Джек и Джилл

Он выглядел этаким идеальным папочкой из вашингтонского пригорода. На нем была темно-синяя парка с капюшоном, расстегнутая, несмотря на холодную погоду. Под курткой виднелась синяя фланелевая рубашка и потертые джинсы. Желтовато-коричневые ботинки и серые шерстяные носки довершали его наряд.

Джек носил по-военному короткую стрижку. Сейчас его волосы были темно-каштанового цвета. Он отличался той грубой красотой, которая так нравится женщинам. Тридцатидевятилетний убийца президента. И хладнокровный убийца нескольких политических противников.

Конспиратор.

Ренегат мирового класса.

И настоящий, бессердечный ублюдок.

«А ведь он почти идеальный американский убийца», – думал я, глядя на Джека и сопровождающий его отряд детей и собак. Отец, муж и просто привлекательный мужчина. Такого никто и никогда ни в чем не заподозрит. Он даже позаботился на каждый случай создавать себе алиби. Хотя теперь ни одно из них не пройдет, так как в нашем распоряжении имеется видеокассета. Шакал нашего века, нашей страны и нашего, одновременно наивного и очень опасного образа жизни.

Мне стало интересно, а смотрел ли он по телевизору похороны президента? Или, может быть, даже лично поприсутствовал там, как, например, я.

– По-моему, он засранец, которому наплевать решительно на все, – поморщился Джей Грейер. Он сидел рядом со мной на переднем сиденье в машине без полицейских опознавательных знаков. До этого дня я не слышал, чтобы у Грейера вырвалось хоть одно бранное слово. Ему тоже очень хотелось взять Джека сейчас.

В общем-то, мы и собирались это сегодня сделать. Нынешнее утро должно было запомниться всем нам надолго.

И тогда все действительно закончится.

– Приготовьтесь следовать за Джеком, – передал Грейер по рации. – Попробуйте только его потерять! Тогда можете сразу идти на все четыре стороны.

– Не потеряем. Не думаю, что он даже попытается бежать, – высказал я свое предположение. – Он домашний парень, наш Джек. Он папуля. Он здесь корни пустил.

Что за странная у нас страна! Так много убийц, так много монстров и так много приличных людей, за счет которых эти подонки существуют.

– Наверное, вы правы, Алекс. Хотя я его и не понял до конца, но вы правы. Мы, считайте, его уже поймали. Только почему он все это затеял? – Деньги. А из-за чего же еще? – И тут я поделился с Грейером своей теорией относительно Джека. Она прекрасно подходит к данному случаю и все упрощает. Немного политики и много денег. Идеология, помноженная на финансовую выгоду. Трудно сражаться в этот корыстный и продажный век.

– Вы так считаете?

– Думаю, я прав. Да. Могу поспорить. У него есть своя вера, согласно которой он считает, что его семья достойна жить в богатстве. Поэтому я и считаю, что деньги являются неотъемлемой составляющей всех его преступлений. Возможно, с ним поддерживают связь люди, совершенно не стесненные в средствах, но страдающие от недостатка реальной власти.

«Форд-бронко» тронулся с места, и мы, держась на почтительном расстоянии, последовали за ним. Джек ехал очень осторожно, оберегая свой ценный груз. Наверное, он производил самое благоприятное впечатление на детей, возможно, и на собак, и уж наверняка на своих соседей.

Джек-шакал. Мне стало интересно, не жонглировала ли Сара этими двумя словами. Она, как и всякий поэт, любила приятные на слух звукосочетания.

Любопытно, какая последняя мысль возникла в голове Джилл, когда ее любовник предал ее в Нью-Йорке? Знала ли она о той страшной развязке, предполагала ли подобный исход? Зачем она оставила кассету в своей квартире?

Джеку хотелось разговаривать. Видимо, ему надо было отвлечься во время езды:

– Он их везет в дневную школу, вон туда. Его жизнь снова потекла по обычному руслу. И ничего не изменилось. Он просто совершал убийства, а потом помог казнить и президента. Вот и все. Ничего особенного. Жизнь продолжается.

– Я понял из отчетов о его военной службе одно: он прекрасный солдат. Вышел в отставку полковником. Со всеми почестями. Участвовал в операции «Буря в пустыне», – добавил я.

– Надо же, наш Джек – герой войны. Это на кого хочешь, произведет впечатление. Я так поражен, что не могу выразить свое восхищение. Наверное, надо переговорить с ним лично.

Джек – герой войны. Это официально.

Джек – патриот. Это неофициально.

Мы ехали дальше, а мне вспомнилась надпись на могиле неизвестного солдата на арлингтонском национальном кладбище: «Здесь покоится в чести и славе американский солдат, известный только Богу». Очевидно, примерно то же самое думал Джек и о собственной персоне. Солдат-герой, известный только Богу.

И, скорее всего, он твердо рассчитывал, что все убийства останутся безнаказанными, ведь он сражался на справедливой войне.

Но это не так, и очень скоро ему предстоит все осознать по-другому.

Он высадил обоих ребятишек у школы Баярд-Веллинггон. Это было великолепное место: высокие каменные стены, просторные лужайки с травой, подернутой инеем. В такую школу я бы с удовольствием отдал и своих детей, Деймона и Дженни. Вот где самое место преподавать и директорствовать Кристине Джонсон!

«Ты же можешь запросто переехать из города», – напомнил я себе, наблюдая, как Джек по очереди целует на прощанье своих детей.

Почему бы и нет? Почему не увезти Деймона и Дженни с Пятой улицы? Почему ты не можешь сделать того, что этот кусок дерьма делает во имя своих детей?

Джей Грейер снова заговорил в рацию:

– Он отъезжает от школы. Сворачивает на главное шоссе. Господи, какие здесь широкие и удобные дороги! Мы возьмем его на первом же светофоре. Только одно условие: брать живым! Мы на четырех машинах затормозим у светофора вместе с ним. И шестеро выходят из автомобилей. Помните: брать живым!

– У вас есть право молчать, – вклинился я в разговор.

– Что вы там еще несете? – не понял Грейер.

– Так, шучу. Нет у него никаких прав. С ним все кончено.

Грейер лишь усмехнулся. Мы оба поняли, почему. Пожалуй, это была единственная, приятная миссия за все время расследования:

– Ну что ж, вперед за нашей знаменитостью? Пора брать этого сукиного сына.

– Точно. Мне давно хочется побеседовать с ним. Мне хотелось как следует дать ему в задницу, еще с того момента, когда я летел назад в Вашингтон.

Мне очень хотелось повстречаться с настоящим Джеком.

Глава 107

До этой минуты никто так и не приблизился к раскрытию заговора, закончившегося покушением. Никто не сумел разгадать тайну Джека и Джилл, а когда это произошло, было уже слишком поздно. Может быть, сейчас у нас получится размотать весь клубок, устроив ретроспективное следствие по делу Джека и Джилл.

Мы находились меньше, чем в сотне ярдов от машины Джека. Он спускался с крутого холма навстречу светофору.

Сцена оказалась живописной и выглядела, как кадры из хорошего фильма, снятые длиннофокусным объективом. Светофор переключился на красный, и Джек затормозил. Ничего не подозревающий, законопослушный гражданин.

Свободный человек.

Мы с Грейером остановились позади его сверхсовременного и ультрамодного «бронко». На заднем бампере я увидел наклейку, призывающую беречь детей от наркотиков.

Операция носила кодовое название «капкан на медведя». Мы располагали четырьмя машинами. Кроме того, у нас была группа поддержки, в которую входили с полдюжины автомобилей и два вертолета. Я не представлял, как Джек может сбежать. Я думал об осложнениях, которые возникнут после задержания убийцы, и знал, что в недалеком будущем многих ждал настоящий шок.

Все оказалось сложным, очень сложным.

– Берем на счет «три», – скомандовал Грейер в микрофон. Джей держался удивительно спокойно, как настоящий профессионал, каковым он на самом деле и являлся. Мне очень нравилось работать с ним. Грейер не был эгоистом, просто он являлся специалистом и великолепно справлялся с любым заданием.