Броневой

— Вы про акватин? Ч-чёрт. Этот конструкт у нас два месяца уже, — без особой охоты пояснил Малярийкин. — Вовсе не обновка. И это … Он не краденый. И не заёмный. Мы с Калмышем купили его. Что, с движком есть проблемы?

— Ну, купили, так купили. Вообще, что купили, а не лабораторию ВТЭК ломанули, это понятно. А есть ли проблемы, это ты мне скажи, Ван Гог. Акватин скоро будет запрещен, это всем известно. И официально никогда не продавался. Это тоже известно. Что вы купили — верю. Вот только как купить то, что не продается?

Малярийкин с Калмышем растерялись. Что тут возразишь? Половина сделок в Сибири были чернушными и в фискальном учёте местных Администраций никак не отражались. Усатый хмыкнул в усы, потом примирительно поднял руки.

— Я же сказал: не бзди! — Успокоил он. — Мы не полиция и не отморозки. Объясню. Акватиновые генераторы выпущены ВТЭК в продажу неофициально. В центре города, например, в танковых мастерских Скайбокса, их собирают специалисты из корпоративных лабораторий, в основном те, кто проходил обучение непосредственно в институте альтернативной энергетики ВТЭК. Это скука. Людей обучали собирать такие генераторы — они собирают … Тут я узнаю, что на окраинах водяться умельцы, способные сшарашить подобный конструкт самостоятельно. Не проходя обучение, не имея образования. На глазок. Конкретно в вашем районе, зафиксирована продажа как минимум трёх акватиновых комплектов. Для дикой окраины это очень много, поверь. Учёные ВТЭК, наверно, охреневают от таких известий. И от злобы надуваются. В общем, сегодня мы проехали по всем трём указанным адресам. И — о чудо! — звук работающего двигателя я слышу только в вашей, хомяки, убогой мастерне … Из этого вытекает ответ на мой первый вопрос: спецы с золотыми руками на северной окраине действительно пасуться. Увы или к счастью, но только здесь! А вопрос у меня один: продайте мне эту хрень, пацаны. Есть у меня э-э … заказчик!

С этими словами Шапрон повернулся к оставленной им «Рыси» и нетерпеливо махнул рукой. Тонированное стекло переднего ряда медленно опустилось.

Малярийкин крякнул.

Четвёртым «гостем» в бронированном аппарате был вовсе не пулеметчик.

2. заказ

Сутки спустя, с нетерпением ожидая шапроновского «заказчика», Малярийкин проснулся рано. Не то чтобы проснулся — сон сгинул сам. Всё было хорошо, замечательно, ясно, круто. Маячило бабло. Но Маляр чувствовал в этой возне с продажей акватина и новым охренительным суперзаказом некий жуткий, издевательский подвох. Словно бы свербило в мозгу, не понятно что. А может и не в мозгу вовсе. А пониже.

«Не бзди!» — заверил Малярийкина Шапрон. «Не волнуйся ты!» — упорно твердил напарник Калмыш. Но Маляр, что называется, бздил. И бздил конкретно. Признаков приближающегося кидалова не было никаких. Разве что самые поверхностные и мимолётные. И необычные. Вот в этом — и состоял весь прикол.

Четвертым спутником Шапронова, тем самым, который остался в машине, когда Шапрон и два его телохранителя выползли из кабины, оказалась баба. К огромному удивлению Калмыша с Маляром. Точнее — к охренительному шоку.

Даже появление Ники на окраинах города, в «Наш-ангаре» было подобно отрыжке святого Петра за столом на тайной вечере. Появление же ещё одной «леди» — было явлением просто из ряда вон. Конечно, женщин на окраинах Новосиба в принципе хватало. В основном это были шлюхи из различных скотских заведений и «боевые» подстилки гангстеров, которых те таскали с собой на сходки и пользовали всем скопом будто в большой любвеобильной шведской семье. Но вот обычных женщин — как и обычных детей на окраинах не встречалось вовсе. Они либо жили в центре, в домах богатых и знаменитых (как породистые собачки), либо далеко в тайге в посёлках колхозников — где нормальная семья ещё сохранялась.

Шапрон, насколько догадался Малярийкин, был не просто одним из лидеров местных К.Т.О. Но и крупной фигурой в криминалитете. Причём во всём смысловом многообразии этого ёмкого слова внутри богатого контекста уголовной реальности новой Сибири. А контекст был простой. Бандиты рулили бизнесом. Бандиты рулили политикой. Говоря проще — бандиты рулили всем. Всё, чем бандиты не рулили было очерчено границами местных кладбищ и богаделен.

В общем, Малярийкин быстренько навёл справки, и без труда выяснил, что пресловутый «товарищ Шапронов» пользовался нешуточным авторитетом не только в районных бандах, но и в кабинетах ВТЭК. Это говорило о многом.

Сам Шапрон проживал в Скайбоксе — центральном районе разрушенного Новосибирска, расположенном на месте одного из старых пригородов. Новосибирск после Войны-Смерти представлял собой гигантский конгломерат сёл и деревней. По внешнему облику вполне современных — с руинированными небоскрёбами и многочисленными плазменными брэнд-мауэрами на стенах зданий — но именно сёл и деревушек. С ничтожным количеством жителей. С ничтожным количеством предприятий и магазинов. Без власти. Почти без полиции. Доверху переполненных «гангстерским» (слово то какое импортное!) беспределом.

Среди этих поселений, разбросанных поверх разрушенного мегаполиса словно бисер на асфальте (или куриный помёт поверх большого свадебного пирога), Скайбокс выделялся особо. Для останков Новосибирска Скайбокс стал чем-то вроде лондонского «Сити» для Лондона. Центральным районом. Топом. Одновременно — независимым городком. Одновременно — олицетворением высшего богатства и роскоши, в том смысле, в котором его могло понимать только разорённое войной, голодающее население сибирской России, с грубо попранным чувством национальной гордости, недоверием к правительству, деньгам, иностранцам, соседям, родственникам, дружбе, закону и даже к потенциально возможному в народном фольклоре светлому будущему. С острым ощущением случившейся страшной, неисправимой беды. Но при этом — с потрясающе-громаным чувством преклонения перед всяким, имеющим власть или кучу денег. И одновременно, разумеется, — с откровенной ненавистью к нему же. Описать этот уровень роскоши было не реально. Просто потому, что богатство местных новых сибирских баев было возможно, и не таким потрясающим, как богатство миллиардеров начала века. Но рассветало оно на фоне фантасмагорической нищеты, уровень которой зашкаливал за самые смелые глюки антиутопистов. Короче, в Скайбоксе тусовалась элита.

Здесь же с комфортом размещались все те, кто был обязан эту элиту обслуживать. Или напротив — всё то, к чему указанная элита себя причисляла. В Скайбоксе располагались основные органы власти и управления — Администрация Южно-Сибирского территориального округа, например. А также департаменты Корпораций — пресловутого Центрально-сибирского филиала ВТЭК, например. Здесь же были сконцентрированы основные букмекерские конторы, а также банки — те, что уцелели после войны-смертушки. А также коттеджи преуспевающих танкистов-игроков. А также дома крупных бизнесменов. А также элитные больницы. Элитные школы. Элитные офисы частных элитных контор. И прочее, и прочее. Того же рода, типа, вида, сорта и дерьмокачества.

Здесь проводилось и само шоу Танков. Локации были разбросаны в основном за границей «старого мегаполиса» Новосибирска. Но церемонии открытия и закрытия проводились именно здесь — в Скайбоксе. Именно отсюда по бескрайним селам и весям варварской, гангстерской Центральной Сибири — а лучше сказать по экранам домашних и публичных стереовизоров — распылялась над мозгами фанатов кровавенькая картинка КТО.

Здесь жил Шапрон. И, вероятно, мало отличался от прочих счастливчиков Скайбокса. Место проживания — описывало характер и повадки чемпиона Танков. Поверхностно. Большего узнать о Шапроне Малярийкин не смог и не мог. Но даже то, что плавало на поверхности — говорило о многом.

Подруга Шапронова — та самая девушка, что приехала к ним в мастерню на боевой бронированной Рыси — была под стать самому командору.

Для начала — звали её Эленой. Эленой Прекрасной. Не Леной, не Ленкой и не Еленой. А именно так — Эленой, мать её, Прекрасной.