Страница 60 из 93
Он выбрал ее, коротко махнув в сторону Мэгги рукой. Наверху, в роскошной спальне, залитой светом свечей, он приказал девушке раздеться и лечь на кровать. Заперев дверь, француз снял с себя галстук и привязал руки Мэгги к изголовью. Девушка не удивилась, лишь молвила:
— Это будет стоить дороже, милорд.
У нее был хриплый и грубый голос — это не голос Дианы.
Невыразительно глядя на Мэгги, Везель поднял свою трость с набалдашником в виде головы змеи и стал водить ею по телу проститутки. Зная, как надо себя вести с мужчинами, Мэгги принялась сладостно стонать, словно ждала всю жизнь, чтобы мужчина овладел ею с помощью трости.
Однако не это нужно было графу. Он жаждал страха в ее глазах. Выругавшись, Везель сорвал с трости золотой набалдашник, под которым оказалось острое, тонкое лезвие шпаги.
— А это тебе понравится, маленькая шлюшка?
Глаза у Мэгги были серо-голубыми, не то что лазурные глаза миссис Линдсей. Теперь, когда тонкое лезвие прижалось к ее груди, глаза проститутки широко открылись от ужаса. Острие было таким острым, что лишь легкого нажатия оказалось довольно для того, чтобы вспороть кожу. Француз воткнул шпагу в матрас в дюйме от ее шеи. Девушка истошно закричала. Этого страха Везель и ждал. Не спеша, граф расстегнул штаны и лег на Мэгги. В это время в дверь забарабанили. Везель заставил себя поверить, что искаженное ужасом лицо девушки, бьющейся под ним, принадлежит Диане Линдсей. Сделав несколько быстрых движений, он с рычанием изверг в нее свое семя, шаря руками по ее окровавленной груди. Затем он встал, взял свою шпагу и вновь превратил ее в трость. Злодей уже застегивал рубашку, когда дверь с треском распахнулась и в комнату ворвался огромный слуга, за которым следовала мадам с пистолетом в руке.
Под истеричные вопли Мэгги Везель спокойно произнес:
— Ваша шлюха ранена несерьезно; она не стоит того, чтобы долго с ней "возиться. — Не обращая внимания на пистолет, направленный прямо в его сердце, граф высыпал на столик несколько золотых монет. — Это ей за труды и за временную потерю трудоспособности.
Мадам сердито прищурила глаза — знатные господа всегда немало себе позволяли, но всему есть предел, даже в борделе. Пока лакей отвязывал проститутку, мадам собрала золото и махнула на дверь пистолетом:
— Убирайтесь и больше не приходите сюда. Нам такие, как вы, не нужны.
Пожав плечами, француз вышел из спальни. Небольшое происшествие вернуло его в хорошее расположение духа. Ему приятно было представлять, что он сделает с Дианой Линдсей, когда она наконец попадет к нему в руки.
Глава 17
Прошла еще одна неделя, от Джерваза по-прежнему не было известий. Стараясь успокоиться, Диана уговаривала себя, что француз просто хотел напугать ее. Мадлен вроде бы согласилась с ней, но предупредила Диану, чтобы та опасалась графа де Везеля. Впрочем, в подобном предупреждении не было нужды.
К Диане стал часто захаживать Франсис Брэнделин. Девушка видела, что кузен Джерваза никак не решит, можно ли ей доверять. Впрочем, что бы он ни думал, Диана была рада его компании. Франсис был веселым и умным, у него была чувствительная душа, что большая редкость для мужчин. К тому же, хоть он и не был похож на своего кузена, Диана чувствовала себя ближе к Джервазу.
Эта ночь была необычно холодной для июля, по окнам барабанил противный дождик. Внезапно Диана услышала звук шагов.
— Джеффри, это ты? — сонным голосом спросила она.
— Нет, черт возьми, это не Джеффри. Это был сердитый, резкий мужской голос. Испугавшись, Диана села в кровати. Она вспомнила Везеля, его угрожающие черные глаза и набрала в грудь побольше воздуха, чтобы закричать. Но не успела она издать и звука, как незнакомец зажал ей рот ладонью и яростно выкрикнул:
— Нет, это всего лишь я! Тот самый человек, который купил тебе этот дом! Или ты забыла об этом?!
Неужели это сумасшедший? От этой мысли Диане стало еще страшнее, девушка принялась вырываться.
— Сейчас я зажгу свечу, — продолжал мужчина. — Только не ори, когда я отпущу тебя. Если у тебя в кровати кто-то есть, пусть немедленно убирается отсюда, а то, клянусь, я сверну ему шею, даже если он вдвое моложе меня!
Как только незнакомец отпустил ее, Диана отпрянула в сторону, дрожа от страха. Мужчине потребовалось меньше минуты, чтобы зажечь свечу, и он тут же вернулся к кровати. Это был высокий, худой человек, которому, судя по его внешности, было около пятидесяти лет. Его длинное пальто вымокло насквозь, с седых волос стекали ручейки воды.
Диана завернулась в одеяло, а незнакомец недоуменно спросил:
— Черт возьми, кто вы такая?
Может, он и был разозленным, но не сумасшедшим.
— Полагаю, это я должна у вас спросить, — отвечала ему Диана.
— Где Мадлен?
— Здесь, Николас. Я больше не сплю в этой комнате. — Холодный голос Мэдди раздался от дверей. В полумраке ее силуэт был едва различим.
— Диана, я слышала твой крик, — продолжала Мадлен. — С тобой все в порядке?
— Да, — с деланным спокойствием ответила Диана.
Мадлен перевела взгляд на незнакомца, в комнате повисло напряженное молчание. Он неуверенно шагнул к ней и прошептал:
— Так вот ты где…
Мэдди предостерегающе подняла руку:
— Если хочешь поговорить со мной, то только не здесь.
— Если хочу поговорить с тобой! — Он в несколько шагов преодолел расстояние между ними. Мадлен посмотрела на Диану:
— Спи, моя дорогая. Бояться нечего. — С этими словами она увела мужчину из спальни Дианы.
Обхватив колени руками, девушка смотрела, как дверь за ними затворилась. «Куртизанка не должна влюбляться в своего покровителя», — в который раз припомнились ей слова Мадлен. Ее старшая подруга никогда не говорила, кто заставил ее прийти к такому выводу, но, вытягиваясь в постели и пытаясь успокоиться, Диана поняла, что бывший покровитель вернулся в жизнь своей любовницы.
До покоев Мадлен было рукой подать. Когда они вошли в ее комнату, женщина взяла из рук Николаев подсвечник, зажгла лампу, а затем опустилась на колени перед камином, чтобы разжечь тлеющие угли. Пока она размешивала их, Николас взорвался:
— Черт возьми, Мадлен, посмотри на меня! Не вставая с колен, Мэдди посмотрела Николасу в глаза. На его лице была написана дикая ярость. Ярость и желание. Так всегда было у них. Женщине едва удалось совладать с собою.
— Как ты нашел меня?
— Мелтон видел тебя на балу и написал мне. Он сказал, ты уходила с мальчишкой, который тебе в сыновья годится. Я приехал в Лондон, как только получил его письмо, у меня все еще есть ключ от дома. — Помолчав, он горько добавил:
— Этот ключ — все, что осталось от тебя.
— Ты напугал Диану.
Подойдя к Мадлен, Николас взял ее за руку и поднял.
— Черт с ней, с этой Дианой! Где ты была последние три года?
Три долгих, одиноких года… Мадлен попыталась вырваться, чувствуя, как ее тело загорается от его прикосновения, но Николас крепко держал ее обеими руками. Избегая его взгляда, Мэдди спокойно сказала:
— Я уехала из Лондона. И ни за что не приехала бы прошлой осенью, если бы знала, что ты живешь в Лондоне.
Он заставил Мэдди посмотреть ему в глаза:
— Говорят, что в проституток нельзя влюбляться, но я всегда знал, что ты не такая, как все. Я верил в это.
Она не могла больше отворачиваться от него. Сердце Мэдди затрепетало от боли.
— Так где же ты была? — грубо выкрикнул он. — С кем? Или у тебя было столько мужчин, что не сосчитать?
— Нет, Николас, не было других мужчин, — спокойно ответила женщина.
Николас посмотрел на Мадлен недоверчиво, но отпустил ее. Снял вымокшее пальто и швырнул его на стул. Видно, нелегко последние годы жилось Николасу, лорду Фарнсворту. Он сильно высох и поседел с тех пор, как Мадлен видела его в последний раз, лицо его было изможденным.
Мэдди знала, что он не уйдет, не овладев ею, и ей, признаться, хотелось этого, хоть прежние проблемы между ними и не были решены, и затянувшиеся было раны в душе женщины закровоточили вновь. Она стояла очень спокойно, пытаясь собраться с мыслями. Мадлен была настолько уверена, что Николас ушел из ее жизни, что никогда даже не представляла себе ситуации, в которой сейчас оказалась. Она не знала, как себя вести.