Страница 11 из 33
Я достал из-под подушки пистолеты, с которыми никогда не расставался, и накинул походный плащ. Затем уверенными шагами направился к выходу из гостиницы. Найдя входную дверь, запертую изнутри, я вздохнул с облегчением, отпер ее и выбрался наружу. Где-то вдалеке был слышен вой собаки; кроме этого, ничто не нарушало царившую вокруг тишину. Я прошел немного вперед, по направлению к торчащим из земли кольям. Развилка дороги скрывалась в тумане. Не заметив ничего подозрительного, я, естественно, двинулся обратно в дом. Войдя в гостиницу, я запер за собой дверь и, стараясь никого не разбудить, осторожно вернулся в свою спальню.
Дойдя до комнаты, я обнаружил дверь распахнутой. Тем не менее я ясно помнил, что прикрыл ее за собой, когда выходил из спальни. Со всей осторожностью, на которую я только был способен, я прокрался в комнату. Хобхауз, взмокший от пота, все так же лежал в своей грязной постели, а над ним, почти касаясь его обнаженной груди, склонился человек в безобразной черной епанче. Я поднял пистолет и взвел курок. Звук заставил пришельца вздрогнуть, но, прежде чем он смог обернуться, дуло оружия уже уперлось ему в спину.
— Выходи! — шепотом скомандовал я.
Незнакомец медленно выпрямился. Подталкивая пистолетом, я вывел его в коридор.
Там я развернул его и сорвал капюшон с его лица. То, что предстало передо мной, сперва лишило меня дара речи, а затем мне сделалось смешно. Мне сразу вспомнились слова, слышанные мной этим вечером, и я не мог удержаться, чтобы не повторить их.
— Одному Богу известно, кто здесь шатается по ночам
На лице Никоса не было ни признака улыбки. Взмахом пистолета я приказал ему сесть. Он безвольно опустился на пол.
Я наклонился над ним.
— Если ты хотел обокрасть Хобхауза, а именно этим, уверен, ты здесь занимался, почему ты ждал так долго и не сделал этого раньше?
Никос выглядел озадаченным
— Ведь твой отец,— продолжал я,— и брат и есть те самые клефти, зарезавшие вчера наших охранников?
Никос не отвечал. Я погрозил ему пистолетом
— Это ты убил моих людей? — повторил я свой вопрос.
Никос медленно кивнул.
— Зачем?
— Они были турками,— последовал ответ.
— А нас почему же не тронули?
В глазах Никоса мелькнула злость.
— Мы солдаты,— сказал он,— а не бандиты.
— Ах да, я совсем забыл, вы ведь всего лишь честные пастухи.
— Да, мы пастухи,— сказал Никос с внезапным приступом ярости.— О мой господин, да мы сами как скоты рабы турецких vardoulacha!
Последнее слово было сказано им без тени иронии.
— У меня был брат, о господин, третий сын моего отца, турки убили его. Неужели рабы не имеют права на месть? Неужто рабам не дано право мечтать о свободе и сражаться за нее? Господь знает, настанет день, когда греки не будут рабами.
Лицо Никоса было бледным, он весь дрожал, но в его черных глазах горел вызов. Я протянул руку, чтобы успокоить его, я хотел обнять его, но он вскочил на ноги и прижался к стене. Вдруг он засмеялся.
— Ах да, конечно. Я же раб, и мне следует повиноваться. Возьми же меня, мой господин, а взамен дай золото.
Его пальцы коснулись моей щеки. Он целовал меня, поначалу губы его обжигали ненавистью, но вдруг я почувствовал что-то иное: это был долгий-долгий поцелуй молодости и страсти, объединивший в себе сердце, душу, разум и чувство,— это было дано мне испытать лишь раз в жизни.
И все же его отчаянная насмешка продолжала звучать в моих ушах. Я потерял чувство времени, и тем не менее должен был прекратить этот поцелуй. Я взял Никоса за руку и снова втащил его в комнату. Хобхауз зашевелился, увидев меня с юношей, промычал что-то и повернулся к нам спиной. Я пошарил около его кровати и вытащил мешочек с деньгами.
— Возьми это,— сказал я, бросая кошель Никосу.— Ты развлек меня своими сказками об упырях и вампирах. Это тебе в награду за твою фантазию.
Юноша молча смотрел на меня. В этот момент он выглядел особенно беззащитным.
— Куда ты отправишься? — спросил я его уже более мягко.
Он ответил не сразу:
— Далеко.
— Куда?
— Может, на север. Там греки свободны.
— А отцу сказал?
— Да. Он, разумеется, опечален. У него было трое детей — один мертв, я уезжаю, и завтра утром с ним останется один Петро. Он знает, что это единственный выход для меня.
Я смотрел на мальчика, такого хрупкого и нежного, словно красивая девушка В конце концов, это был всего лишь мальчик, случайный попутчик, и все же мне было жалко с ним расставаться.
— Но почему же ты думаешь, что у тебя нет выбора? — спросил я.
Никос покачал головой.
— Я не могу сказать.
— Поезжай с нами.
— С двумя чужеземными господами? — рассмеялся внезапно Никос.— О да, это, конечно, самый лучший способ не привлекать к себе внимания.— Он бросил взгляд на мешочек, который я дал ему.— Большое спасибо, мой господин, но я предпочту ваше золото.
Он уже собирался покинуть комнату, как я удержал его за плечо. Я подошел к стене и снял с нее распятие.
— Забери и это,— сказал я,— это дорогая вещь. Мне она не пригодится.
— Но она нужна вам,— выпалил Никос в страхе.
Он снова поцеловал меня. С улицы, со стороны дороги, донесся приглушенный звук выстрела. Потом выстрелили еще раз.
— Возьмите,— взмолился Никос, вкладывая крест в мою ладонь.— Неужели вы на самом деле считаете, что я все это придумал?
Он пожал плечами, повернулся и поспешил к выходу. Я смотрел, как он удалялся по коридору, а когда проснулся утром, в гостинице его уже не было.
Лорд Байрон замолчал, он сидел, скрестив руки и устремив взгляд в черноту.
— А Никос? — спросила Ребекка, слыша свой голос как бы издалека.— Вы больше не видели его?
— Никоса? — Лорд Байрон поднял глаза и затем медленно покачал головой.— Нет, Никоса я больше никогда не встречал.
— А как же выстрелы, те два выстрела, что вы слышали ночью?
Лорд Байрон усмехнулся.
— Ну, я пытался убедить себя, что это был всего лишь хозяин гостиницы, стрелявший в ночного вора. В горах было много других бандитов, менее разборчивых, чем Горгиу. Эти выстрелы напомнили мне, что следует все время быть начеку.
— И что же?
— Но ничего страшного не произошло, мы без труда добрались до Янины, если это вас интересует.
— А вампиры?
Лорд Байрон закрыл глаза. Едва заметная усмешка играла на его губах.
— Вампиры,— тихо повторил он.— Уезжая утром, мы увидели труп мужчины, валявшийся в канаве. В спине его были видны две раны от пуль. А кол священника торчал из его груди. Сам священник стоял и смотрел, как роют могилу рядом с другими кольями. Рядом была и женщина, которая вчера приехала с ним. Она рыдала, прижавшись к священнику.
— Они все-таки поймали своего вампира,— весело сказал Хобхауз и покачал головой с видом знающего человека.— Во что только люди ни верят. Невероятно. Совершенно невероятно.
Я ничего не ответил. Мы двинулись в путь, и вскоре колья, вбитые в землю, исчезли из виду. Только тогда мне пришла в голову мысль о странном совпадении: у трупа была усохшая нога.
Глава 3
Л ю ц и ф е р:
О гордые желанья,
Которые так скромно разделяют Юдоль червей!
К а и н:
А ты,— ты разделяешь
Обители с бессмертными,— ты разве
Не кажешься печальным?
Л ю ц и ф е р:
Я печален.
Итак, скажи: ты. хочешь быть бессмертным?
Лорд Байрон. «Каин» (перевод И. Бунина)
Вследствие долгого пребывания в горах наше воображение вкупе с воспоминаниями породило чувство необычайного страха. Мы добрались до дороги на Янину без приключений и дальше двигались так быстро, что суеверия, над которыми мы так нарочито смеялись до этого, теперь, к нашей радости, и вовсе были позабыты; даже я, которому недоставало скептицизма моего друга, мог говорить о вурдалаках так непринужденно, как за чаем в Лондоне. И все же первого взгляда на Янину нам хватило, чтобы вспомнить, что мы далеко от Чаринг-Кросс, так как храмы и минареты, разбросанные в лимонных садах и кипарисовых рощах, были столь живописны, не в пример Лондону, что превзошли все наши ожидания. Даже вид человеческого тела, подвешенного за руку к дереву, не поверг нас в уныние, что было бы ужасным в уединенной деревне. Теперь же, подъезжая к воротам восточного города, все это казалось нам приятным отголоском варварства, романтической пищей — по определению Хобхауза.