Моя прелестная роза

Стоявший совсем рядом Стивен успел ее подхватить, поэтому она не упала на мраморный пол.

— Энн! — воскликнул лорд Кассел и, подбежав к жене, поддержал ее.

Ее веки, затрепетав, открылись.

— Со мной… со мной все в порядке, Роджер. Помоги мне дойти до библиотеки. Ашбертон, и вы тоже идите с нами. — Она посмотрела на Розалинду и опять задрожала. — И ваша жена тоже.

Обменявшись с Розалиндой недоуменными взглядами, Стивен помог Касселу отвести нетвердо стоявшую на ногах женщину в библиотеку, примыкавшую к вестибюлю. Муж усадил ее на диван, дворецкий поднес ей бокал бренди и тут же, по знаку графа, удалился.

Леди Кассел глотнула бренди, и ее лицо чуть порозовело.

— Извините, что напугала вас всех. — Она перевела взгляд на Розалинду. — Дело в том, что вы поразительно, я бы даже сказала, сверхъестественно похожи на мою младшую сестру, Софию. Моя девическая фамилия Уэстли. Нет ли между нами какой-нибудь родственной связи? Розалинда напряглась:

— Я… я не знаю. Я найденыш. Когда меня удочерили, мне было три года.

— Когда и где вас нашли? — резко спросила графиня. Розалинда поудобнее устроилась в кресле, схватившись руками за подлокотники. — Меня нашли на набережной здесь, в Лондоне, летом 1794 года.

В воцарившемся молчании были хорошо слышны сладостные звуки моцартовской сонаты, доносившиеся из салона. — Силы небесные! — Прижав руку к груди, леди Кассел посмотрела на своего мужа. — Неужели такое возможно, Роджер?

Притихшая Розалинда напомнила Стивену кролика, ожидающего нападения лисы. Он подошел к ее креслу и успокаивающим жестом положил ей руку на плечо.

— Расскажите нам о своей сестре, — обратился он к графине.

— София была замужем за французом, Филипом Сан-Сиром, графом дю Лаком. Оба они погибли во время террора. У Софии была дочь Маргарет, тогда ей было три с половиной года. Мы предполагали, что этот ребенок погиб. — Леди Кассел нетерпеливо нагнулась вперед. — Вы очень похожи на Софию, герцогиня, только глаза у вас карие, как у ее мужа Филипа. А вы не помните, как оказались в Лондоне?

— Нет. — Розалинда откинулась на спинку, ее лицо было пепельно-серым, голова покачивалась. Клавикорды заиграли быстрее и громче.

Не сводя обеспокоенных глаз с жены, Стивен сказал:

— Ее перевезла через пролив какая-то старая женщина, которая умерла, как только они высадились в Лондоне Несколько недель Розалинда жила впроголодь на набережной, потом ее подобрали молодые люди, которых звали Томас и Мария Фицджералд. Недавно, в полусне, она вдруг заговорила по-французски, хотя никогда прежде не упоминала, что знает этот язык.

Леди Кассел дрожащей рукой отставила бокал.

— Наша старая няня, миссис Стэндиш, поехала во Францию вместе с Софией, потому что сестра хотела, чтобы ее дети умели говорить по-английски. — Ее голос оборвался. — В последнем своем письме София написала, что ее дочь говорит очень хорошо как по-французски, так и по-английски. Она… она очень гордилась, что ее дочь такая способная.

— Может быть, тут простое совпадение, — сказал лорд Кассел, рассматривая лицо Розалинды. — Все это произошло тридцать лет назад. Не преувеличиваешь ли ты сходство?

Однако даже Стивен заметил сходство между Розалиндой и графиней: она была почти такого же роста и сложения, со светло-рыжими, тронутыми серебром волосами.

Сжав плечо Розалинды, он ответил за нее:

— Моя жена помнит очень немногое из времен своего раннего детства. Но у нее был вышитый цветами платок с буквой « М « в одном углу и стилизованным львом в другом.

— Лев входил в герб Сан-Сира. Моя мать вышила два таких платка для дочери Софии. — Со слезами на глазах леди Кассел протянула руку. — Дорогая девочка, ты моя племянница. Должно быть, миссис Стэндиш спасла тебя и привезла домой, в Англию. Маргарет…

— Не называйте меня так! — вздрогнув, воскликнула Розалинда.

— Почему? — спокойно спросил Стивен. Музыка играла все громче, крещендо. Розалинда вставай беспокойно заходила по комнате.

— Когда мы побежали, нас догнали солдаты. Они сказали, чтобы я никогда не называла своего настоящего имени. Никогда.

— Вы убегали из Пале дю Лак? — спросила леди Кассел. — Это поместье твоей семьи в окрестностях Парижа. Огромный дворец из белого камня, с башнями и озером, где плавали лебеди.

— Лебеди? О Боже! Я хорошо помню лебедей. Кормила их с руки. — Розалинда внезапно остановилась. Нагнув голову, она прижала пальцы ко лбу. — Я… я бежала к детской, к Стэнди. Я громко кричала, и она ударила меня но лицу, чтобы я замолчала. Сказала, что я должна вести себя тихо. И она плакала. Никогда не видела, чтобы она плакала.

Леди Кассел нерешительно спросила:

— Но почему ты кричала? Солдаты жестоко расправлялись с людьми?

Не отвечая на ее вопросы, Розалинда хрипло продолжила:

— Стэнди отвела меня к черному ходу. На дворе уже темнело. У двери висели плащи слуг. Она взяла два. Когда мы проходили мимо озера, то увидели, что солдаты перебили всех лебедей. Их белые тела плавали на поверхности. — Розалинда с трудом перевела дыхание. — Мы бежали и бежали, пока совсем не выбились из сил. Но сзади нас по-прежнему слышались крики. Стэнди взяла меня на руки и понесла. Она опять повторила, чтобы я не называла своего настоящего имени. И еще велела вести себя тихо-тихо, чтобы никто не обратил на нас внимания, пока мы будем возвращаться в Англию. Но она все время плакала и плакала, никак не могла остановиться.

— Ей, вероятно, пришлось повидать много ужасного, Энн, — сказал лорд Кассел таким тихим голосом, что Розалинда даже не расслышала его слов. — Не расспрашивай ее больше.

Мысленно согласившись с этой просьбой, Стивен подошел к Розалинде и обнял ее напрягшиеся плечи. Затем усадил ее на диван и сел рядом. Она спрятала лицо у него на груди и зарыдала в безысходном отчаянии.

— Хотела бы я знать, что именно случилось с Софией и Филипом, — вся посерев, прошептала графиня.

— Я думаю, их настигла ужасная мгновенная смерть, — мрачно сказал ее муж. — Мы должны благодарить судьбу за то, что по крайней мере это произошло очень быстро.

Стивен крепко держал Розалинду в объятиях, думая, какие еще кошмарные воспоминания могут таиться в темных уголках ее памяти. Неудивительно, что она побежала прочь, когда увидела на набережной сторожа, похожего на солдата. Неудивительно, что научилась так успешно превозмогать боль. Неудивительно, что стала такой милой и послушной приемной дочерью, такой образцовой женой.

Он охотно принимал щедрые дары ее великодушного характера, ибо для него так было много проще. Какой же он эгоист, что не замечал мук, которые она испытывала каждый раз, когда речь заходила о ее происхождении. В благодарность за то, что Фицджералды сделали для Розалинды, он должен подарить им все эти распроклятые лондонские театры. Они ведь не только удочерили ее, но и своей постоянной любовью излечили если и не все, то, во всяком случае, многие душевные раны.

В салоне отзвучали клавикорды, послышались громкие рукоплескания. Потом они постепенно утихли, и поплыли полные неизъяснимого очарования звуки нового музыкального произведения.

Рыдания Розалинды начали постепенно затихать. Стивен вложил ей в руку носовой платок и сказал:

— Не отвезти ли тебя домой, дорогая?

— Может быть, чуть попозже. — Она села и высморкалась.

Лицо ее как будто окаменело, а глаза смотрели спокойно.

— Извините, леди Кассел. Сожалею, что не могу ничего больше припомнить.

— Это я должна извиниться перед тобой, дорогая девочка, за то, что пробудила в тебе такие кошмарные воспоминания. — Ее тетя заставила себя улыбнуться. — Зато мы нашли тебя, и это величайшее счастье.

Стивен ласково убрал со лба влажные волосы Розалинды.

— Итак, оказывается, Розалинда — графиня дю Лак. Много ли у нее родственников с французской стороны?

— Кажется, несколько кузенов, — задумчиво сощурив глаза, сказал лорд Кассел. — Теперь, когда Бонапарт в изгнании и на троне снова французский король, ваша жена, по-видимому, обладает значительным состоянием.