Нежно влюбленные

— Не думаю, что он хоть раз был у нее, — признался молодой человек.

— Дело в том, что в тебе по-настоящему нет ни сожаления, ни сочувствия несчастной девушке. Признайся, что если ты кого и жалеешь, то лишь себя! — Диана вскочила со стула, вся ее маленькая фигурка источала ярость. — Ничего из того, что ты сказал, не показывает, что тебе ее жаль! Ни-че-го! Может, безумный отец держит ее взаперти в клетке! Может, он продал ее в бордель! Она вполне могла умереть! Как бы об этом узнал ты или твой драгоценный адвокат?!

— Какого черта ты так разошлась? — возмущенно воскликнул Джерваз, подходя к Диане. — Да тебе молиться бы надо, чтобы она умерла! В этом случае ты смогла бы стать виконтессой! Разве не этого ты добиваешься — положения в обществе, безопасности, хорошей жизни?!

За месяцы их близости Джервазу ни разу не доводилось видеть, как Диана сердится. Сейчас же она была просто разъярена. Дрожащим голосом, почти на грани истерики, она вскричала:

— Мы живем в мире, где мужчина может надругаться над невинным существом и, не задумываясь, бросить его, и ты еще спрашиваешь, почему я выхожу из себя?! Спроси любую женщину, ставшую жертвой насилия, посмотрим, что она тебе скажет! Узнаешь тогда, станет ли она сердиться! Спроси Мадлен! Поговори с Эдит! Доберись наконец до ребенка, на котором женат!

Виконт не раз спрашивал себя, каким образом такая женщина, как Диана, могла стать шлюхой. Теперь он получил ответ на свой вопрос, хоть и не знал в подробностях, что произошло. Ясно, что и она в свое время попала в переделку и поэтому бросилась защищать неведомую ей женщину. Ярость тлела в глубине ее существа и, распаляясь от его повествования, вырвалось наружу. Джерваз понимал это и не стал сердиться на нее.

К тому же обвинения Дианы были вполне справедливы. Что и говорить, ему было жаль вспоминать Мэри Гамильтон, но больше всего виконта терзала жалость к самому себе. Назначив несчастной содержание, он, по сути, больше и не вспоминал о ней.

Не важно, что их женитьба была всего лишь фарсом, он был в ответе за Мэри. Задрожав, Сент-Обен закрыл глаза: если уж быть честным с самим собой, то надо признаться, что он вообще не воспринимал собственную жену как человека. По сути, это было ничуть не меньшее преступление, чем насилие. Одному Богу известно, что за жизнь она ведет с сумасшедшим отцом…

Глубоко вздохнув, Джерваз спокойно сказал:

— Ты права. Во всем права. Диана стояла, крепко сжав кулачки и яростно глядя на виконта, однако его слова охладили ее гнев.

— И что ты будешь делать? — стараясь говорить спокойно, спросила она.

— Я узнаю у адвоката, где она живет, и съезжу к ней. Надо самому посмотреть, чтобы понять, как жить дальше. — Он задумался. — И чем скорее я это сделаю, тем лучше. Я смогу поехать послезавтра. Думаю, меня не будет недели две.

Хоть внешне Диана и успокоилась, лицо ее все еще было суровым. Джервазу внезапно, больше чем когда бы то ни было, захотелось обнять ее, забыть их ссору, вновь ощутить вкус ее сладких губ, познать ее манящую плоть. Но… Гнев еще не ушел, он будто витал в воздухе. К тому же виконт решил, что не заслуживает ничего хорошего, пока не расплатится с долгами прошлого.

Взяв шляпу, Сент-Обен молча вышел. Виконт мрачно подумал, что, по иронии судьбы, его любовница больше, чем он сам, печется о благополучии его жены.

Как только дверь за Сент-Обеном захлопнулась, Диана упала в кресло. Сцена с Джервазом снова и снова повторялась в ее сознании. «За тобой следили, пока меня не было…», «Ты продавала информацию французскому шпиону или, может, упоминала о моем отъезде при других любовниках?..» Неужели он правда думал, что она могла предать его? Или отдаться другому человеку, когда между ними сложилась такая близость?

"…У меня есть жена… она глуповата… Она была чуть постарше ребенка… я изнасиловал ее». Диана понимала, что кризис неизбежен, что долго хранимая тайна вырвется на поверхность, как поток лавы, но, несмотря на это, слова Джерваза удивили ее. Она и думать не могла, что услышит такое признание, и не ожидала от себя самой, что впадет в такую ярость.

"Потому что я люблю тебя… Люблю тебя…» Она так долго, с такой надеждой ждала, что виконт скажет ей эти слова, и вот… Слезы брызнули из глаз девушки. Что ж, раз кризис неминуем, пусть он приходит, но Джерваз любит ее, как и она его, а этого достаточно, чтобы пройти вместе через все трудности.

…Несмотря на то что Диана была очень взволнована, вернувшись в свою комнату, она начала собирать вещи.

Сент-Обен и не пытался заснуть в эту ночь. Его чувства были на пределе, к тому же ему надо было сделать много дел перед отъездом на север. Виконт написал короткое письмо своему адвокату с просьбой дать ему адрес жены; он не стал вдаваться в подробности, решив все определить на месте.

Остаток ночи и первую половину дня Джерваз занимался делами. Хоть они и были весьма важными, виконт с легкостью расправлялся с ними. Все изменилось ближе к вечеру, когда ему доставили донесение одного из агентов. В руки Сент-Обена попали документы, обнаруженные у вражеского агента, арестованного в Кенте перед отплытием во Францию. Под печатью в виде Феникса Джерваз обнаружил закодированную информацию, которую он только что привез с континента.

Глядя на крохотные листочки бумаги, лежащие перед ним на столе, Сент-Обен почувствовал, как к его горлу подступает тошнота. Он вернулся в Англию всего три дня назад, а Фениксу уже известны все его тайны Конечно, не исключено, что информацию мог продать какой-нибудь мелкий служащий Уайтхолла, но… Внезапно виконт вспомнил, как бросил мешок со своими вещами в гостиной Дианы Он долго спал, а когда проснулся, его выстиранная одежда и мешок с вещами лежали у кровати.

У нее было больше чем достаточно времени обыскать его вещи и скопировать все заметки. «Был тут один человек… — припомнились Сент-Обену слова аптекаря, — .этот француз — граф де Везель, милорд». Джерваз спрашивал ее о Фарнсворте и Франсисе, но не упомянул имени Везеля. Девушка отрицала, что продавала информацию и заводила себе новых любовников. Может, конечно, оно и так, но ведь Везель вполне мог быть и ее старым любовником. Не исключено и другое — Диана была обычной лгуньей, и он попался на ее крючок.

Сидя за столом, виконт положил голову на руки, думая, что за последние недели ему удалось лишь один раз нормально выспаться Он был не в состоянии судить Диану и решить наконец, правду она говорит или лжет Все, что ему оставалось делать, — это по очереди решать все вопросы.

Первым делом он поедет к жене Во-вторых, надо поговорить с сумасшедшим викарием Хоть Джерваз и не заикался об этом Диане, он не исключал возможности подкупить тестя и стать свободным Впрочем, виконт твердо решил, что не сделает ничего, что могло бы повредить Мэри Гамильтон. Даже если ему удастся аннулировать их брак, добившись признания его недействительным, он все равно будет поддерживать ее материально. Совсем небольшая плата за то, чтобы взять Диану в жены, чтобы она всегда была рядом с ним… чтобы она стала наконец нормальной женщиной, а не вероломной сукой, которой, похоже, была…

Виконт потер глаза и выпрямился, борясь с усталостью. Его долг, его служба были важнее его запутанных личных дел. Бесконечная война с Францией вступала в новую фазу теперь, когда войска Британии расположились на Пиренейском полуострове. Если де Везель и есть этот самый Феникс, его надо немедленно остановить.

На мгновение Джерваз задумался, а затем его лицо осветила слабая улыбка: он придумал, как соединить вместе разрозненные осколки. Пришла пора устраивать обычный большой прием в Обенвуде. Один раз в год он всегда приглашал в свою усадьбу министров и других членов правительства — отдохнуть и обсудить политическую ситуацию в спокойной обстановке, вдали от суетливого Лондона. В этом году в список приглашенных войдет и граф де Везель. Разумеется, Джерваз пригласит и Диану.

Виконт стал набрасывать список гостей, чтобы затем передать его своему секретарю Если Диана невинна и любит его, он останется с ней и начнет представлять ее в высшем свете. Но если она — предательница, то непременно выдаст себя, увидев француза.