Страница 18 из 331
Ну да, с тем же успехом можно нокаутировать бочку солонины.
Этой дубинкой, успел я ужаснуться, собираются разбить всмятку мои мозги. Я выхватил нож.
Воспользоваться им не пришлось. Кавалерия в лице Дориса и Марши, как и положено, вовремя прискакала на помощь. Гролль схватил Большого за руку и приподнял словно куклу. Зеленая морда медленно расползлась в широкой ухмылке. Затем гролль небрежно швырнул свою жертву через тюки в воды гавани.
Большой за все это время так и не издал ни звука.
Мою же ругань, думаю, можно было услышать и за пятьдесят миль.
Дорис — а может, Марша — жестом пригласил меня следовать за ними. Я повиновался, ворча:
— Я бы и сам его уделал.
Примерно так, как я уделал Плоскомордого: колотясь башкой о дубинку, пока та не сломалась бы.
Не скажу, что все это улучшило мою самооценку.
Дожанго не упился до бессознательного состояния. Он накачался до состояния, в котором воют на луну и лезут на стены. Марша удерживал его, пока Дорис рассказывал, что произошло в порту. Или наоборот — Дорис удерживал, а Марша рассказывал. Различать их — выше моих сил.
— Плохо дело, — сказал Морли. Чувство юмора явно покинуло его.
Действительно, дело плохо. Мне и раньше приходилось схватываться с чародеями. Их можно одолеть, если у вас быстрые ноги. Они хуже уличной шпаны. Их мораль крива, как куриная нога. Если вы слышите о дурно пахнущей заварушке, знайте — в ней замешан чародей. При этом для публики они стремятся сохранить видимость порядочности. Поэтому носите в дорожной сумке немного дегтя — припугнуть при случае носителей магической мудрости.
— Завтра мы уже исчезнем отсюда, и тревоги будут позади.
— Тревоги будут позади, когда я научусь выигрывать на бегах Д’Гуни.
— То есть никогда?
— Или чуть позже.
— Я начинаю подумывать, не пересмотреть ли твою диету, Морли. Судя по твоему неизбывному пессимизму, возник дефицит существенных элементов.
— Единственный дефицит, который меня беспокоит, — нехватка удачи, средств и женского общества.
— Я думал, что ты и Роза…
— Как ты однажды тонко подметил, она стремится получить что-то ни за что. Перед ней открылась единственная в жизни возможность обогатиться незабываемым опытом, а она решила продать себя! Как будто в ней есть что-то особенное. Женщина с таким характером никогда не разовьет свои таланты. Я никогда не понимал вас, людей. То, что вы творите со своими женщинами…
— Мое обращение с ними ничем не отличается от твоего. Проблемы Розы — это ее проблемы. И вообще мне не нравится, когда кое-кто начинает валить свои грехи на других.
— Стоп, Гаррет. Слезай с пьедестала.
— Прости. Я просто представил, какой мне завтра предстоит денек.
— Какой?
— Весь день выслушивать стоны и вопли Дожанго и наблюдать, как он выворачивает потроха за борт, возлагая ответственность за свое пагубное пристрастие на матушку или кого-нибудь еще.
Морли осклабился в ответ.
20
Дожанго, судорожно схватившись за поручни и издавая ужасные звуки, приносил жертву богам моря. Затем последовало жалобное стенание.
— О чем я говорил? — я не удержался.
Мы находились в двадцати футах от пристани.
Морли и сам слегка позеленел. В предвидении предстоящего главным образом. Судно лишь едва заметно покачивалось.
К нам подошел капитан. Теперь, когда корабль вышел в судоходный канал, у него появилось время для пассажиров.
— Утром я разговаривал с начальником порта, — начал он. — Военная обстановка — спокойная. Путь свободен до самого Фулл-Харбора, и если хотите, можете оставаться на судне до самого конца.
— Конечно, хотим.
Морли застонал. Дожанго проскрипел, что прыгнет сейчас за борт и разом покончит со всеми страданиями. Я ухмыльнулся и начал торговаться с капитаном о размерах дополнительной платы.
Где-то на полпути по каналу гролли что-то забормотали, обращаясь к Морли. Мы подошли узнать, в чем дело, и увидели, что проходим мимо «Цехин Бинки». Девицы Тейт дышали воздухом на палубе. Они нас заметили, когда мы пытались улизнуть по правому борту.
— Сдается мне, они чем-то огорчены, — произнес Морли. Изобразив улыбку, он помахал рукой.
— У женщин отсутствует чувство пропорции, — сказал я, осклабился и тоже послал привет ручкой. — Слегка вильнут хвостом в вашу сторону и считают, что после этого вы обязаны есть из их рук.
Я взглянул на Тинни и подумал, что это, быть может, не так уж и плохо.
Пока девицы сотрясали воздух, я подумал, не влепить ли в счет Тейту принесенные ради него жертвы.
Проскочив мимо «Цехин Бинки», мы выскользнули из канала. Когда «Золоченая Леди» начала разворот к югу, судно шкипера Арбаноса уже превратилось в далекое темное пятнышко.
— Будь я проклят!
Это было утро встреч старинных друзей. В лейфмолдский канал втягивалась речная шаланда, неся на своем борту Васко и его приятелей.
— Чтоб ты сдох, Покойник! — пробормотал я. — Надеюсь, ты хоть помолотил их слегка.
Они нас не заметили. Я заставил всех убраться с палубы, так, на всякий случай.
Я надеялся, что Покойник задержит их гораздо дольше, и теперь начал беспокоиться, не придется ли жалеть о том, что сделано.
— За этими пиратами нужен глаз да глаз, — ворчал Морли. — Они могут нас умертвить ночью, когда мы будем болтаться в подвесной койке и портить во сне воздух в кубрике, где и без того дышать нечем.
Судно закончило поворот и шло теперь в прибрежных водах.
Морли напрасно волновался. Команда относилась к нам превосходно. Путешествие прошло без приключений. Лишь однажды яхта Штурмлорда обогнала нас, взлетая и проваливаясь на морских волнах, для которых не была создана. Мы, похоже, ее не заинтересовали. В первом порту, куда мы зашли, ее не оказалось.
Один раз мы заметили королевский военный корабль, да марсовый на грот-мачте как-то прокричал, что видит на горизонте парус венагетов. Обе встречи ни к чему не привели. Через восемь дней после отплытия из Лейфмолда мы вошли в порт Фулл-Харбора. И там полосатого паруса не оказалось.
Для разнообразия во мне пробудился некоторый оптимизм.
21
— Прибыли, — ворчал на следующее утро Морли. — Что теперь?
Он давился печеными кактусами с жирной подливой. Из всего меню это блюдо более всего напоминало вегетарианский завтрак.
— Теперь я попытаюсь отыскать след женщины. Ее родичи должны находиться здесь. Возможно, они что-нибудь знают.
Даже для меня это звучало слишком просто. Но иногда ведь получается именно так, как вы задумываете. Вот будет здорово, если она вдруг обнаружится в доме папочки. Я произнесу нужные слова и отбуду восвояси, унося с собой ее «да» или «нет».
Фулл-Харбор изменился и в то же время остался прежним. Новые здания. Новые верфи. Новые улицы, проложенные после расчистки развалин, возникших после набега венагетов три года назад. Но все те же старые проститутки, жральни, ломбарды, сверхдорогие ночлежки и портные, наживающиеся на мальчишках — солдатах и моряках, вырванных из дома и брошенных в объятия смерти. Только боги знают, сколько я убил времени и истратил денег в подобных местах. Всякие реформаторы выступают с призывами положить конец притонам похоти и прочим подозрительным заведениям. Ничего не получится. Ребятам просто негде будет проводить время.
Я ждал ядовитых комментариев Морли Дотса, но он приятно разочаровал меня:
— Вы, люди, — несчастные существа, и здесь сосредоточено все самое лучшее, о чем только может мечтать солдат.
Наверное, в нем заговорила его человеческая ипостась.
Мы — единственная раса на планете, которая постоянно ведет крупные войны. Остальные, особенно эльфы и гномы, время от времени затевают свары — редко больше одной за поколение. Происходит одна схватка с минимумом волшебства. Победитель получает все.