Страница 112 из 235
— Верно, — согласился я.
— Так давайте выслушаем эту историю.
— Ладно.
Пока мы шли вдоль берега и я рассказывал, то не мог не вспомнить под аккомпанемент басовых звуков волн длинное повествование отца. Может, это семейная черта — пускаться в автобиографический рассказ, если подвернётся подходящий слушатель? К такому выводу я пришёл, так как понял, что пускаюсь в своём рассказе в ненужные подробности. И вообще, почему я решил, что она — подходящий слушатель?
Когда мы добрались до портового района, я понял, что всё равно не насытился и по-прежнему хочу много рассказать. При свете угасающего дня, создающем, несомненно, более безопасную обстановку, нежели во время моего визита в этот район, я направился по Портовой Дороге, оказавшейся при дневном свете ещё более грязной. Узнав, что Корал тоже проголодалась, я повёл её к противоположной стороне бухты, остановившись на несколько минут посмотреть, как огибает мол и заходит в порт многомачтовое судно с золотыми парусами. Затем мы последовали изогнутой дорогой к западному берегу и я сумел без особого труда отыскать Переулок Бриза. Было ещё достаточно рано, чтобы встретить по пути нескольких трезвых матросов. Один раз к нам попытался подвалить здоровенный чернобородый тип с интересным шрамом на правой щеке, но какой-то тип поменьше догнал его раньше и что-то шепнул ему на ухо. Оба отвернулись и зашагали прочь.
— Эй, — окликнул я. — Чего он хотел?
— Ничего, — ответил тип поменьше. — Он ничего не хотел. — Затем человек окинул меня быстрым изучающим взглядом и кивнул. А затем добавил:
— Я видел вас здесь однажды ночью.
— А-а… — протянул я, а люди тем временем дошли до угла, свернули и пропали.
— О чем, собственно, шла речь? — не поняла Корал.
— Я ещё не добрался до этой части рассказа.
Но я живо вспомнил тот случай, когда мы прошли мимо места, где все произошло. Не осталось никаких признаков той схватки.
Я, однако, чуть не прошёл мимо «Окровавленного Билла», потому что над дверью красовалась новая вывеска «Окровавленный Энди», нанесённая свежей зелёной краской. Тем не менее, внутри заведение осталось таким же, за исключением человека за стойкой, бывшего длиннее и тощее человека с каменным лицом, обслуживавшим меня в прошлый раз. Звали его, как я узнал, Джек, и он доводился Энди братом. Он продал нам бутылку «Ночи Бейля» и передал через отверстие в стене наш заказ на два рыбных обеда. Столик, который я занимал в прошлый раз, пустовал и мы заняли его. Я положил пояс с мечом справа от себя, частично вытащив клинок, так как уже был знаком со здешним этикетом.
— Мне нравится это заведение, — решила она. — Оно какое-то… другое…
— Э… да, — согласился я, взглянув на двух отрубившихся пьяных — одного у дверей заведения, а другого в глубине. И на трех типов с бегающими глазками, тихо беседующих в углу. На полу имелось несколько разбитых бутылок и подозрительного вида пятен, а на противоположной стене висело несколько не слишком изощрённых произведений искусства на любовную тему. — Готовят здесь очень хорошо, — добавил я.
— Никогда не бывала в подобном ресторане, — продолжала она, наблюдая за чёрной кошкой, которая выкатилась из подсобного помещения и боролась с крысой.
— У ресторана есть свои завсегдатаи, — пояснил я. — Но среди разборчивых гурманов он — строго охраняемый секрет.
Я продолжал рассказ, уплетая обед даже активнее, чем в прошлый памятный раз. Когда немного позже открылась наружная дверь, впустив хромого коротышку с грязным бинтом на голове, я заметил, что дневной свет начинает меркнуть. Так как я уже закончил рассказ, то данное время дня показалось мне подходящим для ухода.
Я так прямо и сказал, но она накрыла мне руку ладонью.
— Вы знаете, что я не то ваше существо, — сказала она. — Но если вам нужна какая-то помощь, которую я могу оказать, то рассчитывайте на меня.
Мы выбрались из Закоулка Смерти без всяких происшествий и пошли по Портовой Дороге к Лозе. Когда мы стали подниматься, солнце уже садилось и булыжники мостовой демонстрировали разнообразную гамму тонов и цветов камня. Уличное движение не отличалось густотой. В воздухе плыли запахи кухни. На улице шуршали листья. Высоко над головой катался, оседлав воздушные потоки, маленький жёлтый дракон. В вышине, на севере, за дворцом, рябила радужная завеса. Я продолжал молчать, ожидая от Корал новых вопросов. Но так и не дождался. На её месте, если бы я выслушал рассказ, подобный моему, то у меня, думается, нашлось бы много вопросов, если только рассказ совершенно не подавил бы меня или был бы понятен до конца.
— Когда мы вернёмся во дворец?… — проговорила она.
— Да…
— Вы ведь отведёте меня посмотреть Лабиринт, не правда ли?
Я рассмеялся.
— Сразу же? Как только переступим порог? — поинтересовался я.
— Да.
— Разумеется, — согласился я.
Затем её мысли пошли по другому руслу.
— Ваш рассказ меняет моё представление о мире, — сказала она. — Я бы не взяла на себя смелость советовать вам…
— Но… — продолжил за неё я.
— …кажется, что Замок Четырех Миров содержит все нужные вам ответы. Когда вы узнаете, что там происходит, все прочее станет на место. Но мне непонятно, почему вы просто не можете нарисовать Карту и козырнуться в него?
— Хороший вопрос. Во Дворах Хаоса есть места, куда никто не может козырнуться, потому что они постоянно меняются и их нельзя изобразить перманентными средствами. То же самое относится к месту, где я расположил Колесо-Призрак. Местность вокруг Замка порядком изменчива, правда, я не убеждён, что причина невозможности козырнуться в этом. Это место — средоточение мощной силы и, думаю, кто-то сумел повернуть какую-то часть этой силы на создание экранирующих чар. Хороший маг, может, и сумел бы пройти сквозь них по Карте, но у меня такое ощущение, что прикосновение потребовавшейся для этого силы, вероятно, поднимет тревогу и уничтожит всякий элемент внезапности.
— А на что вообще похоже это место?
— Ну… — начал было я. — Вот, — я вынул из кармана рубашки блокнот и фломастер и быстро набросал его. — Видите, вот это район вулканической деятельности. — Я нацарапал несколько дымов и гейзеров. — А с этой стороны ледниковый период, — новые штрихи. — Вот здесь океан, а здесь горы…
— Тогда, похоже, вам лучше всего ставить на новое применение Лабиринта, — проговорила она, изучая рисунок и качая головой.
— Да.
— Вы думаете, что скоро прибегнете к этому?
— Возможно.
— Как вы нападёте на них?
— Я все ещё работаю над этим.
— Если я могу вам помочь в чём-то, то учтите, я не отказываюсь от своих предложений.
— Спасибо, — поблагодарил я. — Но нет.
— Без всяких обсуждений?
— Да.
— Если вы передумаете…
— Не передумаю..
— …то дайте мне знать.
Мы добрались до Площади и пошли по ней. Ветер дул более сильно, и моей щеки коснулось что-то холодное. Потом опять…
— Снег, — объявила Корал, как раз когда я сообразил, что вокруг кружат небольшие снежинки. Падая на землю, они сразу исчезали.
— Если бы ваша делегация прибыла в намеченное время, — заметил я, — вы бы, возможно, и не отправились на эту прогулку.
— Иногда мне везёт, — отозвалась она.
К тому времени, когда мы добрались до дворца, снег повалил довольно густо.
Мы снова воспользовались воротами в потерну, задержавшись на мгновение, чтобы оглянуться на подмигивающий огоньками город, полускрытый завесой падавших снежинок. Она смотрела вдаль, и я перевёл взгляд на неё. У неё был такой вид, думаю, счастливый, словно она старалась эту сцену запомнить. Поэтому я нагнулся и поцеловал её в щеку, так как это показалось мне хорошей идеей.
— О! — Она повернулась ко мне. — Вы меня удивили.
— Хорошо, — порадовался я. — Терпеть не могу заранее извещать об этом. Давайте уведём войска на зимние квартиры.
Она улыбнулась и взяла меня под руку.
За дверью часовой передал мне:
— Льювилла хочет знать, присоединитесь ли вы к остальным за обедом?