Танцуя с ветром

Кит открывала для себя все новые и новые оттенки и ощущения, новые способы слияния мужского и женского начал. Она находила на его лице отражение каждого своего нового ощущения. У них теперь было одно тело, одна душа.

Но чувство блаженного покоя внезапно было вытеснено вновь нахлынувшим страхом.

Кит оторвалась от его губ.

— Теперь я наконец поняла смысл выражения «оседлать мужчину», — сказала она беззаботно.

Тень промелькнула по лицу Люсьена, а глаза стали чужими и холодными. Опять она обидела его. Это ужасно.

Люсьен постарался скрыть обиду и казаться веселым.

— Я думаю, теперь ты многое поймешь. Например, смысл нашей детской песенки: «Покатайся на лошадке».

Краска залила лицо Кит, и она рассмеялась.

— Ни о чем таком там не говорится! Там нет никакого скрытого смысла. Просто девочка скачет на лошадке.

— Да, так няни и говорят маленьким девочкам. Но маленькие мальчики лучше знают, в чем дело. Раз уж ты писательница, должна знать, что многие поговорки имеют двойной смысл. Например: «Добрый конец — всему делу венец».

— Но при чем здесь «конец», — взмолилась Кит. — Ну, перестань же!

— Конец всегда важен, — с комической серьезностью ответил Люсьен. — Вот послушай еще: «Не стращай началом, покажи конец». По-моему, тут даются ясные указания на то, что надо делать. А вот еще: «Всякое дело с концом хорошо». Ну разве это не справедливо.

Казалось, он может сыпать этими пословицами бесконечно. Наконец Кит возмутилась:

— У большинства поговорок нет никакого двойного смысла.

Но теперь ей самой чудились непристойности в самых обычных фразах.

Кит прильнула к его губам, еще не оправившись от смущения. Люсьен пощадил остатки ее скромности и перестал дразнить.

Кит впервые поняла, что во время близости возможен не только страстный порыв, но и веселье. Это была увлекательная игра, и она осваивала ее все лучше и лучше. Вращая бедрами, она могла воспламенить его и удерживать в таком состоянии, не доводя до развязки. Кит решила вести себя, как настоящая распутница, и этим привела Люсьена в полный восторг.

— Не чувствуешь, что пахнет паленым? — спросил он, когда она разошлась вовсю. — По-моему, над нами уже простыни загорелись.

Кит расхохоталась в ответ, но ее веселья хватило ненадолго. Пройдет всего один день, и все резко переменится. С Божьей помощью они освободят сестру. Никогда она больше не будет близка с Люсьеном. Но хватит думать об этом. Опасность слишком велика. Она сгущается вокруг Киры, как лондонский туман.

Кит пустила в ход недавно приобретенное мастерство и в одно мгновение привела себя и Люсьена в состояние полного экстаза. В этом порыве страсти, возможно, последнем, не было места ни страху, ни отчаянию. Но этого лекарства хватило на несколько минут. Лежа в объятиях Люсьена, Кит ощущала, как смертельная тоска подкрадывается к ней. В мозгу барабанным боем отдавались слова: «Никогда, никогда, никогда…»

Люсьен лежал на спине, и смотрел в потолок. Кит была рядом. Биение ее сердца он ощущал так же явственно, как и свое собственное. Она прильнула к нему, как лиана. Только что она стонала от страстней все-таки его не оставляло ощущение, что она прощается с ним.

Чем быстрее приближался тот миг, когда она увидит сестру, тем сильнее она отдалялась от него. И, следуя логике событий, он был почти уверен, что потеряет Кит, как только они освободят ее сестру.

В самом начале их отношений Стрэтмор был уверен, что физическая близость сделает их союз неразрывным. Но это было ошибкой. Безусловно, можно было заставить Кит согласиться на брак, ведь в его руках окажется отличный козырь — благодарность. Люсьен был мастером по части манипулирования людьми и ничуть не сомневался, что смог бы добиться своего. Но теперь он уже не был уверен, что супружество принесет им счастье. Он не был уверен ни в чем. Когда Кит заговорила, он почувствовал облегчение.

— Мне страшно, Люсьен. Мне кажется, что освободить Киру будет очень трудно, гораздо труднее, чем ты думаешь. Помнишь, Кира говорила об охранниках. Это очень опасно.

Стрэтмор с удовольствием отвлекся от своих мыслей и погрузился в дела.

— Как, по-твоему, сколько там может быть охраны? Мы же не собираемся брать приступом столицу королевства. Похититель — всего лишь человек, хотя и богатый и влиятельный. Ну сколько у него может быть охранников? Один, два, в крайнем случае — три. Даже если он присоединиться к ним сам, их будет всего-навсего четверо. Ну хорошо, шестеро. Все равно мы справимся с ними, не забывай, нам помогает Михаэль.

— Я не думаю, что он захочет рисковать. С какой стати? И я, и Джейсон, — мы любим Киру. Ты делаешь это ради меня, — тут Кит поцеловала его в щеку, — и я тебе благодарна. Но Михаэль с нами из дружбы к тебе и из-за своей доброты. Это довольно абстрактные мотивы.

— Я думаю, что ему будет приятно продемонстрировать свое военное мастерство. Он любит приключения, из него получился бы отличный средневековый рыцарь.

— Он побеждал бы драконов и освобождал бы прекрасных дам, да?

— Вот именно. — Люсьен притянул Кит к себе. Как хорошо с ней рядом. Как хочется удержать ее рядом подольше.

Но время было неумолимо. Кит приподнялась и села.

— Если мы поспешим, то застанем лорда Айвса на квартире Клео, — сказала она.

— Они что, живут вместе?

— Почти, — улыбнулась Кит. — Он хочет переселить ее в роскошный дом, а Клео отказывается. Она говорит, что предпочитает оставаться независимой женщиной, а не любовницей лорда. Смешно, ведь она совершенно искренна, когда говорит так, но на самом деле вынуждает Айвса жениться на ней.

— Если это произойдет, то будет первым случаем, когда лорд женится на актрисе. Но я слышал, как он о ней говорил, с каким чувством. Из них могла бы получиться отличная пара, — Люсьен взял руку девушки и поцеловал запястье. — Пройдет двадцать четыре часа, и мы будем праздновать освобождение Киры. Тогда решим, когда мы с тобой пойдем под венец. Я попрошу специальное разрешение, чтобы мы могли сразу обвенчаться.

Люсьен хотел, чтобы она сразу ответила ему согласием, чтобы в ее ответе звучало стремление к браку, если и не такое сильное, как у него самого, то, по крайней мере, искреннее.

Вместо этого Кит вежливо и холодно улыбнулась.

— Я обещала тебе прошлой ночью, что согласна на все, что ты мне предложишь. С тех пор ничего не изменилось.

«Неужели это и есть победа, — подумал Люсьен. — Если да, то у нее горький привкус».

Интерлюдия

После его ухода она почувствовала себя совершенно опустошенной. Она с трудом могла двигаться, и мгновенно погрузилась в сон, благодатный и освежающий. Она проснулась от страха. Сколько времени прошло? Ведь ей осталось совсем немного, нельзя терять ни минуты. Удовлетворив свои желания, он с холодной жестокостью сообщил ей о том, что ее ожидало. В следующий раз он придет, чтобы забрать ее жизнь.

Что она может сделать? Биться головой о стену. Ее мучитель был очень осторожен и не оставил ничего, что могло послужить оружием. Тяжелая мебель была привинчена к полу. Посуда и кухонная утварь — оловянные. Их не разобьешь.

Она одно время думала, что сможет избавиться от своего мучителя при помощи самого большого хлыста, но не решилась. Даже если бы она справилась с ним, то за дверью ее поджидал бы охранник. Но она все равно попытается. Она не пойдет безропотно на плаху.

Тут ее взгляд упал на маленькую отвратительную механическую игрушку. Она схватила ее, бросила об пол и с яростью стала топтать ногами. Если бы можно было так же быстро разделаться со своим мучителем!

Но тут ей в голову пришла отличная идея. Она наклонилась и собрала обломки. Внутри было множество шестеренок, которые сейчас вываливались наружу. Она взяла самую большую из них и внимательно осмотрела. Шестеренка была сделана из прочной стали, края были острые как нож. Если ею осторожно пользоваться, то можно даже дерево пилить.