, теперь я припоминаю. Это заклинание я все время держал наготове.
— Так я и думал, — заметил Кот. — Я был уверен, что на нашей вечеринке присутствует магия.
Появившийся во время произнесения заклинания образ Логруса послужил также и иной цели — включил свет в тёмном чердаке моего мозга. Колдовство. Ну, конечно!
Я — Мерлин, сын Корвина, колдун, причём такой, который редко встречается в тех краях, где я часто бывал в последние годы. Люкас Рейнард, также известный под именем принца Ринальдо из Кашеры, тоже колдун, только несколько в ином смысле, чем я. И Кот, казавшийся довольно искусным в этих делах, вполне возможно, не ошибался, проанализировав наше положение, сказав, что мы попали в магическую ловушку. Такая ситуация — одна из немногих, при которых моя чувствительность и тренировка скверно уведомляют меня о природе моего затруднительного положения.
Такое случается, так как мои свойства тоже попадают под действие заклятья и подвержены его силам, если эта штука вообще саморегламентирующаяся. Короче, моё положение похоже на дальтонизм. Я не мог придумать ни одного способа с уверенностью определить, что происходит, без помощи извне.
Пока я размышлял над ситуацией, к дверям салуна с фасадной стороны заведения прибыла королевская конница и королевская рать. Ратники вошли и обвязали верёвками тушу Брандашмыга. А конница уволокла её. Пока это происходило, Шалтай слез и отправился навестить туалет. По возвращении он обнаружил, что не в состоянии занять своё прежнее место на табуретке у стойки. Он крикнул королевских ратников, требуя помочь ему, но те были заняты умершим Брандашмыгом, протаскивая его меж столиков, и не обратили на него внимания.
Подошёл улыбающийся Люк.
— Так, значит, это был Брандашмыг, — заметил он. — Я всегда хотел узнать, на что они похожи. Вот если бы мы только могли устроить так, чтобы рядом появился Бармаглот…
— Ш-ш-ш, — предостерёг Кот. — Он должен быть где-то на фреске и, вероятно, прислушивается. Не будите его! Он может вылететь из чащобы, пылая огнём! Помните, он свиреп и дик! Не напрашивайтесь на непри… — Кот бросил быстрый взгляд в сторону стены и быстренько несколько раз последовательно пропал и появился.
Не обращая на это внимания, Люк заметил:
— Я как раз подумал об иллюстрациях Тенниэла.
Кот материализовался у противоположного конца стойки, отдал кружку Болванщику и сказал:
— Я слышу кулдыканье, и огненные глаза перемещаются влево.
Я взглянул на фреску и тоже увидел горящие глаза и услышал странный звук.
— Это может быть кто угодно из живых существ, — заметил Люк.
Кот двинулся к полкам за стойкой и потянул лапу вверх, где на стене висело странное оружие, переливаясь и смещаясь в тени. Он снял эту штуку и толкнул её по стойке. Она скользнула по поверхности, остановившись перед Люком.
— В такой момент в руке хорошо иметь Булатный Меч — вот что я могу сказать.
Люк рассмеялся, но я заворожённо уставился на это устройство, выглядевшее так, словно его сделали из крыльев мотыльков и свёрнутого спиралью лунного света.
И тут я снова услышал кулдыканье.
— Не стой тут просто, глубоких полон дум! — бросил Кот, осушая стакан Шалтая и снова исчезнув.