Повеса

— Славная девочка, — сказал он, когда они сделали первый круг по залу.

— Какая же я девочка, — пробормотала Элис, всем своим существом ощущавшая близость Реджи.

— Ну уж, во всяком случае, не старуха, — с улыбкой возразил Реджи.

В их первую встречу Элис решила, что Реджи симпатичный мужчина. Теперь она искренне не понимала, как могла быть так слепа, — Дэвенпорт был не просто симпатичным, он был совершенно неотразим. В эти мгновения она испытывала такое же счастье, как и застенчивые пигалицы, танцующие с Джулианом.

Она нисколько не сомневалась, что Реджи прекрасный танцор, — иначе он бы ее не пригласил. Так оно и оказалось. Элис наслаждалась танцем. Вальс будил в ней какие-то совершенно новые эротические ощущения. Гибкое тело послушно откликалось на каждое движение партнера, золотистое платье развевалось, словно шлейф. Чувствуя на своей талии его руку, Элис поняла, почему этот танец считался неприличным: мысли, роившиеся у нее в голове, пока они кружили по залу, были весьма смелыми.

Элис показалось, что музыка смолкла слишком скоро. Запыхавшаяся от быстрого танца и близости Реджи, Элис рассмеялась и присела перед партнером в глубоком реверансе, нисколько не заботясь о том, что кому-то может показаться странным ее умение это делать. С едва заметной улыбкой Реджи поклонился и проводил ее на место.

— Теперь, когда все увидели, что я умею танцевать, придется пригласить кого-нибудь еще, чтобы меня не сочли дурно воспитанным, — с обреченным видом проговорил он.

— Это весьма разумно с вашей стороны, — как ни в чем не бывало ответила Элис, хотя сердце у нее упало.

— Этого я как раз и боялся, — пробормотал Дэвенпорт и направился к Мередит, собираясь пригласить ее на кадриль.

Элис уже решила, что для нее танцы закончились, но тут, подошел Джулиан и попросил подарить ему кадриль.

— Как хорошо, что Реджи уговорил вас выйти на танцевальную площадку, — с восхищением сказал он. — Если бы я знал, что вы танцуете, я бы его опередил.

Джулиан оказался замечательным партнером, и Элис получила от кадрили большое удовольствие. Оркестр снова заиграл вальс, и Элис была вынуждена с грустью признать, что Реджи в самом деле неудобно вторично приглашать ее на этот танец. Дэвенпорт вышел на площадку с миссис Ричарде, а Элис пригласил ее супруг, сквайр Ричарде, крепко сбитый, широкоплечий мужчина.

На этот раз в вальсе закружилось уже больше пар, и стало ясно, что многие втайне разучивали па и повороты «неприличного» танца. Хотя сквайру Ричардсу было далеко до Дэвенпорта, он был неплохим танцором, и Элис вальсировала с удовольствием. Ее не смущало даже то, что макушка партнера доходила ей всего лишь до носа.

— А вы, мисс Уэстон, оказывается, скрывали от нас, что замечательно танцуете. Напрасно, напрасно! — с сияющим лицом похвалил Ричарде леди Элис, которая, пожалуй, никогда раньше не была так близка к тому, чтобы стать королевой бала.

Было начало двенадцатого, когда в зале появились незнакомцы. Остановившись на пороге тесной группой, трое мужчин и две женщины разглядывали собравшихся со снисходительным, скучающим видом. Музыка умолкла, и громкие голоса незнакомцев, обсуждавших увиденное, разносились по всему залу, хотя разобрать слова было довольно сложно.

Судя по модной одежде, они скорее всего были лондонцами, проездом оказавшимися в Дорчестере, и заглянули сюда посмотреть на местную публику исключительно от нечего делать.

Бросив взгляд на незнакомцев, Элис снова повернулась к Реджи и возобновила рассказ о том, как хранится и перевозится настриженная с овец шерсть, как вдруг боковым зрением она увидела, что от группы отделилась женщина и, сияя, устремилась к Реджи. Женщина была весьма хорошенькая, с густыми рыжими волосами, одетая в платье с таким вырезом, что наряд Элис по сравнению с ним казался пуританским.

Не обращая на Элис никакого внимания, рыжеволосая незнакомка жестом собственницы положила руку на плечо Дэвенпорта и проворковала:

— Реджи, дорогой, вот уж не ожидала тебя здесь встретить. Что ты делаешь в такой глуши?

— Я здесь живу, — холодно ответил он.

— Живешь? — изумленно повторила она. — Среди этой деревенщины?

Тут женщина наконец изволила заметить, что Реджи не один, и окинула Элис ленивым оценивающим взглядом, так при этом задрав голову, будто та стояла на ходулях.

— Боже правый, Реджи, где ты откопал такую дылду? — пьяно хихикнула она. — Какие у нее странные глаза.

От слов, произнесенных маленькой, изящной столичной красоткой, вся радость, переполнявшая Элис, мгновенно улетучилась, и она снова почувствовала себя слишком высокой, нескладной и некрасивой. Когда же она заметила, какие взгляды бросает рыжая чертовка на Реджи, ей захотелось ее убить.

Дэвенпорт снял со своего рукава руку женщины таким жестом, каким снимают прицепившуюся нитку.

— Если вам так не нравится Дорсет, то что же вы здесь делаете, Стелла? — поинтересовался он. — Вас ведь, кажется, зовут Стелла, я не ошибся?

Глаза Стеллы цвета лесного ореха злобно вспыхнули, а губы растянулись в полной яда улыбке. Покосившись на Элис, она прощебетала:

— Если хочешь, можешь обращаться ко мне каким-нибудь из тех чудесных словечек, что ты нашептывал, когда мы с тобой в последний раз были… вместе.

Это было произнесено таким тоном, что у Элис не возникло ни малейших сомнений, что имелось в виду под словом «вместе». Вероятно, в другой ситуации она бы возгордилась оттого, что рыжеволосая куртизанка считает ее соперницей, но не сейчас — ее захлестнула волна гнева. Больше всего Элис хотелось повернуться и уйти, но она осталась — ее удержали смущение, какое-то странное любопытство и непонятно откуда взявшееся ощущение, что Реджи происходящее так же неприятно, как и ей.

Поскольку Дэвенпорт никак не отреагировал на ее последнюю фразу, Стелла с игривой интонацией объявила:

— Если бы у меня был выбор, я бы ни за что сюда не поехала, но Джордж арендовал в этой глухомани дом. У него тут поблизости умирает тетушка, и он вынужден регулярно ее навещать, чтобы она не забыла его в своем завещании. Все это ужасно скучно, но он говорит, что скоро мы поедем в Брайтон.

— А где же Джордж? — со скучающим видом спросил Дэвенпорт.

Стелла пожала плечами, так что платье едва не соскользнуло с них окончательно.

— На улице, в экипаже. Он сейчас придет. Спутники Стеллы подошли и остановились рядом с ней. Один из мужчин хлопнул Реджи по плечу.

— Привет, Дэвенпорт, — сказал он с развязностью отпетого выпивохи. — Давненько не видел тебя в Лондоне.

— Это потому, что меня там не было, Уилдон, — произнес Реджи, едва сдерживая раздражение. Уилдон не был его приятелем, а фамильярности со стороны людей малознакомых Дэвенпорт не терпел. Неужели, подумал вдруг Реджи, и он вел себя подобным образом, находясь под хмельком? Это открытие его крайне огорчило. Реджи решил, что будет лучше, если он и Элис покинут зал.

Проклиная случай, занесший в Дорчестер Стеллу и ее покровителя, он взял Элис под руку.

— Рад был всех вас повидать. Передайте мои наилучшие пожелания Блейкфорду. Жаль, что нам с ним не довелось встретиться, но мы как раз собирались уезжать.

Дэвенпорт почувствовал, как напряглась рука Элис. Она была расстроена, что неудивительно: мало того что Стелла повела себя с вызывающей бестактностью — их диалог с Реджи вызвал любопытство многих обитателей Дорсета.

Прежде чем они успели уйти, Стелла сделала еще одну — и довольно успешную — попытку привлечь всеобщее внимание.

— Реджи, дорогой, — замурлыкала она, с невинным видом хлопая накрашенными ресницами и покачивая бедрами, — разреши, пожалуйста, наш спор. Мы тут говорили о том, существуют ли еще на свете настоящие рыцари. Вот Мартин, к примеру, — указала Стелла на стоявшего рядом с ней не вполне трезвого джентльмена, — считает, что защищать честь женщины — это старомодно. Я же утверждаю, что Мартин не прав. Вот ты, например, джентльмен. Неужели ты не вступился бы за мою честь?