Страница 171 из 562
— Куда ты ехала, когда они на тебя напали? Насколько я знаю, засада была на другой улице…
— Нет. Они сперва засели на дороге к твоему дому. И сильно разозлились, что ты не поехал меня провожать. Им были нужны мы оба.
— Нам повезло, что у меня нашлись другие дела, а?
— Повезло? Ну конечно. — По тону Белинды легко было догадаться, что она не разделяет моей радости.
— Так куда ты ехала? — повторил я вопрос.
— В «Пальмы», — нехотя призналась она. — Мы договорились там встретиться… после приема.
— Ясно. — Помнится, перед уходом она беседовала с Норт-Энглишем, и тот выглядел приятно удивленным. Не мое дело, разумеется. Но позже вечером доблестный Маренго с непонятной тоской взирал на публику в «Пальмах», хотя рядом сидела его обожаемая племянница…
— Отвези ее к себе, ладно? — попросил я Морли. У него Белинда точно будет в безопасности.
— Ты же не собираешься преследовать их в одиночку? — небрежно справился он. Мол, что бы ты, Гаррет, ни выкинул, меня ничем не удивишь. Ты уже столько глупостей в жизни натворил, что одним фортелем больше, одним меньше…
— Нет, не собираюсь. Пускай Релвей их ищет.
А у меня другие дела. Надо проведать Покойника.
57
Окрестности моего дома встретили меня отнюдь не зловещей тишиной. Ночная жизнь была в самом разгаре, торговля правила бал, политическими дрязгами и не пахло. Я на ходу здоровался со знакомыми. Мое появление особенного внимания не привлекло; и за домом, как выяснилось при беглом осмотре, никто не следил.
Даже миссис Кардонлос — в кои-то веки у нее нашлось более интересное занятие.
Поднимаясь по ступенькам крыльца, я вдруг поймал себя на странном ощущении. Нет, это было вовсе не дурное предчувствие. Скорее, впечатление, что чего-то недостает. Некая пустота, словно возвратившаяся из далекого прошлого.
— Что тут было? — спросил я попугая. Он продолжал молчать, что в непосредственной близости от апартаментов Покойника было просто невероятно.
Невероятно тревожно.
— Старый хрыч! — позвал я, вставляя ключ в замок. О чудо из чудес! Дин не запер ни одной щеколды, не навесил ни единой цепочки. Я распахнул дверь и застыл на пороге, прислушиваясь к тишине.
В доме определенно что-то было не так.
Темень, как в сердце священника. Дин не позаботился налить масло в лампу, которая висела в коридоре. Может, хоть в печи огонь еще теплится? Не хотелось бы возиться с кресалом; не то чтобы я не умею с ним обращаться, просто лень. С первого раза наверняка не выйдет, я начну злиться, соседи подумают, что меня режут, и сбегутся посмотреть…
Я нашарил лампу, снял ее с крюка и наощупь двинулся по коридору в сторону кухни. Ступать старался крайне осторожно: никогда не угадаешь, что Дину заблагорассудится выставить в коридор.
Как ни удивительно, обошлось без травм.
Печь была теплой. Я выгреб тлеющий уголек, запалил кухонную лампу, чтобы найти масло для коридорной. Фитиль надо бы подровнять, но сил нет. Завтра скажу Дину.
Тинни, небось, кроет меня почем зря. С утра порепетируем извинения.
С лампой в руке я отнес попугая в чуланчик у входа. Он вяло перебрался с моей руки на свою жердочку. Похоже, и птах мой недобитый тоже вымотался.
Я повесил лампу обратно на крюк и ввалился в комнату Покойника.
— Ладно, партнер, выкладывай. Если ты дрыхнешь…
Однако он не дрых. Ни чуточки. Ни в одном глазу.
Он просто-напросто отсутствовал.
Я замер с разинутым ртом. Потом слегка очухался, взял лампу и обыскал комнату, будто четверть тонны гниющей плоти можно спрятать под креслом или под шкафом. Разумеется, колдовское, сверхъестественное меня давно не пугает, но это было уж чересчур.
Покойник исчез. Куда? Не мог же он встать и уйти. И Дину его из дома не выволочь.
Никаких следов борьбы. Если бы его похитили, такие следы были бы непременно.
Пропал — и все.
Как ни противно (во всех смыслах), а придется растолкать Дина.
Это у меня тоже не получилось.
На стук в дверь Дин не откликнулся.
— Дин, ты спишь? Надо поговорить. — Я толкнул дверь, надеясь, что меня не встретят потоком брюзжания.
Комната была пуста.
Не то чтобы неприбрана. Именно пуста. Ни клочка одежды, ни обломка мебели.
— Великие небеса! Неужто смылся?
В голове не укладывается. Дин сбежал? Сбежал Дин? Понимаю, Тинни или Никс, или какая-нибудь Тама Монтецума, но он…
— Что за хрень? — вопросил я полумрак с видом провинциального актера-трагика.
Естественно, мне никто не ответил. Пустая трата времени.
Я спустился в кухню и обследовал содержимое шкафов. Заодно приготовил себе поесть, налил холодного пива, продолжил поиски, держа в одной руке лампу, а в другой бутерброд и кружку с пивом.
Ничего. Ни даже записки со словами «Милый Гаррет»!
— Ну и хрен с вами! — пробормотал я. — Поняли? Идите все в задницу. — Кое-как дотащился до постели, громко перечисляя всех, кому следовало отправиться по указанному выше адресу заодно с Покойником и Дином.
Как лег, не помню.
58
И как встал, тоже не помню. Первое, что помню, — чей-то стон. Мгновение спустя я сообразил, что стон раздается в моей спальне и что идет он из моей пересохшей глотки. Тут на меня снизошло озарение: больно потому, что солнце светит прямо в глаза. Я лежал и зажмурившись таращился в окно, за которым то ли боги, то ли бесы устроили торжество солнечного света.
Близился полдень. Солнце, казалось, занимало половину неба.
Определившись с местоположением, я попытался понять, с какой стати таращусь в эту нечестивую топку.
Подходящая причина отыскалась сама собой. Под моим окном маршировали сотни идиотов. Очередная демонстрация, трах-тибидох! Дорогие гости, а не надоели ли вам хозяева?
Сотни парней в коричневой форме, все с нарукавными повязками, под разноцветными знаменами маршировали по Макунадо, слаженно выкрикивая речевки, готовые разорвать в клочья не только не-людей, но и обыкновенных прохожих, имевших неосторожность зачесать волосы на другой бок или нарядиться на иноземный манер.
Скорее всего, моя матушка меня неправильно воспитывала. Несмотря на множество доводов в пользу противного, содержание не имеет значения. В конфликтах верх одерживает тот, кто громче вопит и у кого толще дубинка.
Ну почему все марши проходят по Макунадо? Почему не где-нибудь за городом, на природе? Там бы они никому не мешали, кроме фермеров, мамонтов да лесных эльфов. Честно говоря, хотелось схватить рупор побольше и рявкнуть: «Парни, мы тут спим, между прочим!».
Я опустил штору. Через минуту мне стало полегче. Похмелья вроде не было. Что я вчера пил? Только пиво? Отлично! Но все равно, стоит на время перейти на здоровую пищу…
Спускаясь по лестнице, я вдруг вспомнил, что Дина дома нет. Придется готовить завтрак самому. Брр! Жизнь полна несправедливостей.
Попка-Дурак услышал мои шаги и радостно вякнул. А потом разразился тирадой, из которой следовало, что он — маленький ребенок и не надо его бить.
Вернулся, значит, в исходное состояние? Ну-ну. Я бы его покормил, да что-то настроения не было. Может быть, когда-нибудь…
Я бросил на сковородку несколько ломтиков бекона, поставил греться воду, а сам прошелся по нижнему этажу в надежде углядеть что-нибудь этакое, чего с устатку не заметил накануне. Результат прогулки оказался тот же самый: полный пшик. Ни Дина, ни Покойника. И никаких следов взлома, ограбления или борьбы. Получалось, что мои квартиранты встали и ушли, потому что им взбрело в головы встать и уйти.
Я пожевал бекон, погрыз черствый хлеб, попил чайку, пытаясь сжиться с мыслью, что Покойник мог переехать куда-либо по собственной воле. Если все действительно так и было, это произошло второй раз на моей памяти. В первый раз он добровольно переселился под мою крышу.
Еще лет сто — и он начнет танцевать на улице.