Страница 152 из 562
— Пошли отсюда, чего зря париться. — Мы направились к двери, причем я краем глаза продолжал наблюдать за тем, что творилось на кухне. Когда мы вышли в залу, я спросил: — Не видели, за мной никто не следил?
— Я, — немедля откликнулась Тинни.
— Чего? Что «я»?
— Я за тобой следила. Пристально. — Она подмигнула.
Аликс это пришлось не по нраву.
— А ты что скажешь, Аликс?
— Она меня опередила. — Аликс высунула язычок — видимо, в ответ на соответствующую гримаску Тинни. — Не считая нас, никто не смотрел в твою сторону. Да тебя, между прочим, было и не отличить от прочих. Ты словно родился на кухне. И наряд не спас.
А Белинда уверяла, что костюм Тэда Вейдера идеально подходит для подобных вечеринок.
— Чем тебе не нравится мой наряд?
— Гаррет, тебя как ни наряди, ты все равно собой остаешься. — Тинни хихикнула.
— Когда мне захочется оскорблений, я позову своего попугая. — Кстати, а куда подевалась эта треклятая птица? Может, боги наконец смилостивились… Я имею в виду, конечно, толковых богов, способных проследить, чтобы Покойник не выпал в осадок, пока мы — я и попугай — в доме Макса. Страшно даже представить, что может произойти, если птичка окажется на свободе…
— Он где-то там, — Тинни махнула рукой. — Развлекает гостей вместо главного клоуна.
— Куда дальше? — спросила Аликс.
— К официантам, которых нанял… Эй!
— Что?
— Знакомое лицо! Даже два! — Я углядел среди слуг в ливреях физиономии Трейса Уэндовера и Картера Стоквелла, тех самых парней, что приходили ко мне агитировать за права людей. Замечу мельком, что слуги Макса щеголяли в роскошных, сверкавших позолотой ливреях, а наемных обрядили в поношенные и чуть ли не траченные молью.
Трейс тоже заметил меня и, вместо того, чтобы помахать рукой, бочком-бочком двинулся к Стоквеллу. Тот насторожился, принялся озираться, потом подставил ухо, чтобы Трейс нашептал ему новости.
— Я был прав. Что-то и в самом деле намечается.
— Что стряслось?
— Тут находятся двое парней из Вольных Сообществ. Вопрос — с какой стати? — Ни Уэндовер, ни Стоквелл не произвели на меня впечатления сирот, перебивающихся с хлеба на воду и согласных на любую работу. Эти красавчики, вне сомнения, жили в достатке, и податься в поденщики их заставила отнюдь не нужда.
— Предупредить Манвила? — справилась Аликс.
— Не торопись. Приглядывайте, чтоб никто не подобрался ко мне со спины… Вот зараза!
— Что? Что?
— Стоило отвести взгляд, как они смылись. — Но куда? Поблизости от того места, где они только что стояли, не было ни двери, ни раскрытого окна, да и число ливрейных слуг как будто не уменьшилось. Однако Уэндовер со Стоквеллом словно испарились. — Пожалуй, придется звать Манвила.
Мне определенно не нравилось то, что затевалось на моих глазах.
31
Гилби привел с собой Ланселина Мака и полдюжины коренастых грузчиков, чей облик никак не вязался с праздничной атмосферой.
— Ну что? — спросил Манвил, воинственно раздувая ноздри.
— Я заметил двух ребят из Вольных Сообществ. Одного зовут Трейс Уэндовер, другого Картер Стоквелл. Вчера они пытались меня завербовать.
— Любопытное совпадение.
— Да уж… Они заявились ко мне домой и требовали, чтоб я вступил в ряды Черных Драконов Вальсунга.
— Никогда о таких не слышал.
— Я тоже. Здесь мы углядели друг друга почти одновременно. А потом они взяли и исчезли. Я отыскал мистера Грессера. Вон он, с дамами любезничает. Он говорит, что таких имен в его списках нет. — Грессер командовал наемной прислугой.
— Ну, они вряд ли записались бы под настоящими именами.
— По-моему, с них бы сталось. — У нас в Танфере плохие парни особой сообразительностью не отличаются. — Грессер согласился признать, что в его банде были двое, внешность которых отвечает моему описанию. Но не более того.
Грессер, маленький человечек с бегающими глазками, пребывал в состоянии крайнего возбуждения, вполне объяснимого для мелкого начальника, который опасается, что если вечер будет испорчен, ему завтра же укажут на дверь. И все из-за того, что в число его подчиненных затесались подозрительные личности.
Гилби смерил Грессера суровым взглядом.
— Грессер, тебе известно хоть что-нибудь о твоих людях?
Я вздохнул. Признаться, я сомневался, что Гилби воспринял мои опасения всерьез. Я и сам не ведал, насколько они обоснованы. С другой стороны, интуиция редко меня подводила. Замечательный дар; жаль, что проклевывается редко.
— Ну как я мог проверить всех до единого? — оправдывался Грессер. — Времени-то в обрез было. Тут ведь как: даешь, значит, объявление о работе, сперва берешь тех, кого знаешь, а из остальных выбираешь народ потрезвее да одетый поприличнее, да тех, кто не станет сморкаться в скатерть или, значит, благородных дам щупать. А уж потом, коли время останется, спрашиваешь, кто чем раньше занимался…
Прислушиваясь вполуха к оправданиям Грессера, я одним глазом следил за Тинни (если ей и было боязно, то виду она не подавала), а вторым присматривал за Аликс, для которой все происходящее было грандиозным приключением. Казалось, еще чуть-чуть — и она от восторга запрыгает, как трехлетний ребенок.
У тебя замечательно получается, детка.
Итак, оба моих глаза и одно ухо были заняты, зато второе оставалось свободным. И благодаря этому я услышал знакомый голос.
Стоило мне обернуться, как все разговоры смолкли.
Этот голос я слышал на конюшне!
Голос голосом, но среди лиц вокруг — ни одного, хотя бы отдаленно похожего.
Рядом со мной внезапно возник Ланселин Мак.
— Слыхал? — Он замер в классической стойке гончей. — Нет, показалось…
— Тебе почудилось, будто ты слышал тот же голос, что вчера в конюшне?
— Угу.
— И мне тоже.
— Я его не вижу.
— А я не вижу не только его, но и тех двоих парней, которые были тут пару минут назад.
— И что это значит?
— Пока не знаю. По-моему, попахивает колдовством. — Простофиля ты, Гаррет: нет чтобы сразу догадаться. — И этот запах мне не нравится. Где Тай?
— На небесах от счастья. Все его поздравляют, руку жмут, подарки дарят… А Никс злится. В этой одежде тебя и не узнать. Я со спины поглядел — так вылитый Тэд. И поза у тебя была тэдовская.
— Извини.
— Да брось ты! Лучше скажи, что нам делать.
— Максу пока не следует выходить к гостям. Те ребята с конюшни раскололись?
— Они ничего не знают. Вступили в Сообщества на прошлой неделе. Им велели проучить тебя, если ты начнешь вынюхивать. Со своими они связываться не хотели, но ты всегда был занозой в заднице, так что угрызениями совести они особо не мучились — пока Тай не пригрозил их уволить.
— Помогло?
— Естественно. За права человека всегда приятнее бороться, когда у тебя есть работа. Но они не знают даже имен тех, с кем пришли на конюшню. Те не представлялись. А узнавали они друг друга по паролю. Вот и все.
— Бред какой-то, — пробормотал я.
— Времена меняются, и не сказать, чтобы к лучшему. Люди напуганы, Гаррет. Им обязательно надо кого-нибудь обвинить. Когда в городе полным-полно бывших солдат, нелепо надеяться, что ничего не случится.
Как ни поверни, он всюду прав.
Я приметил, что на меня то и дело косится какой-то тип в ливрее. Мне он был незнаком. Надо за ним последить…
— Ты видел Киттиджо? — спросил Ланс.
— Несколько лет назад, — ответил я. — С тех пор мы не встречались. — Киттиджо была старше Аликс на десять лет. Подобно Таю, она постоянно пребывала в миноре. Поговаривали даже, что она пыталась покончить с собой.
Возможно, какой-нибудь мерзопакостный завистливый божок вознамерился преподать Максу Вейдеру урок смирения. Как всегда: невинные страдают, а злодеи грабят и убивают, и им все сходит с рук — пока не появятся другие, еще более жестокие, и не придушат своих предшественников. Принцип Макса — играть по-честному; он всего добивался собственными мозгами и тяжким трудом. И потому, наверное, одного сына он потерял, второй спятил, третий остался инвалидом, у старшей дочери не в порядке с головой, а любимая жена угасает и чахнет день ото дня. Мало того, теперь к нему в дом норовят заползти ядовитые политические змеюки.