Страница 22 из 33
— Мужчиной? Конечно! Но не против мужчин мы сражаемся!
Наступила тишина.
— А что твой отец об этом думает? — спросил я.
— Он ушел в горы,— покачал головой Петро.
Он поднял глаза, созерцая пики гор, закрывающие садящееся солнце.
— Он не успокоится. Ненависть к туркам гонит его вперед. Уже десятый день, как его нет.— Петро запнулся.— Не знаю, увидим ли мы его еще.
В этот момент солнце наконец скрылось, и зрачки Петро расширились. Он медленно встал и подошел к двери. Он указал куда-то, и мать его приблизилась.
— Горгиу,— прошептала она,— Горгиу! Он вернулся!
Я выглянул из дверного проема. Это, несомненно, был Горгиу, и он шел по дороге.
— Да пребудет с нами милость Господня,— шептал Петро, следя за стариком полным ужаса взглядом.
Лицо Горгиу было таким же бледным, каким оно запомнилось мне в прошлую ночь: глаза его — такие же неподвижные, его шаг — столь же неумолимый. Он оттолкнул нас в сторону, проходя в дом, затем сел в самом темном углу и вперил взгляд в одну точку; волчий оскал начал появляться на его лице, кривя линию губ.
— Так, так,— сказал он хриплым глухим голосом,— хорошо же вы меня встречаете.
Никто поначалу ему не ответил. Затем Петро шагнул вперед.
— Отец,— окликнул он,— почему ты прячешь от нас свою шею?
Горгиу медленно посмотрел на сына.
— Я ничего не прячу,— сказал он таким же мертвым, как и его глаза, голосом.
— Тогда покажи ее нам,— попросил Петро, протянув руку к шее отца, чтобы сорвать ветошь.
Горгиу неожиданно оскалил зубы и зашипел на сына, вонзив свои ногти ему в горло и крепко сжав его так, что Петро закашлялся.
— Горгиу! — закричала его жена, кидаясь между ними.
Остальные члены семьи — женщины, дети — прибежали в комнату и помогли освободить Петро от отцовских объятий.
Сам Петро, глубоко дыша, смотрел на своего отца, взяв мать за руку.
— Нам надо сделать это.
— Нет,— закричала женщина.
— Ты знаешь, у нас нет другого выхода.
— Пожалуйста, Петро, нет!
Мать бросилась к его ногам, рыдая, а Горгиу начал хихикать. Петро обернулся ко мне.
— Мой господин, ради всего святого, уйдите!
Я склонил голову.
— Если я хоть чем-то могу быть вам полезен...
— Нет, нет, ничем. Я все для вас достану. Но прошу вас, мой господин, пожалуйста, вы же видите, уходите.
Я кивнул и протиснулся к двери. Сев на лошадь, я помедлил. Теперь из дома доносились лишь тихие рыдания. Я попытался разглядеть, что происходит внутри. Мать Петро плакала в объятиях сына, Горгиу сидел все так же неподвижно, уставясь в пустоту. И вдруг он поднялся на ноги. Он прошел к двери, и мой конь отпрянул назад и поскакал было по дороге в сторону замка. Я сдержал его и не без усилия развернул обратно. Горгиу уже шагал по тропинке по направлению к деревне; в сгустившихся сумерках был виден только его силуэт. Петро тоже вышел и стоял, провожая взглядом отца. Он хотел догнать его, но остановился, все его тело как будто опало. Он медленно двинулся обратно в дом.
Я содрогнулся от холода. Уже становилось совсем поздно, не следовало мне отлучаться на столько. Я пришпорил коня и поскакал к воротам. Медленно захлопнулись они за мной. Лязгнул замок. Я был заперт в стенах замка.
Глава 5
Исчез мой сон и заменился новым.
Скиталец стал, как прежде, одинок,
Домашнue покинули его
Иль враждовали с ним. В душе носил он
Отчаянья и увяданья знак.
И окружен был ненавистью общей
И клеветой. Страданья отравляли
Так долго все, к чему он ни касался,
Что, наконец, как древний царь Понтийский,
Он в пищу стал употреблять отраву,
Всю силу потерявшую над ним.
Он жил лишь тем, что смертью угрожает.
Вершины гор ему друзьями были,
С звездами, с вольным гением вселенной
Он вел беседы. И они учили
Его волшебству чад своих. Широко
Пред ним была раскрыта книга ночи
Он бездны голосам внимал, вещавшим
О чудесах и тайнах.
Лорд Байрон. «Сон» (перевод Н, Минского)
— Мне очень трудно, ваше превосходительство,— обратился я к паше тем же вечером,— стараться не чувствовать себя здесь узником.
Паша пристально посмотрел на меня. В его широко раскрытых глазах промелькнули веселые искорки.
— Узником, милорд?
— Мои слуги, где они?
Паша рассмеялся. Он был в превосходном настроении за ужином. На его пополневших щеках выступили красные сетки капилляров. Он взял меня за руку, теперь прикосновение его пальцев, как я заметил, не было таким холодным.
— Ваше превосходительство,— повторил я,— мои слуги, где они?
Паша покачал головой.
— Они были здесь не нужны. И я отослал их.
— Понятно.— Я глубоко вдохнул.— И куда?
— В место вашей встречи с Хобхаузом, в Миссолунги.
— И я найду их там?
Паша поднял руки:
— Какие могут быть сомнения?
Я улыбнулся невесело:
— Ну а я? Что же делать мне?
— Мой дорогой лорд Байрон,— паша взял мою руку, глядя мне пристально в глаза, словно собираясь сделать мне предложение,— вы — мой гость здесь. Все то, чем я владею,— ваше. Поверьте, вы сделаете здесь массу открытий для себя.
Он склонился надо мной и, едва коснувшись языком моей шеи, нежно поцеловал ее. Паша провел пальцами по моим волосам и вновь откинулся на подушки, разложенные на диване. Он небрежно махнул рукой.
— Не беспокойтесь о своих слугах. Я дам вам Янакоса.
Я посмотрел в дальний конец комнаты. Янакос, то самое существо, которое принесло мне воды прошлой ночью, неподвижно стоял там, только его кривая шея болталась из стороны в сторону, как у висельника.
— Но он... как бы это сказать? — Я повернулся к паше.— Он какой-то неживой, что ли?
— Он крестьянин.
— Я видел у вас много слуг, похожих на него.
Паша промолчал.
— В большом зале вашего замка,— продолжал я.— Они все похожи на Янакоса бессмысленным мертвым взглядом.
Паша коротко рассмеялся.
— Мне не нужны философы, чтобы мыть полы. От них никогда никакого толку.— Он снова рассмеялся, а затем долго сидел молча, наблюдая за мной прищуренными глазами.— Но вы должны сказать мне, милорд, что вы думаете о зале?
— Он изумительный. Изумительный и одновременно наводящий ужас.
— Вам известно, что это я построил его?
Я с изумлением уставился на пашу.
— Да?.. Но... как странно. У меня сложилось впечатление, что он намного древнее.
Паша не отвечал, взгляд его был словно остекленевшим.
— Видели ли вы остальную часть замка? — спросил он наконец.— Лабиринт?
Я кивнул.
— Вот он, милорд, действительно очень древний. Я отреставрировал его, но время его основания уходит в далекое прошлое. Возможно, вы слышали о Танатополисе. Городе мертвых.
Я нахмурился и отрицательно покачал головой.
— Это неудивительно,— произнес паша. — Я нашел всего лишь несколько упоминаний о нем в древних источниках. Однако он существует, вы сами убедились в этом. По преданию, эта гора была воротами в подземное царство, а храм, воздвигнутый здесь, был посвящен Аиду, повелителю Смерти. Лабиринт ведет в священное место, символизируя в камне, как я полагаю, таинство смерти.
Я сидел, погрузившись в молчание.
— Как завораживающе это звучит,— произнес я наконец.— Я никогда не слышал о храме Смерти.
Паша, сощурившись, смотрел на мерцающее пламя свечи.
— Видите ли, он был покинут и забыт всеми. Позднее здесь был построен византийский город, потом крепость венецианцев. Вы, наверное, заметили, какое смешение архитектурных стилей несет в себе замок. Однако ни одно из этих поселений не просуществовало здесь более одного поколения.— Паша улыбнулся.— Странно, что они так быстро исчезли.