Жизнь продолжается

- Не беспокойся, Давид, я пока не могу ничего утверждать. Теоретически такая опасность существует, поэтому я и попросил тебя пройти обследование, чтобы таким образом на ранней стадии выявить эту проблему...

- А если у меня всё же есть такая проблема, то что тогда? Что вы сделаете? Вы сможете мне как-то помочь? Или же медицина бессильна, и я уже через десять лет стану восьмидесятилетним стариком?

Однако профессор попросил его не волноваться раньше времени. И заметил, что Давид неважно выглядит, как будто он плохо ел и мало спал накануне. Молодой человек не стал этого отрицать - он действительно всю ночь глаз не смыкал, только утром задремал на пару часов, а не ел он со вчерашнего обеда - и ужин, и завтрак пропустил, так как после вчерашнего у него совершенно пропал аппетит.

- Тебе нужно срочно ехать домой - поесть и поспать хорошенько! Давай, я скажу Валере, чтобы он тебя до дома подбросил. А то я тоже сейчас уезжаю, у меня назначена встреча, - сообщил профессор, достав из ящика своего какой-то небольшой пузырёк с бесцветной жидкостью. Давид не успел рассмотреть, что именно это был за пузырёк, так как доктор очень быстро спрятал его во внутренний карман своего пиджака. И тут же заторопился к выходу, увлекая за собой и парня. Тот нехотя пошёл за Белецким, хотя идти на улицу ему страшно не хотелось.

Однако до квартиры Виктории он добрался без приключений, а вот стоило ему войти в квартиру, как...

- Нет, этого не может быть! - До Давида донесся незнакомый мужской голос, - Это же вылитый Ванька, Бог ты мой! Я, наверное, сплю сейчас! Сплю и вижу сон, честное слово...

Перед Давидом стоял очень высокий, худощавый блондин с длинными кудрявыми волосами. У него было доброе, немного смешное лицо и очень выразительны светло-карие глаза. Блондин представился Александром Чайкиным, гитаристом Ивана, а также его лучшим другом. О Давиде он узнал от знакомых, которые видели его вчера, на Красной Площади. Поначалу Чайкин не поверил в эти слухи, подумал, что опять разыгралась буйная фантазия Ваниных фанатов, которые всё ещё мечтают о его воскрешении из мёртвых. Однако утром гитарист всё же не выдержал и позвонил Виктории, которая была для него кем-то вроде второй матери. Поначалу извинялся, говорил, что мол, не верит в эти сказки, но всё же зачем-то ей звонит, а та не выдержала и решила признаться лучшему другу сына во всём. Скрывать появление Давида от него она считала неправильным.

- Называй меня Саша, Давид, никаких Александров, я очень прошу! - Тут же взмолился Чайкин, как только они с Давидом пожали друг другу руки, - И никаких "вы", не хочу чувствовать себя столетним стариканом!

Потом он обнял Давида, совсем по-дружески, и в какой-то момент Давид заметил, как у музыканта увлажнились глаза. И скромно заметил, что в Кампо-Алегре, где он прожил всю свою сознательную жизнь, у него тоже был друг Алехандро, один из лучших его друзей с детства, между прочим.

- Алехандро это испанский вариант ваше... то есть, прости, твоего имени, - пояснил Давид, - как странно, выходит, что у нас с Иваном даже лучшие друзья - тёзки!

- Это судьба, приятель! - Засмеялся Александр, - Ну, ты давай, проходи, что ты как в гостях. Давай поболтаем, как в старые добрые времена... Ох, прости, ты же этого не помнишь! Но в любом случае мне было бы интересно с тобой пообщаться, Давид. Ты, кстати, отлично по-русски говоришь. И не скажешь, что вырос где-то в Южной Америке! Обычный российский пацан!

Они прошли в столовую, где по приказу Виктории им подали обед. Сама же Виктория удалилась к себе, оставив Чайкина и Давида вдвоём. Поначалу разговор между ними не складывался, хотя Чайкин пытался и шутить, и интересовался жизнью Давида, а также постоянно вспоминал Ивана и их общее прошлое. Именно это и помогло им разговориться, ибо Давид неожиданно для себя понял, кто может помочь ему ответить на мучающие его вопросы. И начал спрашивать Александра относительно прошлого Ивана. В частности спрашивал о Стрелецкой и их отношениях, пытаясь тем самым найти объяснение своему странному видению. Александр не стал скрывать правду от Давида и быстро выложил то, о чём не знала даже Виктория - о самой последней любви Ивана, и о том, что он намеревался расстаться со Стрелецкой.

- Значит, Иван влюбился в израильтянку и незадолго до своей гибели решил расстаться со Стрелецкой? - Задумчиво произнёс Давид, снова и снова вспоминая свои страшные видения. - А он точно не успел этого сделать? В смысле, поговорить со Стрелецкой...

- Не знаю, но расскажу подробно, раз тебя так это интересует. Мы тогда только-только прилетели из международного турне. Иван сильно скучал по своей красотке, которая осталась в Иерусалиме. И готовился к разговору с Лилькой. Понимал, что это будет не просто, ведь Лилька - истеричка ещё та. Ванька тогда шутил, говорил, что Лиля его, наверное, убьёт за такое предательство... Что с тобой, Давид? - Александр испуганно посмотрел на парня. - Ты так побледнел! Говорить не можешь? Что происходит, приятель? Тебя паралич, что ли, разбил?

- Нет, всё в порядке, - с трудом произнёс Давид, - рассказывай дальше, пожалуйста.

- Дальше? А что там дальше-то было? А, ну, решился Ваня на разговор с Лилей. Кажется, уже был готов, слова нужные подобрал и к истерикам был морально подготовлен. И вроде бы поехал к ней на встречу, но тут случилась эта страшная авария и... Сам понимаешь, всё это стало совсем не актуально.

- А почему Иван попал в кому? - Неожиданно спросил Давид, - Что говорили врачи? Какие точно причины называли? Вспомни, Але, прошу тебя!

- Авария... Его же выбросило из машины, и он сильно ударился головой. Ванька всегда гонял за рулём, как сумасшедший, и никогда не пристёгивался в машине! В тот вечер было скользко, а он мчался на полной скорости, и машина врезалась в бетонный столб... Ваньку выбросило из машины от сильного удара, и он упал на какие-то камни, огромные булыжники такие, которые валялись рядом. Об эти камни он сильно ударился головой... Кстати, врачи говорили, что если бы не эти проклятые булыжники, если бы Ваня упал просто на землю, то удар был бы не таким сильным, и возможно, он бы быстро пришёл в себя и не впал бы в кому.

Они ещё немного поговорили, и Чайкин ушёл, но перед этим пригласил Давида в их студию, где они с Иваном когда-то записывали песни. Намекнул, что, может, тот тоже попробует что-нибудь спеть из репертуара Милериса. Как только Александр ушёл, Давид направился в свою комнату, где, едва присев на диван, погрузился в свои невесёлые думы. Он снова и снова прокручивал в голове свои видения, при этом вспоминая рассказ Чайкина. Перед его глазами опять возникало лицо Лилии Стрелецкой, а в ушах звучал какой-то страшный шум, очень похожий на звук сильного удара. А сразу после этого другие, не менее жуткие звуки - скрежет металла и звон разбитого стекла. И ещё что-то... Кажется, какой-то голос. Этот голос что-то говорит, но он не может разобрать ни слова. И опять лицо Стрелецкой, её белые волосы и холодные глаза. А после этого пугающая тишина и не менее пугающая темнота.

- Давид, как ты меня напугал! - Воскликнула Виктория, когда тот неожиданно ворвался в её комнату, даже не постучав предварительно в дверь, - Что случилось? Саша ушёл, да? Извини, я тут читала и задремала, не услышала, как он уходил... Так в чём дело-то?

- Дайте мне адрес Лилии Стрелецкой, - произнёс Давид, который сильно запыхался - видимо, он был очень взволнован, а его глаза горели каким-то ненормальным огнём, - быстрее, прошу вас! Я должен её увидеть!

Конечно, Виктория могла спросить, почему Давид вдруг так заинтересовался невестой покойного Ивана, о которой они прежде даже не говорили, однако видя его состояние, которое сильно пугало женщину, она не стала задавать лишних вопросов, просто сунула ему в руку бумажку с адресом Лилии и, глядя на то, как тот, ничего не ответив на это, сорвался с места и бросился из её комнаты, лишь покачала головой и произнесла:

- Что-то с этим парнем неладное творится. Надо срочно с Михаилом Иосифовичем связаться, пусть приедет и разберётся.