Великолепная Гилли Хопкинс

— Подвинь стул к моему столу, и мы с тобой разберемся в этом.

Гилли схватила стул, обогнала мисс Харрис и ринулась вперед. Она еще им покажет.

Во время перемены Моника Брэндли, одна из белых учениц в классе, должна была приглядеть за ней. Но Монике было интереснее болтать со своими подружками, что она и сделала: она повернулась спиной к Гилли, прислонилась к стене и стала хихикать и сплетничать с двумя шестиклассницами — одна из них негритянка с множеством тоненьких косичек на голове. Как у африканки. Ну и наплевать. Ей-то что. Чего волноваться? Хихикайте себе на здоровье. Гилли повернулась к ним спиной. Пусть знают.

И в эту самую минуту баскетбольный мяч, вырвавшись из рук какого-то игрока, упал на землю и подкатился к самым ее ногам. Чего-чего, а это дело знакомое. С мячом в руках она подбежала к корзинке и подбросила мяч вверх, но поторопилась. Мяч ударился о край кольца и отскочил в сторону. С раздражением она подпрыгнула и поймала его на лету. До нее донеслись протестующие крики игроков, но это были мальчишки, большинство моложе ее и меньше ростом — беспокоиться нечего. Она снова бросила мяч в кольцо, на этот раз без спешки. Мяч описал плавную дугу и попал точно в цель. Она оттолкнула кого-то и ловко поймала падающий мяч.

— Эй, ты, чего лезешь?! — один из игроков, чернокожий парень с нее ростом, попытался было вырвать мяч. Она увильнула в сторону, сбила мальчишку с ног, снова забросила мяч точно в цель и опять подхватила его.

Тут все мальчишки бросились за ней. Громко смеясь, прижимая мяч к груди, она бежала по площадке. Сзади вопили, но она бежала быстрее, чем они. Она выскочила на площадку, где играли в классы, перескочила через веревку, помчалась к столбу с корзинкой и снова кинула мяч, но в веселом азарте промахнулась.

Мальчишкам было не до мяча. Они набросились на нее, сбили с ног и задали ей трепку. Она отчаянно царапалась и лягалась. Они визжали, как побитые щенки.

— А ну, ребята! Что здесь происходит? — над ними возникла мисс Харрис.

Под ее пристальным взглядом сражение мгновенно прекратилось. Она повела всех в кабинет директора. Гилли с радостью увидела большую красную царапину на щеке долговязого парня. В этой потасовке она как следует наподдала им. Вид у мальчишек был, прямо скажем, незавидный. Все против одного — совсем неплохо, даже для великолепной Гилли Хопкинс.

Мистер Эванс как следует отчитал мальчишек за драку на спортивной площадке и отправил их в классы. А Гилли он задержал.

— Гилли, — директор произнес это имя так, словно оно само по себе составляло целое предложение. Потом он откинулся в кресле, сцепил пальцы рук и молча уставился на нее.

Она пригладила волосы и, не опуская глаз, ждала, что будет. Люди терпеть не могут, когда вот так пристально смотришь на них — словно это они в чем-то провинились. Они не знают, что им делать. Так и есть. Директор первым отвел глаза.

— Хочешь сесть?

Она резко тряхнула головой: «Нет!»

Директор откашлялся.

— Я бы предпочел, чтобы мы стали друзьями.

Гилли усмехнулась.

— Не годится затевать драки на спортивной площадке, — он посмотрел ей прямо в глаза, — и в любом другом месте в пределах нашей школы. Ты должна это понять, Гилли.

Она вызывающе задрала голову и все смотрела ему прямо в глаза.

— Ты пришла в новую школу, и у тебя есть возможность начать новую жизнь. Если захочешь.

Значит, «Голливудские Сады» уже обо всем его известили. А? Ну и что. Все равно, они скоро и так бы все поняли, уж она бы об этом позаботилась.

Гилли улыбнулась самой своей зловещей улыбкой.

— Может, я могу чем-нибудь помочь тебе, может, ты хочешь поговорить с кем-нибудь?

Ну, нет, не нужны ей эти понимающие взрослые. Избавьте! Она улыбалась изо всех сил, даже мышцы возле глаз устали.

— Не беспокойтесь, — сказала она. — Мне не нужна ничья помощь.

— Если тебе не нужна ничья помощь, я не собираюсь ее тебе навязывать. Но запомни, Гилли, — он наклонился к ней и сказал очень медленно и мягко, — никто не позволит тебе обижать других.

Она громко перевела дух. Соображает дядя, что к чему. Мистер Эванс откинулся на спинку стула, и ей показалось, что он вздохнул.

— Во всяком случае, я этого не потерплю.

Гилли вытерла нос тыльной стороной ладони. Она заметила, как директор потянулся было к коробке с бумажными салфетками, но тут же убрал руку.

— А теперь можешь идти в класс. — Она направилась к дверям. — Надеюсь, ты постараешься ради себя и ради нас, Гилли.

Она пропустила эти слова мимо ушей. «Недурно, — думала она, поднимаясь по темной лестнице. — Прошло всего полдня, и директор уже заколебался. Дайте ей неделю. То ли еще будет. Пройдет неделя, и она все перевернет вверх дном в этой распроклятой школе. Но на сегодня хватит. Пусть почешут в затылках. А вот завтра или даже послезавтра — у-у-х!» Она чувствовала, к ней возвращаются прежние силы. Усталости как не бывало.

«КАБАРЕ — КИРКА»

С Агнес Стоукс она познакомилась на следующий день во время перемены. Агнес, маленькая, неказистая девчонка, училась в параллельном шестом классе. Длинные рыжие волосы сальными прядями спускались по ее спине, и когда она подкралась к Гилли на спортивной площадке, та сразу заметила, какие у нее грязные ногти.

— Я знаю, кто ты такая, — сказала девчонка.

Гилли тут же вспомнила сказку о карлике. Так же, как и тот карлик, эта девчонка, похоже, имеет власть над людьми. Она знает, кто такая Гилли, а вот Гилли ничего о ней не знает.

— Ну? — сказала Гилли, давая понять злой карлице, что ей на это наплевать.

— Здорово ты вчера отлупила этих мальчишек.

— Ну? — Гилли не могла скрыть, что это ее несколько заинтересовало.

— Вся школа об этом говорит.

— Ну и что?

— А вот что, — девчонка прислонилась к стене, будто ее общество могло доставить Гилли большое удовольствие.

— Что же?

Девчонка сморщила веснушчатый нос:

— Вот я и подумала, мы с тобой должны подружиться.

— С какой это стати? (Карлики вечно кого-нибудь преследуют.)

— Да просто так.

На этой пигалице была куртка с такими длинными рукавами, что руки тонули в них. Она стала засучивать рукава, сперва левый, потом правый. Делала она это медленно, молча: будто совершала какую-то церемонию. Гилли прямо в дрожь бросило.

— Как тебя зовут? — неожиданно выпалила она, не очень надеясь, что девчонка станет отвечать.

— Агнес Стоукс, — шепотом, как заговорщица, сказала та. — Но ты зови меня просто Аг.

— Вот еще.

Гилли обрадовалась: зазвенел звонок и можно было убежать от Агнес. Но когда после уроков она отправилась домой, Агнес выскользнула из-за угла и пошла рядом.

— Давай зайдем ко мне, — сказала она, — бабка не рассердится.

— Не могу, — Гилли не собиралась заходить к Агнес Стоукс, пока не выяснит, что у этой девчонки на уме. Такие, как Агнес, ни с того ни с сего в друзья не навязываются.

Гилли ускорила шаг, но Агнес не отставала и, подпрыгивая, держалась рядом. Они поднялись на холм и подошли к дому Троттер. Агнес нахально повернула за ней к двери. Гилли обернулась и раздраженно сказала:

— Сегодня ко мне нельзя.

— Почему?

— А потому, что я живу со страшным людоедом, который живьем заглатывает рыжих девчонок.

Агнес испуганно отступила.

— Ой, — сказала она. Потом нервно захихикала. — Все ясно. Разыгрываешь.

— Каррамба, — зарычала Гилли, наступая на девчонку, как страшный великан-людоед.

Агнес отшатнулась.

— Ты что?

Так тебе и надо. Ей все-таки удалось напугать эту уродину.

— Может, завтра получится, — спокойно сказала Гилли и, не оглядываясь, вошла в дом.