Гаяна

Боб не стал дольше слушать шефа, он выбежал из кабинета и кинулся к лифту. Испуганный бой едва успел открыть полированную дверь.

4

- Старина Боб! Наконец-то…

Удлиненное лицо Гровера, как всегда, спокойно. Темно-серые глаза изучающе смотрят на собеседника из-под тонких, чуть изломанных бровей. Каштановые густые волосы оттеняют матовую белизну лица и гладкий, без единой морщинки, высокий лоб.

Боб вяло поздоровался с другом. Он все еще думал о письме Паолы: откуда оно прислано? Неужели Паола сама покинула его? Разве может коварство, даже женское, зайти так далеко? До самой последней минуты она была так ласкова с ним… Но это письмо… И откуда у нее взялись деньги для оплаты неустойки? Их сорок тысяч (теперь, правда, менее тридцати…), лежавшие в банке, целы. Боб удостоверился в этом.

Заметив состояние Хоутона, Роберт нахмурился.

- Как самочувствие? - ласково заговорил он. - Ты немного бледен, Боб. Устал! Покажи язык. Боб вскочил со стула:

- Оставь свои дурацкие шутки, слышишь!

- Спокойнее, дружище, я врач и должен заботиться о здоровье ближних. Возьми термометр…

- К черту, Роберт!

- Повышенная возбудимость, - пробормотал Гровер. - Давно у тебя такое состояние?

Боб обмяк и перестал сопротивляться. Видно, и вправду разучился он держать себя в руках.

- Скажи, Боб, не появились ли у тебя ревматические боли?

- Твои шутки неуместны, Роберт, - более спокойно произнес Боб. - Я к тебе пришел как друг, а не как пациент.

- Не совсем. Карл Фери, администратор цирка Эверфильд, болен лучевой болезнью. Мы осмотрели уже около ста человек из тех, что были тогда возле клеток. Никто из них не пострадал так, как Фери. Теперь я должен осмотреть и тебя, Боб.

Полчаса спустя Гровер хлопнул Боба по голой спине и, улыбаясь, сказал:

- Ты здоров, парень, и я рад за тебя! Одевайся.

- Но кто мог облучить Фери? В цирке же это невозможно?

- Как поживает Паола? - спросил Роберт, уклоняясь от ответа.

- Я не знаю, Роберт, - тихо ответил Боб и отвернулся.

- Поссорились? - удивился Роберт.

- Нет. Она уехала из цирка и не вернулась домой… Прошло уже более трех суток.

- Бергофф?!

- Не знаю…

- Ты сообщил в полицию?

- Нет. Я внес деньги в одно частное сыскное бюро.

- И что же?

- В доме Бергоффа ее нет.

- Еще одна загадка!

- Почему - еще?

- Первая - болезнь Фери. Оба закурили.

- Возможно, - сказал Гровер, - что ее похитил Бергофф.

- Но сегодня я прочел письмо Паолы. - Боб рассказал Роберту о письме.

Друзья помолчали в глубоком раздумье.

- У меня есть новость, - наконец произнес Роберт. - Фирма «Дискавери» предлагает мне работу на весьма выгодных условиях.

- А сама работа?

- Интереснее, чем в клинике. Но они не хотят, чтобы я рассказывал о ней даже друзьям.

- Все как в тумане, - вздохнул Боб. - Неясно. Бесперспективно. И душно… Выпить, что ли?

- Нет, - твердо сказал Роберт. - Ни за что! Идем-ка, я поверну включатель, и ты можешь дрыхнуть часов двадцать.

- Электросон?

- Да.

- Идем, - равнодушно согласился Боб. - Если я могу принести хоть маленькую пользу медицине, это уже неплохо.

- Давно бы так, - одобрительно кивнул Роберт. - Шутка - лучшее лекарство!

- Жаль, что его в аптеке не выдают по рецептам, - пробормотал Боб. - У нас оно стало бы дефицитным!

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Остров Отунуи. Мауки. Шахматная задача решена!

1

В семь часов на горизонте показался ярко-зеленый треугольник Пито-Као, а километрах в тридцати от него - серые скалы Отунуи.

Егорин распорядился спуститься до тысячи метров, и Венев, выключив на время автопилот, сбавил обороты ротора. Океан быстро приближался.

- Будем садиться? - спросил я профессора.

- Нет, - ответил он, - приступим к работе.

- В воздухе?

- Да. Программа наших исследований начинается с аэрофотосъемки.

- Но ведь вам нужно дно океана, а не его однообразная поверхность, - удивился я.

- Вы правы, я и думаю приступить к фотосъемке дна особой пленкой, не чувствительной к синим и зеленым лучам солнечного спектра. Конечно, это возможно до глубины метров двести, но нам пока важно знать рельеф у основания Пито-Као и Отунуи, так называемый шельф - полосу малых глубин у берегов. А потом уже - слово за вами.

- Я готов хоть сейчас.

Александр Иванович нажал кнопку переговорного устройства и спросил:

- Товарищ Венев, вы приготовили карту для аэрофотосъемки?

- Все готово, профессор, - раздался в динамике голос Венева.

- Начнем. Скорость - сто километров в час, высота - тысяча метров.

- Понял вас.

А Егорин уже продолжал беседу со мной.

- Надо полагать, - говорил он, - что земной шар образовался несколько миллиардов лет назад: объект внимания геологов далеко не молод. К сожалению, более семидесяти процентов его поверхности занял Мировой океан, что затрудняет изучение Земли. Да и жизни тоже. Ведь в морях и пресноводных бассейнах обитает восемьдесят семь процентов всех классов известных нам организмов. А сколько еще неизвестных! Специалисты утверждают, что запасы органических веществ в Мировом океане превышают семь триллионов тонн. Только морских растений наберется сто пятьдесят тысяч видов! Да это и неудивительно, если учесть возраст морей и океанов. Вот взгляните на Тихий океан, площадь которого равна половине Мирового океана. «Это самый древний водоем на Земле», - говорят одни. «Нет, - заявляют другие, - это самый молодой из всех океанов». Вот и разберитесь… Его возраст колеблется от шестидесяти до четырехсот миллионов лет. А по одной гипотезе, Тихий океан образовался во впадине, откуда оторвался кусок Земли, превратившись в спутник. Такое могло произойти только в незапамятные времена! Чтобы все это установить точно, надо детально изучить дно Мирового океана и конфигурацию древних морей и континентов.

- И континентов?

- Разумеется. Скажем, двести, триста миллионов лет назад и ранее материки и океаны были вытянуты вдоль экватора, а сейчас, как вам известно, картина на географической карте несколько иная.

- Что же они, плавают, что ли, материки эти?!

- Может быть, и так… Австрийский геофизик Альфред Вегенер предполагал, что когда-то все материки составляли единый континент!

- Трудная задача у геологов, - заметил я. - Лезть под воду на десять-одиннадцать километров не так-то просто!

- Такая глубина, к счастью, не часто встречается. Восемьдесят процентов Мирового океана составляют глубины от двух с половиной до шести километров. Но и это, как вы верно заметили, задача не из простых.

- На какой же глубине бурить?

- На любой, - улыбнулся Егорин. - Теперь о вашей работе в первые дни… Я обработаю материалы аэрофотосъемки и выберу для вас участок километров в десять шириной и сто длиной. По углам этого прямоугольника установим заякоренные ультразвуковые приводы. Ориентируясь по ним и гирокомпасу…

- … и магнитному компасу, - подсказал я.

- Да, и магнитному, вы начнете одновременно подводную гравиметрическую, фото - и магнитную съемку.

- Понятно. Скажите, если не секрет, что вы устанавливали под полом моей кабины, когда мы были в Москве?

- Особые фотоаппараты. Они превращают ультразвуковые колебания эхолота в световые, фиксирующиеся на фотопленке.

- Ясно. На какой же скорости вести съемки?

- Думаю, что километров сто в час. Иначе долго провозимся. А мы пока займемся биологией.

2

Более пятидесяти часов провели мы в воздухе, снимая шельф и отроги подводного хребта, обнаруженного в районе Пито-Као и Отунуи. Наконец работа окончена. «Илья Муромец» плавно опустился на гладкую поверхность Тихого океана.