Страница 208 из 562
Я покосился на Норт-Энглиша. Что ж, очень, очень на него похоже.
— Неправда! — возопил он с балкона. — Я распустил Волков! Мы с Теверли оба считали, что они неуправляемы. И время подтвердило нашу правоту, разве нет? — Однако глазки у него бегали, и он по-прежнему избегал поворачиваться лицом к чародею.
Волк попросту отмахнулся от обвинений Маренго:
— Вы каждый день нам что-нибудь поручали. А в последние месяцы посылали весточки по три-четыре раза на дню. Да что там, вы за каждым нашим вздохом следили!
Я ничуть не сомневался в том, что Волк говорит правду — как он ее понимает.
Он сказал: «посылали весточки». А я уже упоминал о таланте оборотней: они сообщали карентийцам именно то, что те хотели услышать. Вот и этому Волку скормили байку, которую он с превеликим удовольствием скушал.
Норт-Энглиш явно растерялся. Может, он тоже говорит правду — свою правду?
— «Клич» разваливался, — не унимался Волк. — Потому срочно требовалось как можно больше денег, чтоб удержать людей. Две или две с половиной недели назад, только мы с Черными Драконами сошлись, нам сообщили, что готовится захват пивоварни Вейдера. А мы и сами к тому подготовку вели, уже давно, — так, на всякий случай. Драконы стали окучивать рабочих, зазывали их от нашего имени. Тяжко приходилось, времени не хватало, вы-то все нас на сборища созывали. — Норт-Энглиш отчаянно замотал головой, по-моему, вполне искренне. Должно быть, Волк это почувствовал: его лицо приобрело озадаченное выражение.
— Да я с тобой и трех слов за последний год не сказал! — воскликнул Маренго. — Любой подтвердит!
— Где уж вам! Вы все от Теверли прятались. А как…
Громко пискнула Пулар Синдж. Взревел Тарп. Закричал Плеймет. Рыкнул Сардж. Завизжал Попка-Дурак. В моем ухе прозвучал колдовской шепот: «Берегись!», а в голове раздалось: «Осторожно!». Со стороны столовой донесся чудовищный треск. За ним — истошные вопли.
Мгновение спустя моему взгляду предстало чудище, более всего смахивавшее на первого урода среди троллей. Когти как сабли. Клыки, как у саблезубых, что сверху, что снизу. Из пасти воняло так, что хоть стой хоть падай. И направлялось чудище прямо ко мне, расшвыривая тех, кто попадался ему на пути.
В зале не нашлось ни единого героя. Куда ни глянь, всюду виднелись только пятки: народ улепетывал со всей прытью, на какую был способен. Моим побуждением было последовать примеру остальных. И я в кои-то веки послушался.
— Вниз! — рявкнул голос у меня в ухе. «Вниз!» — повторил голос у меня в голове. Гаррет у нас умница, намеки с полуслова понимает. Я бросился на пол и вцепился в каменную плиту с такой силой, словно боги объявили, что отменяют силу тяжести.
Чвак! Будто кто-то шлепнул по кирпичной стене широкой и мокрой доской. Или швырнул на раскаленную сковородку кусок грудинки. Чудище завизжало громче всех, кто вопил до сих пор, скукожилось и повалилось навзничь, попеременно меняя обличье, пока не превратилось в уродца вроде тех, каких мы видели на пивоварне Лампа.
По зале раскатился голос чародея:
— Не приближайтесь! Он не мертв, только оглушен. — Тварь завозилась, обретая человеческий облик. По всей видимости, у юных оборотней имелось некое исходное обличье, к которому они машинально возвращались, когда не могли более поддерживать избранную личину.
Те оборотни, что сидели на скамье, тихонько зароптали. Я ощутил их отчаяние — возможно, потому, что привык к мысленным контактам с Покойником.
Тварь слегка очухалась: одна лапа ее неимоверно вытянулась, на одном из пальцев вырос исполинский, загнутый и острый, как серп, коготь. И попытался воткнуться в меня. То ли я такой ловкий, то ли оборотень неуклюжий… В общем, я увернулся, а он промахнулся.
Чвак! Шмяк! Снова зашипела грудинка. Оборотня подкинуло вверх, он что-то вякнул — и рухнул на пол в позе человека со сломанным позвоночником.
— Пожалуй, пора отступить, — сказал я Морли.
— Умный мальчик. Я составлю тебе компанию.
Я вдруг заметил, что он смотрит вовсе не на оборотня.
— Ты куда пялишься?
— Да так. — Тон был знакомый и означал приблизительно следующее: «Есть у меня одна мысль, ее проверить не мешает». Я огляделся.
Блок с Релвеем расставляли своих подчиненных у каждой двери. Тинни и остальные девицы по-прежнему находились на балконе. Маренго куда-то испарился, зато к дамам присоединились два верзилы-грузчика. Макс, Гилби и Тай стояли у подножия лестницы и озабоченно поглядывали на оборотня — а ну как ему вздумается перенести внимание на кого-то из гостей женского пола. Признаться, я и сам был бы не прочь отвлечься…
Ладно, дело прежде всего. Я подковылял к Дженорду, морщась от боли в ноге, которую ушиб, когда падал на пол.
— И теперь тебе нечего мне сказать?
Судя по всему, он вознамерился молчать до скончания времен.
— Дураком родился, дураком и помрешь… Ну что еще?
На сей раз громыхнуло в кухне. Я узнал голос Нейрсы Бинтор, весьма чем-то раздраженной. Неужто Синдж?… Нет, вон она, у двери в столовую, в двух шагах от Релвея: дрожит, как осиновый лист, на меня посматривает, будто прощения просит, что вовремя оборотня не засекла.
Продолжая оглядываться, Морли спросил:
— Хочешь плохую новость?
— Нет. Хорошую хочу, для разнообразия. Ну?
— Садлер с Краском удрали.
Бац!
— Это у тебя шутки такие?
Место на скамье и вправду пустовало, только кандалы валялись. Как они ухитрились? Конечно, все вытаращились на оборотня, но… Я ринулся к Релвею.
— Объясни мне, пожалуйста, как Садлер и Краск могли исчезнуть на глазах у сотни человек.
— Что? Никак не могли! Ключ у меня… — Рука, тщетно пошарив в кармане, выскользнула наружу. — Ничего не понимаю. — Впервые в жизни я видел растерянного Релвея. Поучительное зрелище. — Кто-то залез ко мне в карман. — Он зарычал на подчиненных, запамятовав на мгновение, что не собирался являть себя публике.
Я направился к Пулар Синдж.
— Ты молодец, Синдж. Не расстраивайся, всюду поспеть невозможно. Оборотни поняли, что ты их унюхиваешь, и старались тебе не попадаться, только и всего. С тобой все в порядке? Работать можешь? Боюсь, снова придется выслеживать тех двух злыдней…
— Не придется, — сказал у меня из-за спины Морли. — Она их отпустила, чтобы ловушку захлопнуть.
Чего? В этот миг опять раздался чвак и опять зашипела грудинка. Те, чьей обязанностью было следить за оборотнем, отвлеклись и дружно уставились на меня. А оборотень словно того и ждал. Он вскочил и кинулся к своим родичам, на бегу превращая лапы в громадные ножницы, способные резать серебро. Похоже, чары ослабели. Понадобилось два залпа, чтоб утихомирить этого шустрика.
— Наверняка за всем стоит кто-то, кто знает меня достаточно хорошо, чтобы понять… — Естественно. Тот же таинственный некто, который руководит Волками и Черными Драконами. Тот же, кто преследовал меня, когда я еще даже не вляпался в эту катавасию. Но кто конкретно? Я окинул взглядом толпу. Здесь были все. В той или иной мере причастные к делу, не считая Краска с Садлером. Впрочем, они — пешки. Из присутствующих более всего на роль кукловода подходил Маренго. Как и утверждал старший из Волков.
Быть может, в Норт-Энглише пропадает замечательный актер. С тех пор, как его ранили, он ведет себя странно — мягко выражаясь. Поневоле заподозришь.
104
Секундочку! А как насчет моего сурового приятеля, лейтенанта Нагита? Чем не подходящая кандидатура? Возможно, он чувствовал себя недооцененным… Но тут мне вспомнились слова Нагита. В свое время я не придал им значения, но теперь…
Комок ярких перьев с лета бухнулся мне на плечо.
— Какого!…
— Не будь таким тупоумным, Гаррет. Не будь таким слепым.
Гости вылупились на меня. По счастью, обо всем сразу догадался один Морли Дотс. Он повернулся, поглядел на громадную бочку и проговорил:
— Ах ты, ублюдок. — Потом оскалил в усмешке свои белоснежные зубы. — Ты достойный ученик, Гаррет. Лучший из всех, кто у меня был.