Соперницы

Она полюбила человека, которого считала сильным, нежным, заботливым. С ним было свободно и легко. Время, проведенное с ним на побережье, Дженнифер вспоминала как счастливый сон. По-детски увлеченно и без тени смущения занимались они возведением замков из песка, строительством игрушечных дамб и ловлей креветок по колено в воде в маленьких, прогретых солнцем озерцах на окраине Уиклоу.

Лицо Дженни исказилось от боли. Как она любила его в те минуты! Мать при нем помолодела, расцвела и, казалось, забыла все свои горести. Его приветливое простое обхождение, улыбка и частый заразительный смех будто солнцем осветили их дом.

Это был расчетливый маневр, подумала она. О боже! Дженни прижала руки к груди и вздохнула горько и безнадежно.

Жесткая сильная ладонь стиснула ее пальцы. Норман взял ее руку и веско накрыл своей.

— Давай кое-что проясним, — сказал он твердо. — Женитьба не делает тебя автоматически моим финансовым партнером. Здесь я не потерплю никакого посягательства на свою свободу. Я буду действовать по собственному усмотрению, понятно? Не вмешивайся в мои дела, и я не буду вмешиваться в твои.

Ее уставший, измученный мозг с трудом воспринимал смысл сказанного. Но одно слово проникло в сознание.

— Дела? Какие дела? Что ты собираешься проворачивать за моей спиной?

Норман отшатнулся.

— Великий боже! Ты, кажется, готова подозревать меня во всех смертных грехах, кроме разве что убийства! Могу ли я рассчитывать хоть на каплю доверия к себе? — с тяжелым упреком спросил он.

На глаза Дженни стали наворачиваться слезы. Он не любит ее. Никогда не любил. Благополучная семейная жизнь кончилась, не успев начаться. Несколько блаженных часов, промелькнувших как сон, и потом годы и годы отчаяния. Ей уготована доля даже более безотрадная, чем досталась матери.

— Нет, — уныло ответила она. — Боюсь, не можешь.

Норман потряс головой, будто не мог поверить, что правильно расслышал ее слова.

— Нет? Водитель! Остановите, к дьяволу, этот чертов автомобиль! — прорычал он, вцепившись руками в колени.

Ошеломленный водитель резко нажал на тормоза, не доехав несколько метров до побережья. Норманн выскочил из лимузина и размашистым шагом направился к морю. Ступни его утопали в песке, но он продолжал идти и остановился, лишь оказавшись по щиколотку в воде. Он застыл без движения, позволяя соленой волне заливаться в ботинки и трепать края дорогих брюк.

Дженнифер свернулась в клубочек в углу машины, краснея при взгляде на шофера, невольного свидетеля их бурной размолвки. Почему Норман стоит там? Море лизало его одежду, но он не обращал на это ни малейшего внимания. Джейн не знала, что ей делать, сбитая с толку его странным поведением.

— Мне… э, вернуть его, миссис Реджинальд? — тактично предложил шофер.

Растерянная, поникшая, она, чтобы не показать своего унижения, напряженно смотрела в окно.

— Нет, — выдавила Дженни с трудом. — Я сама схожу… Не затрудняйте себя.

— Все в порядке, миссис. — Шофер снова попытался прийти ей на помощь. — Я сам женат. Это не всегда розы.

— Вы правы. Встречаются и шипы. — Но ведь они-то поженились всего несколько часов назад! Хотя бы несколько месяцев, несколько недель в их сердцах должны были звучать радостные свадебные колокола.

Годы умеренной, скромной жизни приучили ее бережливо относиться к немногим своим вещам. Она не могла спокойно видеть, как морская вода портит дорогую одежду. И вообще он был одет с ног до головы в высшей степени элегантно. Невольно всплыло в памяти вскользь брошенное Беллой замечание, что нижнее белье у него отменного качества…

Дженни стояла около машины, слушая шум моря и пение птиц в кустарнике позади себя, отрешенно глядя на застывшую спину Нормана, и спрашивала себя, каким образом могла Белла знать, какое он носит белье.

Арабелла делала для него покупки, объяснила себе Джейн. Он говорил ей, что купить, и она… Или….

Чтобы не потерять равновесия, Дженни оперлась на ручку автомобиля. Все ясно как день. Прозрачно как стекло. Она сегодня весь день смотрела сквозь это стекло и умудрялась ничего не видеть. Он и Белла. Их многозначительные взгляды, ее слезы, его заботливое отношение. В жизни Нормана была женщина, которую он сильно любил. Могла ли Арабелла быть его страстной любовью? Боже мой, разубеждала себя Дженни, нет, конечно. Арабелла — добрая, милая, просто старый друг.

Но… она не могла выйти замуж, не достигнув тридцати лет. Не поэтому ли Норман нашел девушку с приданым, чтобы подождать, пока Белла вступит во владение наследством?

Джейн вспомнила долгий горячий взгляд Беллы, обращенный к Норману, и чуть не разрыдалась, проклиная свою слепоту. Нет сомнения, Арабелла и Норман любили друг друга.

Подсознательно она давно все понимала, но малодушно отгоняла от себя эту мысль. Арабелла и Норман все знали друг о друге. Белла без запинки могла ответить, какую он любит музыку, живопись, еду, напитки. Она даже утром, когда накрыли стол к праздничному завтраку, заставила убрать авокадо, которого он терпеть не мог. И заменила его заранее приготовленным ею в гостиничной кухне блюдом из креветок.

— Я знаю, как ты это любишь, — проворковала она ему на ухо. И он благодарно улыбнулся в ответ.

В тот момент они были очень похожи на любовников.

Голова Дженни гудела от услышанных ею сегодня возгласов и обрывков фраз, будто только и ждавших этой минуты, чтобы слететься и атаковать ее. «Когда мы с Норманом ездили во Флориду… Однажды, когда мы были на островах, он отказался возвращаться, представляете? Я еле вытащила его… Раз в неделю мы обязательно ездим верхом, где бы мы ни были…»

Но ведь это могут быть просто дружеские отношения. Возможно, она сходит с ума? Самым ужасным было то, что, если он действительно любит Беллу, Дженни не смогла бы осудить его. Она обладала столькими достоинствами! Она занимательно и непринужденно вела беседу, употребляя в разговоре слова и термины, значения которых Дженни даже не понимала. Она могла помочь Норману в делах, разбиралась в театре, судила о новых направлениях в живописи, компетентно рассуждала о музыке. Во время ужина оказалось, Белла знает массу забавных историй, и все были очарованы ее остроумием и находчивостью.

Рядом с блистательной неподражаемой Арабеллой Дженни чувствовала себя неуклюжей и провинциальной.

Она попыталась взглянуть на себя со стороны. Стройная, но не такая высокая, как Арабелла, не такая ухоженная. Бежевый костюм Дженни смотрелся мило, но, приглядевшись, можно было заметить, что не все в нем идеально, потому что его делал не профессиональный портной, а мама.

Наверное, первый раз в жизни Дженнифер устыдилась своей бедности, но тут же укорила себя за это. Если Норман действительно любит, то ее саму, а не ее одежду.

Арабелла одевалась всегда потрясающе. Дженни плохо разбиралась в моде, однако могла оценить, что костюмы и шляпки Арабеллы выглядели очень изысканно. Уж наверное, ей был хорошо известен вкус Нормана. Белла знала его целую вечность. Что она говорила вчера вечером? Ноги у Дженни начали подкашиваться.

— Конечно, — рассеянно рассуждала Арабелла накануне вечером, опрокидывая очередную рюмку бренди, — Норман человек жесткий. Я думаю, поэтому он так преуспевает в бизнесе. Не делает никому уступок, не интересуется никакими объяснениями. Он бессердечный. — Белла хихикнула, хмель давал о себе знать. — Норман умеет крутить женщинами, как хочет. Ой! Зачем я тебе это говорю? — Ловко опорожнив еще одну рюмку, она продолжала лениво: — Вот почему они только и мечтают о том, чтобы забраться к нему в постель. Женщины любят жестких мужчин.

— Разве? — спросила Дженни с бешено бьющимся сердцем.

Белла беспечно рассмеялась, но глаза у нее были печальные.

— Я-то знаю. Сама люблю такого. Только бы он был свободен, когда я смогу позволить себе выйти замуж.

Дженни зябко поежилась, вспоминая ее несчастное лицо. Ничего не видя перед собой, она сделала несколько шагов по направлению к морю.