Похищение столицы

Трубка потухала, и полковник ее раскуривал. Раскуривая, он кидал быстрые взгляды на стоявшего у двери Артура и, казалось, пытался вспомнить, где они встречались.

Проговорил тихо:

— Ви араб?

— У меня отец суданец.

— Суданец? Что это за народ такой — большой, маленький?

— Не очень большой, но... нас много. В Африке наша страна в среднем течении Нила.

— Нила? Это река такая?.. У нас Кура, а еще Волга есть, а еще Днепр, а у вас — Нил? Хорошо. Это очень хорошо. А ви суданский язык знаете?

— Да, господин полковник. Знаю.

Полковник прошелся возле стола, кинул взгляд на Екатерину и затем спросил:

— Молчать умеете?

— Молчать?

— Да, молчать.

— Если надо — буду молчать.

— А если надо делать важный вид. И делать страшные глаза. Так, чтобы вас боялись — ви так можете?

— Не знаю, но если попытаться...

— Не пытаться надо, а делать, делать... Смотреть и пугать. Пусть думают, что ви шах, шейх или какой-нибудь багатый Махмуд. Ви так умеете?

— Пожалуй, сумею,— вдруг осмелел Артур.

Полковник точно таракан пошевелил правым усом. И повернулся к парню.

— Ого! Смелый ответ. Люблю решительных людей. Попробуем вам повэрить. Ми вас одэнем. Дадим погоны лейтенанта. Бил кандидат наук, стал офицер милиции. И дадим хороший зарплата. Семь тысяч рублей в месяц!

Полковник повернулся к Екатерине:

— Что ви скажете: дадим ему семь тысячи рублей в месяц?

Потом он повернулся к Артуру:

— Ви хотите служить в милиции?

— Да, господин полковник. Был бы рад носить милицейские погоны.

— Хороший ответ! У нас в Грузии человека судят по словам. И нэ важно, что человек говорит, важно как человек говорит. Одно дэло — дэло дэлать, другое — слова говорить. Ну, хорошо. Ви поступаете в распоряжение... вот ее, майора Кати. Фамилии у нее нэт. Она просто Катя. Другие зовут ее Кэт. У вас тоже нэ будет фамилии. Ви — налоговый инспектор. Так всем говорите. А теперь идите. Все документы подготовит... Кэт, Катуша.

Полковник подозвал к себе майора и что-то сказал ей на ухо. И пошел к своему месту за столом. А Катя, кивнув Артуру, увела его из комнаты начальника.

В тот же день были оформлены необходимые документы и полковник подписал приказ о назначении Артура Ашар оперативным сотрудником отдела милиции по борьбе с организованной преступностью. В главное здание милиции пошла бумага с просьбой о присвоении молодому сотруднику звания лейтенанта.

Майор не торопилась посвящать Артура в подробности предстоящей им операции, но по всему было видно, что к важному делу тут готовятся давно. Катя лишь в общих чертах знакомила Артура с характером работы, которой занимался их отдел. Весь день они сидели в ее кабинете, к ним никто не заходил, и уже скоро Артур мог убедиться, что его юная начальница,— ей на вид не было и двадцати пяти лет,— занималась делами, в которых не числилось много людей, и даже, казалось, работала она одна в глубокой тайне от других. Никто ей не звонил, никто не заходил, и лишь дважды приходила официантка, приносила еду, чай, фрукты.

— Зовите меня Екатериной Михайловной,— предложила майор.

— Я, как вам уже известно, Артур.

— А теперь, Артур, постарайтесь меня понять: я должна знать о вас как можно больше. Вы уже сказали, что не женаты, нигде не работаете, но где-то же добывали себе на пропитание?

— Да, конечно, я покажу вам эти места.

— Показывать не надо. Никто из ваших прежних знакомых не должен знать, чем вы теперь промышляете и где обретаетесь. На вас спустят псов, но вы их направите по ложному следу. У вас красивая шевелюра,— завтра будет парик лысого господина. Вы привыкли входить в дверь, будете лазить через окно; раньше хоть и не часто, но вы ездили в удобном салоне легкового автомобиля, теперь поедете в просторном пикапе с нарисованным на боку Петрушкой и огромным словом «Игрушки». В другой раз угромоздитесь между ящиками с майонезом. И навсегда запомните: вы — налоговый инспектор. Нас будут искать и могут выслеживать ваших родных. Вот это, пожалуй, самое скверное в нашем положении. Мы должны исчезнуть, пропасть, сделаться невидимками. Будем с вами работать вдвоем, налетать внезапно и так же внезапно исчезать. Цель наша — вернуть народу украденные у него деньги, иногда большие; может случиться, и целый миллиард. А он, миллиард, таит в себе страшную силу: к нему прикоснешься, а он шарахнет, точно электрический скат. Мы с вами будем залезать в берлоги, где живут магнаты, олигархи, банкиры, а они страсть как не любят чужого глаза и чуть что — палят из пистолета. Психи они и всего боятся. Вот такие нас ждут дела. Так, может, и не стоит вам рисковать своей драгоценной жизнью? Еще не поздно сыграть отступного.

— Ну, нет, отступать я не собираюсь. Мне бы только родных обезопасить. Их-то подставлять я бы, конечно, не хотел.

— Примем меры. Надежные. А для этого я с ними должна познакомиться. А пока... Покажу ваш кабинет.

Он оказался рядом с кабинетом майора. И тоже состоял из двух комнат: одна рабочая, другая — секретная. Открывая ее, Катерина сказала:

— Ну, а эту комнату вы никому не показывайте, даже самым важным лицам, которые к вам могут заходить. Кстати, о важных. Они, конечно, тут есть, но нам не начальники и не вздумайте перед ними ломать шапку. Начальник у нас один — ну, этот... грузин, который в Тбилиси играл роль Сталина, а здесь в России потрошит богачей. И еще есть один...— тот походит на колобка в золотых погонах и сидит в большом министерском кабинете. Его фамилия Старрок; запомнить трудно, но вы постарайтесь. Вот эти двое имеют касательство к нашим делам. А вообще-то система у нас в милиции простая, как и по всей России: кто на кого больше добудет компромата, тот и в дамках. Из всего этого делайте один-единственный вывод: подчиняться будете мне и слушаться только меня. Все остальные для вас — игроки на сцене; одни удачно играют свои роли, другие валепюки и статисты. А будут и такие...— на них и смотреть не стоит.

Майор серьезно, строго, и даже будто бы с каким-то неудовольствием смотрела Артуру в глаза. Парень мрачнел от мысли, что в нем она не видит удачного партнера, но если, все-таки, берет на работу, то это лишь по одной-единственной причине, что другого у нее под руками не было. Старался смотреть ей в глаза, но выдерживать ее взгляд подолгу не мог, и то и дело воротил лицо то в одну сторону, то в другую. И при этом терялся все больше.

Показала встроенный в стену платяной шкаф. В нем куртки с погонами, форменные милицейские костюмы, фуражки, рубашки. На полке лежали парики разных цветов и фасонов: волосы, усы, бакенбарды, бороды.

— Вы, как хамелеон, будете менять цвет и кожу.

ГЛАВА ВТОРАЯ

В своем новом заточении Артур прожил три дня. Екатерина Михайловна каждый день к нему заходила по два-три раза, извинялась за то, что не может отпустить его даже погулять,— на это есть строгий запрет начальника отряда «Эдельвейс» Автандила. Утром четвертого дня принесла ему документы лейтенанта милиции и форму. Попросила переодеться. Артур ушел в свою вторую комнату и вышел оттуда совершенно другим человеком. Форма хорошо на нем сидела, но самое главное: лицо его преобразилось. Он как бы удивился своему новому положению; глаза широко раскрылись и не знали, на чем остановиться. Он то оглядывал свою одежду, то переводил взгляд на майора: она все время улыбалась и будто бы покачивала головой, словно хотела сказать: «Ну и ну! Не ожидала, что наша форма вам так подойдет». И хотя обидной насмешливости он не замечал, но спросил:

— Чему же вы смеетесь?

— Я смеюсь? С чего вы взяли? Я улыбаюсь, потому что мне весело смотреть на еще одного человека, залезшего в нашу шкуру.

Сделалась серьезной, а потом добавила:

— Вы думаете, мне приятно носить милицейский мундир? Я ведь закончила Институт текстильного машиностроения. Под Москвой есть фабрика, где шьют одежду по моему бесшовному методу. Этот метод я придумала, когда писала диплом.

Артур хотел спросить: «А почему же вы там не работаете?», но он с юношеских лет усвоил привычку или манеру не задавать лишних вопросов, и если советовать, то соблюдать при этом большую осторожность и деликатность. От кого-то слышал пословицу или чью-то мудрость: «Надо многое знать, чтобы иметь право осторожно советовать». И, может быть, потому что он больше слушал, чем говорил, его любили товарищи. Майор тоже заметила в нем эти качества и с каждым днем проникалась к нему все большим уважением. Сегодня же, осмотрев Артура в новом костюме, предложила ему сесть с ней на диван и повела такую речь: