Танцуя с ветром

Граф проснулся на рассвете в холодном поту. Видения, мучавшие его ночью, исчезли из памяти. Не проходило только ощущение страшной потери. Он подумал, что это могло быть предостережением, и что ему следует избегать Джейн. Чем больше он желал ее, тем тяжелее будет удар, когда станет ясно, что полная душевная близость между ними недостижима. Не случайно Стрэтмор избрал почти отшельнический образ жизни. Многие годы он избегал женщин. Надо по-прежнему следовать по этому пути. Это наиболее мудрое решение.

Стрэтмор плотно сжал губы. Слишком поздно. Он не может отказаться от этой женщины. Ему безразлична цена. Он будет искать ее снова и снова, пока не найдет. Ни одна женщина не могла так безраздельно овладеть его мыслями и чувствами, как это сделала Джейн. Он не упустит своего счастья.

Люсьен позвонил, чтобы принесли чаю. — Если в этих снах и было какое-то предостережение, — сухо сказал он сам себе, — то оно касается веселящего газа. Я должен держаться от него подальше. За короткую эйфорию приходится слишком дорого расплачиваться.

Через день Люсьену стало легче. Ему делали компрессы, а слуга тщательно бинтовал ногу. Наконец он почувствовал себя достаточно хорошо, чтобы выйти на улицу. Ему пришлось ехать в закрытом экипаже, а не править самому, как он обычно привык.

Разумеется, целью его была Вадур-стрит в Сохо. Этот район был известен как прибежище художников, писателей, разнообразных эксцентричных личностей и иностранцев, Место, вполне подходящее для такой независимой женщины, как Джейн.

Ожидание пьянило Люсьена, как шампанское. С трудом забираясь в экипаж, он думал только о ней. Граф надеялся, что застанет девушку дома и сможет пригласить ее покататься. Как приятно будет увидеть ее днем, а не в мертвящей ночной темноте. До сих пор все их встречи происходили именно ночью. Можно подумать, что они — летучие мыши.

Увидев на противоположной стороне таверну с вывеской «Отважный лис», Люсьен улыбнулся и подумал, что название очень подходит для данного случая. Хотя, пожалуй, «Отважная лисица» подошла бы больше. Ведь это просто про Джейн.

Радужное возбуждение начало испаряться, как только он подъехал к дому под номером 96. Он скорее походил на жилище одного человека, а не на доходный дом, разбитый на квартиры. Но, возможно, впечатление было обманчивым. Люсьен громко постучал в дверь латунным молотком.

Ему открыла опрятная горничная. Как только она увидела на крыльце элегантного молодого джентльмена, глаза ее округлились. Люсьен пустил в ход самую свою обворожительную улыбку и сказал:

— Моя кузина просила меня сделать ответный визит ее подруге Джейн, которая живет в этом доме. К сожалению, я забыл фамилию юной леди. Скажите, леди Джейн у себя?

— Но у нас нет никаких юных леди, — хихикнула служанка, — кроме меня, конечно. Но я-то Молли, а не Джейн. Может, у вас не правильный адрес ?

Холодное бешенство овладело Стрэтмором. Он судорожно сжал трость. Маленькая хитрая ведьма! Она снова провела его, как послушного идиота. Когда ему удалось овладеть собой, он сказал:

— Вполне вероятно, что я ошибся. Возможно, номер дома, который я ищу — 69. А если нет, придется написать кузине, чтобы она уточнила адрес.

Люсьен вежливо раскланялся и направился к экипажу. Черт возьми, как он мог оказаться таким глупцом и поверить, что девушка говорит правду? Конечно, все можно свалить на действие газа. Но на самом деле виной была сама Джейн, не важно, какое имя она носила на самом деле. Она была единственной женщиной, чье обаяние действовало на него настолько опьяняюще, что он переставал соображать.

— К Вестминстерскому мосту, — приказал Люсьен, забравшись в экипаж, — мне нужно попасть в Саррейскую тюрьму.

Услышав скрип открываемой решетчатой двери. Лей Хант рассеянно поднял глаза от письменного стола и, узнав посетителя, радостно улыбнулся.

— Стрэтмор, как мило, что вы меня посетили. Мужчины пожали друг другу руки. Люсьен уже навещал издателя, поэтому не удивился ни нарисованным на потолке облакам на фоне голубого неба, ни заклеенным розовыми обоями каменным стенам. Не таким человеком был Лей Хант, чтобы отказаться от радостей жизни из-за такого пустяка, как тюремное заключение.

Охранник внес в камеру большую вазу с цветами и поставил ее на фортепьяно.

— По дороге я увидел цветочницу и подумал, что этот букет вас порадует, — объяснил Люсьен.

— Спасибо, — ответил издатель, расправляя нежные лепестки, — они прелестны. В это время года цветы — такая редкость!

— Вас скоро должны освободить?

— В феврале, — Хант презрительно сморщился. — Я уже дни считаю. Конечно, я сделал эту камеру приятной и удобной, однако это по-прежнему тюрьма. Садитесь, пожалуйста, — добавил он, указав на стул, — и расскажите мне, что делается в городе.

— Раз уж вы продолжили издание «Наблюдателя» из этой камеры, то, скорее всего знаете больше меня. Хотя, возможно, вы и не слышали, что… — Люсьен рассказал несколько анекдотов, которые могли понравиться Ханту, постепенно подводя разговор к той теме, которая и заставила его явиться в тюрьму.

— Кстати, прошел слух, что один из ваших авторов, Л. Дж. Найт, на самом деле — женщина.

Лей Хант от души расхохотался в ответ.

— Откровенная чушь!

— Мне это тоже показалось не правдоподобным, согласился Стрэтмор, — а что собой представляет этот Найт? Если судить по его идеализму, он должен быть совсем молод.

— Совершенно не представляю себе. Я никогда его не видел. Мы общаемся по почте.

— Так этот Найт живет в деревне? — с интересом спросил Люсьен.

— Нет в Лондоне.

— Так, значит, все-таки возможно, что под псевдонимом «Найт» скрывается женщина?

— Теоретически, конечно, возможно, — издатель покачал головой, — но ни одна женщина не смогла бы написать таких страстных и прекрасно обоснованных статей.

Если бы Лею Ханту когда-нибудь посчастливилось встретить женщину, похожую на Джейн, он не был бы так уверен в этом. Конечно, девушка могла солгать, но Люсьен все больше склонялся к тому, что именно она писала под псевдонимом «Найт». Подтверждением служило то, что она прекрасно разбиралась в общественных и политических проблемах.

— Как, по-вашему, этот Найт рассердится, если я нанесу ему визит? Хочу пожать ему руку. Конечно, я далеко не всегда согласен с его точкой зрения, но читаю его статьи с удовольствием. Потрясающий интеллект.

Лей Хант нахмурился.

— Не думаю, что он обрадуется посетителям. Он, по-видимому, слаб здоровьем и живет очень уединенно.

Люсьен кивнул. Ну что ж, такая своеобразная женщина, как Джейн, вполне могла использовать подобное объяснение. Ее сообразительность заслуживала всяческого уважения.

— Мне не хотелось бы обременять вашего корреспондента, — сказал Люсьен смиренно, — но у меня есть к нему предложение. Война закончилась, и наступило время, когда Британии следует подумать о будущем. Мне бы хотелось опубликовать свои политические и экономические идеи, но я пишу слишком сухо и холодно. Мне нужен помощник, который сможет изложить их так, чтобы они увлекли читателя. Если вы дадите мне адрес Найта, я напишу ему и спрошу, что он думает по этому поводу. Если он не заинтересуется, я не стану больше его тревожить.

Издатель не знал, как поступить.

— Найт никогда не соглашался встретиться со мной. Хотя какой журналист не заинтересуется новым материалом и работой, особенно если их предлагает такой человек, как вы. Его адрес — Ферт-стрит, 20.

Опять Сохо. Люсьен был уверен, что это не случайное совпадение. Раз Джейн назвала одну из улиц в этом районе, когда Люсьен настоял на том, чтобы она назвала свой адрес, то скорее всего именно в Сохо она и жила. Теперь район будущих поисков значительно сузился, и надежда на успех стала вполне реальной.

Люсьен перевел разговор на другую тему и через несколько минут распрощался с издателем.

На обратном пути он пытался систематизировать все, что узнал. По роду своей деятельности ему приходилось встречать множество самых разнообразных лгунов. Были среди них и такие, которые врали из спортивного интереса или для развлечения. Были и другие, которые не могли отличить реальность от мечты. Джейн не была похожа ни на тех, ни на других. Своей ложью она преследовала какую-то цель. Стрэтмор был вынужден признать, что не должен винить девушку за то, что она не назвала своего адреса. Ведь он требовал, чтобы она раскрыла ему свою тайну, которую тщательно оберегала. Гнев его прошел, но решение разыскать Джейн осталось неизменно твердым.