Нашествие с севера

– Сядь же и успокойся, – негромко, но твердо приказал ему лорд, и землепашец поспешно пристроился на стуле.

– Говори всё, что знаешь, – шепнул ему на ухо Олф. – Лорд ждет.

– Светлейший господин… Я беглый… Я слыхал, Ваша Милость не казнит землепашцев…

Вошла Сольвей с серебряным кубком в руках. Она поклонилась лорду и тут же сурово глянула на Олфа.

– Я же просила не начинать дознание, пока Варзар не выпьет отвар беспечальника! – Она поднесла кубок к губам землепашца. – Твой господин приказывает тебе выпить это.

Землепашец дрожащими руками стиснул кубок, боясь пролить хотя бы каплю жидкости, и мелкими глотками начал пить. Снадобье подействовало мгновенно, и он, почти успокоившись, вернул Сольвей кубок, встал, низко поклонился лорду и замер в поклоне.

– А теперь садись и рассказывай, – уже несколько нетерпеливо приказал Бранборг.

– Зовут меня Варзар из селища Жмых Их Светлости лорда Кардога, да продлит Творец годы его… Если я попадусь дружинникам Их Светлости, они, наверное, убьют меня за то, что я покинул свою, то есть Их Светлости землю и ушел из родного Холма.

– Разве это преступление? – удивился лорд. – Владетелю Холма принадлежит лишь земля, а люди вольны жить там, где им захочется.

– Их Светлость объявили всех землепашцев, мастеровых и даже торговцев своими личными рабами, то есть всех, кто не служит ему оружием. Люди были готовы уйти куда угодно, хоть к варварам, но немногим удалось скрыться. Наш лорд нанял и вооружил несколько сотен прибрежных варваров из тех, что разбойничают в лесах и на море, и они принимают плату золотом. А своей дружине они повысили плату втрое против обычного. Тех, кто отказывался вернуться, убивали на месте. Два дружинника с той заставы, на которой нас остановили, помогли бежать мне и всем, кто был задержан той ночью, и сами они ушли с нами, не желая служить Их Милости ни за какие деньги. Мы уже почти дошли до границы, скрываясь как дикие звери от охотников, но в пути нас застигла ночь, а ночь – это оборотни… Они вылезли будто из-под земли прямо перед нами, и никто не смог скрыться. Нас схватили, и дальше я помню только взгляд оборотня, вползающий в душу. Вот и всё, добрый господин… Только не отправляйте нас назад. Или отпустите, или позвольте поселиться в вашем Холме… – Варзар замолчал, сам испугавшись того, что осмелился о чем-то просить самого лорда. В Холм-Гранте даже самые мелкие эллоры обращались к землепашцам только через слуг, чтобы не унизить свой титул. А здесь он говорил с самим лордом, и лорд отвечал ему. Начала возвращаться дрожь в коленках, и слова вновь стали застревать в горле. Действие беспечальника кончалось.

– Мой лорд, – тихо сказала Сольвей, приблизившись. – Прикажите ему удалиться, а то ему вновь станет дурно.

– Ты свободен, – поспешил последовать ее совету Бранборг. – Слуга проводит тебя на кухню, там получишь еду. Завтра соберутся старосты селищ и решат, кто из них примет тебя.

Варзар поспешно поклонился и почти выбежал из трапезной, а лорд угрюмо поднялся со своего кресла и подошел к окну, за которым виднелся лысеющий лес.

– Теперь мы хотя бы знаем, как исчезают люди, – сказал он, вглядываясь в унылую осень.

– Знаем как, но не знаем куда, – отозвалась Сольвей. – И еще мы не знаем, зачем и кому это надо.

– А оборотни! Им и надо! – воскликнул Олф.

– Оборотни – всего лишь глупые жестокие твари. И они выполняют чью-то волю, – уверенно сказала Сольвей. – Ночные стражники Холмов уничтожают их дюжинами, но их не становится меньше. Откуда же они берутся?

– Вот сколько я их ни видел, оборотней этих, – вмешался Олф, – так среди них ни одной ихней бабы не было. И малых тоже не попадалось – все бугаи здоровые. И говорить они иногда могут, прямо как люди…

– А это значит, что кто-то превращает людей в оборотней, – закончила его мысль ведунья.

Возникла долгая пауза. Все молча размышляли над сказанным, не глядя друг на друга. В дверь постучали, и, не дожидаясь разрешения войти, в трапезную просунулся сотник Дан.

– Мой лорд, – прервал он затянувшееся молчание. – Принесли ту дверцу с убежища оборотней. Сейчас ее мастер Клён рассматривает. Прикажете позвать?

– Сейчас мы сами придем. Пусть ждет в мастерской, – ответил Бранборг.

Когда сотник скрылся за дверью, лорд вновь повернулся к высокому узкому окну и взглянул на стремительно клубящиеся серые облака.

– Сольвей, ты умеешь гадать по облакам? – спросил он.

– Я ведунья, а не гадалка, – резко ответила Сольвей.

– Вот и я не умею… – сказал лорд и направился к выходу.

В мастерской, кроме мастера Клёна и сотника Дана, лорда уже ожидали книжник Ион, пара сотников и трое старост из дальних селищ, загодя приехавших на завтрашний совет. Мастер Клён рубилом отбивал кусок металла от дверцы и что-то насвистывал в такт ударам молотка.

– Ну что, какие слухи ходят об этой железяке? – насмешливо спросил лорд.

– А слухи такие, что и не железяка она вовсе, – ответил мастер, не отрываясь от дела. – Тут сплав железа с золотом и еще чем-то, не пойму пока чем… А сделать ее мог мастер Треш из Холм-Гранта по прозвищу Клешня. Хороший был мастер, только вот не видел его никто лет с десяток уже. Ушел он в Вольные Селища на заработки, да так и сгинул вместе с двумя подмастерьями. Он по пути ко мне заглядывал. Что, спрашиваю, в своем Холме работы нет? А он отвечает, работа, мол, есть, но платят мало. А вот в Вольных Селищах, говорят, кузнецов почти нет, так что за любую безделушку можно куш сорвать… А сделана вещица эта не так давно. Вон клепки из чистого железа, а совсем не проржавели. Значит, живой он. Нашел, значит, работу за хорошую цену. Золотом, поди, платят…

Золотые бляшки и цепочки часто видели на оборотнях, и золото постепенно стали считать нечистым металлом, и золотые монеты почти вышли из обращения. А выражение «получать плату золотом» стало означать «работать на нечисть».

– А вот такие штуки и мне тогда же пытались заказывать. – Мастер указал на изображение четверозуба. – Только не украшеньица, а настоящие вилы. Сотню заказывали… Давно уже, тоже лет десять назад. Только серебром платить не хотели, я и отказался. К тому ж и другой работы полно было…

– И кто заказывал? – спросил лорд.

– Да странник какой-то. Лица я толком не разглядел, был он весь в накидке, один подбородок востренький торчал… – почему-то смутившись, начал рассказывать мастер. – Да тогда про оборотней этих только слухи ходили. Кабы ко мне сейчас с таким делом подкатили, я бы знал, что делать. – Он взял с наковальни тяжелый молот и что было сил двинул им по дверце. Посыпались искры, и вдруг изображение четверозуба вспыхнуло тяжелым дымным пламенем. Все почему-то сделали шаг назад, а мастер Клён зачерпнул серебряным ковшиком воды из бочки и плеснул на горящий металл. Пламя с шипением погасло, дым тоже мгновенно исчез. Не рассеялся, а именно исчез вместе с душным запахом. А в дверце образовалась дыра с оплавленными краями.

– Вот это да! – раздался звонкий голос из распахнутой настежь двери. На пороге стоял Юм и широко раскрытыми глазами смотрел на онемевших от удивления людей.

Сольвей обеими руками подняла с пола оброненный мастером молот, с трудом взвалила его на наковальню и начала внимательно рассматривать.

– Зачем боевое оружие серебрят – понятно. Но инструмент-то зачем? – поинтересовалась она.

– А затем вот, – отозвался кузнец. – Знаете, сколько сейчас нечистого металла попадается. И руда порченая бывает. Бывало, в плавильню бросишь серебряную монету, так какая-то смола черная наверх всплывает.

– Мастер, – прервал его лорд. – А кто-нибудь этого Треша еще в лицо знает?

– Да как не знать. Он многим землепашцам раньше плуги ковал. Да и мечи его я для стражников серебрил.

– Олф! – Лорд обернулся к начальнику стражи. – Отправь две дюжины стражников в Страну Вольных Селищ, пусть ищут. Выспроси, кто ему мечи заказывал, тех и пошли.

– Может, лучше три или четыре дюжины? – Олф как бы советовался с лордом, но было ясно, что он скорее дает совет. – В такую даль всё ж таки. Вон у лорда Логвина, приятеля вашего, две дюжины просто в ночной дозор ушли, да и сгинули без следа.