Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 10 из 51

— Мы будем осторожны, — пообещал Уогрейв. — Днем в среду мы принесем еще одну кассету. Не волнуйся, ладно?

Следующие сорок восемь часов были для Джулиана Халлера настоящим кошмаром. Линда, его жена, прилетела в Монреаль из Нью-Йорка, и Халлер не знал, радоваться ему или огорчаться. Линда Халлер регулярно приезжала в канадскую столицу, где Ривертон устроил для нее контракт с ателье мод, чтобы оправдать эти поездки. Она ничего не знала о существовании «Спарты» и давно смирилась с тем, что муж не обсуждал с ней свои дела.

— Что-нибудь случилось? — спросила она его ночью, когда, проснувшись, обнаружила Джулиана пьющим молоко возле холодильника.

— Кризисная ситуация, каких давно уже не было.

— Ты справишься с ней.

— Дело касается других людей. Хороших людей.

— Тогда я не буду уговаривать тебя заснуть, потому что у тебя это все равно не выйдет. Давай лучше поиграем в шахматы.

— Ты всегда меня обыгрываешь, — проворчал он.

Она обняла его.

— Сегодня я позволю тебе выиграть…

В среду вылет самолета из Цюриха задерживался из-за плохой погоды. Внешне сохраняя спокойствие, Халлер не находил себе места. Он даже сделал то, чего не делал никогда раньше — зашел в кабинет Ривертона и спросил, не могут ли они поговорить, чтобы скоротать время. Миллионер жестом указал на кресло и принялся рассказывать о Второй мировой войне. Он поведал американцу, как однажды тридцать шесть часов ждал сигнала от связной, которую сбросили во Франции на парашюте.

— Я чуть не сошел с ума от ожидания, — рассказывал Халлеру Ривертон, глядя перед собой. — Самое тяжелое в нашей профессии — ожидание. Мне нравилась эта девушка — смелая и с чувством юмора. Немного похожа на ту, что приходит сюда каждый месяц…

Халлер удивился. Казалось, канадец прочитал его мысли — ведь Халлер тоже восхищался Эльзой Лэнг.

— И что случилось с той девушкой? — спросил он.

— Через тридцать шесть часов она сообщила, что с ней все в порядке. Кстати, ваша девушка как-то зашла ко мне, и мы долго с ней разговаривали. Не о работе, конечно, — поспешно добавил он. — Вы знали, что перед тем как вы предложили ей работу, она собиралась выйти замуж?

— Нет. — Халлер даже не знал, что Эльза беседовала с Ривертоном. Впрочем, Ривертон внушал людям доверие.

— С ней произошла нехорошая история, — продолжал канадец. — Она очень любила управляющего киностудией. Полагаю, он был старше ее — она из тех женщин, которым нравятся пожилые мужчины. Все было готово — назначен день свадьбы, они решили, где проведут медовый месяц. Как-то она вернулась домой пораньше. Этот идиот не закрыл дверь, и она застала его в постели со своей лучшей подругой. Поэтому она сразу согласилась работать с вами, чтобы забыть обо всем этом.

— Я даже не знал…

— Разве вы взяли бы ее, если бы знали? Она умная девушка — не стала об этом говорить. — Ривертон нахмурился. — Но если вы намекнете ей, что я вам об этом рассказал, я задушу вас голыми руками. Имейте в виду, если операция… — Он поднял глаза, в комнату вошла Эльза Лэнг в сопровождении Уогрейва.

— Извините, что ворвались к вам, — быстро сказала Эльза, — но секретарша сказала, что вы один, и мы знали, что Джулиан беспокоится…

Ривертон нажал на кнопку селектора.

— Все в порядке, мисс Рассел. Я жду этих людей.

Халлер уже направился к боковой двери.

— Эд не сообщил о вашем прилете.

— Что-то случилось с телефоном, — объяснил Уогрейв, доставая тринадцатую кассету и вставляя ее в магнитофон. — Наш самолет задержался — в Европе открыты только аэропорты в Милане, Цюрихе, Лондоне и Схипхоле. С погодой творится нечто невообразимое. Вьюги и бураны бушуют на всем континенте. Надеюсь, до следующей нашей поездки погода нормализуется…

Халлер готовил кофе для Эльзы, которая сняла меховую шапку и парик. На ее соболиной шубе блестели снежинки. Американец налил виски Уогрейву и поставил бокал рядом с магнитофоном.

— Были трудности в этот раз? — спросил он спокойным голосом.

— Никаких, — ответила Эльза, усаживаясь в кресло. — Все прошло как по маслу. — Она закурила сигарету, пока Халлер наливал ей кофе. — Спасибо, Джулиан. Я могу выпить целый галлон, на улице такой холод. Залив Святого Лаврентия весь во льду. — Она отпила глоток. — Вот так гораздо лучше. Интересно, что в этот раз поведает нам Анжело… — Она замолчала, когда знакомый хриплый голос раздался из динамика. Не прошло и минуты с тех пор как Анжело стал говорить, а Эльза уже дрожала, хотя в комнате было тепло.

«Моя миссия подошла к концу… Я вынужден просить, чтобы вы немедленно приняли меры и вывезли меня на самолете из Румынии в субботу восьмого января… Операция не должна сорваться… Обстановка угрожающая…»

Уогрейв остановил пленку, посмотрев на Халлера, который закурил еще одну сигарету — первый признак беспокойства.

Эльза сидела с бледным лицом. Уогрейв стоял рядом с магнитофоном, прикрыв глаза, — он напряженно думал.

— Полагаю, Бруно на месте? — спокойным голосом спросил он.

— Бруно нет, — сообщил Халлер. — Вчера он внезапно вылетел в Токио — на Тайване разразился новый кризис. Вернется только через неделю, так что нам самим придется принимать решение.

— Тогда командовать будет Черепаха, — с вымученной улыбкой сказала Эльза. Она называла так Халлера за то, что он не боялся самостоятельно решать вопросы, не консультируясь с Белым домом. Одним словом, не боялся вытягивать шею из-под панциря.

— Похоже, что так, — согласился Халлер. Он посмотрел на Халлера. — Включай. Послушаем самое худшее…

Анжело продолжал рассказывать: имелись доказательства, что в высших правительственных кругах происходит утечка информации. Наконец было решено, что информатор — один из членов Политбюро. Три человека — Леонид Седов, маршал Прашко и генерал Маренков — возглавили комитет по обнаружению предателя. Как и год назад — в первой кассете, — Анжело дал точные инструкции, как вывезти его из Румынии.

«На западе от Бухареста находится небольшая взлетная полоса… Время посадки спасательного самолета в 11.30 румынского, повторяю, румынского времени… С румынской стороны будет оказано сотрудничество… Летчик должен быть опытным… Подтвердите согласие — шестого января в 17.00 московского времени „Голос Америки“ должен передать композицию „Тэйк Файв“ Дэйва Бурбека. Повторяю, во вторник шестого января. Любое промедление грозит трагическими последствиями…»

Кассета закончилась. Эльза отпила глоток виски из бокала, к которому Уогрейв так и не притронулся. На ее лице снова появился румянец, когда она медленно, стараясь не волноваться, произнесла:

— Сегодня среда. Он просит, чтобы его забрали в субботу. Черт возьми, это невозможно!

— Да, определенные трудности есть, — согласился Халлер.

— Трудности? — поразилась Эльза.

Уогрейв молча подошел к карте Европы, висевшей на стене. Взяв линейку со стола Халлера, он принялся измерять расстояние. Особенно тщательно он измерил расстояние от Милана до Бухареста, рассчитывая маршрут полета. Постукивая линейкой по щеке, он напевал под нос мелодию, что-то считая на листке бумаги. Затем он посмотрел на Халлера.

— Мне нужны все свежие расписания движения поездов и самолетов в Европе.

— Сейчас.

Халлер скрылся в соседней комнате, в которую Эльза и Уогрейв никогда не заходили. Там находился радист, которого Ривертон порекомендовал Халлеру. На одном столе находился передатчик, а на другом кодовая машинка, на которой работал сам Халлер. Для большей безопасности канадский радист никогда не видел Эльзу и Уогрейва. Эльза продолжала спорить с англичанином:

— Сегодня среда. До субботы осталось три дня, а мы к тому же в Америке. У тебя ничего не получится.

— Израильтяне за семь дней спланировали и провели Энтеббскую операцию. В Бухаресте нам помогут, значит, трех дней вполне достаточно. — Он криво улыбнулся. — Черт возьми, это возможно…

Несколько минут он изучал расписания, которые принес ему Халлер, делая пометки на листке бумаги. Халлер молча наблюдал за ним, куря сигарету и запивая ее молоком. Потянувшись, англичанин посмотрел на Халлера.