Моя нежная фея

Миссис Маркс издала протестующий возглас. Мэриан вскочила со стула, сверкнув на графа сердитым взглядом. Не сводя с него глаз, она подняла свой бокал с кларетом за ножку и ударила о край стола. Раздался звон хрусталя, кроваво-красное вино разлилось по белой скатерти. Она резко повернулась в сторону Доминика. Он увидел в глазах Мэриан гнев… и боль. Она быстро повернулась и выбежала из столовой в своем развевающемся сари.

– Да что это с ней, черт побери! – вскричал Рексэм. Доминик вскочил на ноги. Он едва мог говорить от ярости.

– Примите мои поздравления, лорд Рексэм. С помощью нескольких оскорбительных слов вы умудрились свести на нет все мои усилия, все старания наладить отношения с леди Мэриан. Если вы действительно желаете заключения этого брака, то избрали чертовски странный способ это показать.

Он побежал вслед за Мэриан. Едва не сломал себе шею, споткнувшись о Роксану, которая каким-то образом оказалась у двери впереди него. В последний момент ему удалось ухватиться за дверную ручку и только благодаря этому не грохнуться на пол. Роксана смотрела виновато. Бедняга хотела защитить хозяйку, но Доминика она любила.

Не обращая больше внимания на отца, Доминик склонился к Роксане и протянул ей руку, пытаясь перевести мысли в более спокойное русло. Через несколько секунд собака лизнула его пальцы. Ну все, мир восстановлен. Он торопливо потрепал ее за ушами и вышел, быстро закрыв за собой дверь, чтобы Роксана не могла последовать за ним.

Разумеется, Мэриан уже исчезла. Он попытался сообразить, куда она могла уйти. В доме множество мест, где можно спрятаться, но вряд ли она осталась здесь. В таких случаях она инстинктивно убегает из дома, ища убежища в парке Уорфилда, где можно скрываться до бесконечности.

Убежище… Ну конечно, дом на дереве. Он вышел из дома, быстрыми шагами направился к большому дубу. День уже заметно удлинился. Горизонт на западе еще отсвечивал персиково-золотым светом. Достаточно для того, чтобы пройти по саду.

Он вглядывался вдаль, но не видел ничего похожего на бледно-зеленый шелк платья, который мог бы помочь ему не потерять ее из виду. Если в доме. на дереве Мэриан не окажется, ему никогда ее не найти.

На поляне перед дубом он остановился. Внимательно осмотрелся вокруг. В сумерки дом с башенкой и минаретом выглядел сказочным творением, мечтой курильщика опиума, спустившейся прямо с неба и задержавшейся в ветвях дуба.

Лестница поднята. Значит, она там. Благополучно добралась до своего убежища. Он пригляделся и заметил свет в одном из окон. Окна размещались по трем стенам дома, достаточно большие, чтобы в них мог пролезть взрослый человек. Ну-ка проверим, сохранились еще хоть какие-то из мальчишеских навыков. Попробуем влезть на дерево.

Он стянул тесный фрак, отбросил в сторону. Потом осмотрел дерево. Ветви начинались высоко над головой. Если как следует разбежаться и подпрыгнуть, может быть, удастся достать. Он отошел назад, потом разбежался и прыгнул. Пальцы лишь чуть-чуть не достали до ветки. Он предпринял еще одну попытку. На этот раз ногти согнутых пальцев лишь поскребли по коре дерева. Третья попытка удалась. Царапая ладони о кору, он взобрался на ветку, а оттуда без особого труда, перебрался на другую, на одном уровне с домом. Заглянул в окно. Мэриан наливала какую-то зернистую смесь в небольшую медную жаровню. Он заметил выражение ее лица – холодное, неприступное. Может быть, лучше выждать, пока ее гнев не утихнет? Нет, он зашел так далеко, что теперь нет смысла отступать. И кроме того, если сейчас отступить, потом он ее может не найти.

Он тщательно рассчитал расстояние и перепрыгнул на ветку повыше, на полпути к окну. Ухватился за нее и перекинул ноги в окно. Мэриан, кажется, любит эффектные появления? Это должно ей понравиться.

Он тяжело приземлился. Присел на корточки. Она подняла голову. Застыла. Через некоторое время он выпрямился, огляделся. О, да это совсем не похоже на детский игрушечный домик. Скорее дворец в восточном стиле, площадью в двенадцать футов. Стены побелены, пол покрыт толстым персидским ковром в ярких, сочных тонах. На стене, примыкающей к стволу дерева, книжные полки и шкафчики для провизии, вдоль противоположной стены идет длинная скамья с мягкой обивкой. На ней небрежно разбросаны расшитые подушки. Несколько подушек упало на пол.

Он перевел взгляд на Мэриан. В своем переливающемся сари, с мерцающими волосами, она выглядела так же экзотично, как и окружающая ее обстановка. Прекрасная дикарка… «летящий шаг, …блестящий дикий взор»…

Он заговорил спокойным тоном, словно попросту зашел с визитом:

– Ты рассердилась на моего отца за то, что он сказал? Я тебя не виню. А мне ты поверишь, если я поклянусь, что я не охотник за приданым и совсем не гонюсь за твоим наследством?

Нарочито не обращая на него внимания, она зажгла смесь в жаровне. Поднялось облако терпкого, сладковато пахнущего дыма. Фимиам… Доминику показалось, что его перенесли куда-то далеко-далеко от Англии… или в сказочный сон.

Он подошел к книжной полке. Наугад взял книгу. Рукописный дневник садовода, написанный кем-то из предков Мэриан.

– Неудивительно, что ты никого сюда не допускаешь. Любой мог бы убедиться, что ты знаешь и понимаешь гораздо больше, чем все думают.

Она подошла к окну, через которое он проник в дом, и закрыла его. Потом задернула тяжелые шторы на всех окнах. В комнате воцарилась интимная атмосфера.

Показалось, будто внешнего мира вообще не существует. Несмотря на небрежный вид, с которым она это проделывала, Доминик не удивился, когда она внезапно рванулась на середину комнаты и резким рывком приподняла небольшой коврик. Под ним оказалась крышка люка, а на ней веревочная лестница, аккуратно сложенная между двумя деревянными перилами, тянувшимися от люка к стене.

Он перехватил ее руку, прежде чем она успела открыть засов. Опустился на колени по другую сторону люка. Заговорил настойчиво:

– Меня ты можешь не бояться, Мэриан. Мой отец и твой дядя действительно задумали нас поженить, но я никогда ничего не сделаю против твоего желания.

Взгляд ее глаз был загадочным, но не сердитым. Слава Богу, подумал Доминик.

– Надеюсь, ты уже успела меня немного узнать. Я не такой, как отец.

Он чувствовал под своей рукой тепло ее руки. И лицо совсем рядом. Он ощущал головокружительный запах роз, исходивший от ее жемчужной кожи. Почувствовал, как участился пульс. Какого черта он погнался за ней? С какой стати решил, что должен ее найти? Если бы грубые слова отца заставили ее отказаться от брака с Кайлом, тем лучше! Но он не мог допустить, чтобы она поверила, будто он, Доминик, заинтересован лишь в ее наследстве.

Черт побери, теперь уже он сам не может отделить себя от брата! Ну и пусть бы она подумала плохо о Кайле. Так нет, он, видите ли, не может вынести, что она станет плохо думать о нем, Доминике… обманщике! Видимо, пришло время объяснить, кто он такой.

Однако очень трудно ясно мыслить, когда она настолько близко. Не сводит своих огромных глаз с его лица. Рука его словно сама по себе двинулась вверх, по ее обнаженной руке, к плечу. Он ощущал ее гладкую шелковистую кожу, в которой пульсировала жизнь.

– Мэриан, – прошептал он.

Губы ее раскрылись. Она наклонилась, поймала его губы. Он притянул ее к себе в пьянящем поцелуе, – возбужденный до последней степени ее близостью, ее ароматом, вкусом ее рта, с такой готовностью раскрывшегося ему навстречу. Вот для чего он ее искал, вот зачем пришел сюда. Он изголодался по ней, он жаждал ее.

Под тонким шелком он ощущал изгибы ее тела, не защищенные корсетом. Рука скользнула под сари, нащупала хрупкие гибкие позвонки. Она вся как бабочка, одновременно и хрупкая, и сильная.

Восставшая плоть рвалась из туго облегающих панталон. Это напомнило ему о том, что он в ответе не только за себя самого, но и за нее тоже. Он отпустил ее, чуть отодвинулся назад. Заговорил срывающимся голосом:

– Этого нельзя делать, Мэриан. Я заявляю, что никогда не причиню тебе вреда, и тут же совершаю такое, что может иметь последствия, выходящие далеко за пределы удовольствий одной ночи.