Страница 74 из 157
С потерей рубежа Сана и Перемышля русские армии Юго-западного фронта вынуждены были при дальнейшем отходе двигаться к собственным границам по расходящимся направлениям. Оборонительной линии для задержки уже не было, а состояние войск и непрерывные германские успехи не позволяли рассчитывать на удержание восточного угла Галиции. Штаб фронта с Ивановым во главе настроен был пессимистически и выпустил окончательно из своих рук управление армиями. Конечно, он должен был быть уволен раньше Радко-Дмитриева, но царского любимца Верховный не решался отрешить, а, воспользовавшись создавшимся положением, передал сначала 4-ю армию, а затем и 3-ю армию, как тяготевшие своими коммуникациями на север, в состав Северо-западного фронта Алексееву. Перед тем Иванов сформировал особую группу войск из 5 корпусов под начальством генерала Олохова в промежутке между 3-й и 8-й армиями, в районе Любачува. Эта группа должна была обеспечивать срединное направление между этими армиями на Владимир-Волынский и быть готовой к переходу в наступление во фланг германцам, если бы они направились против [410] 8-й армии. Неумело организованная группа Олохова не спасла положения.
В этот момент, в начале июня, Макензен приостановил свой нажим на русских, что было связано с необходимостью наладить подвоз с тыла и отчасти с объявлением 24 мая Италией войны Австро-Венгрии. Австрийцы хотели перебросить значительные свои силы на итальянскую границу, предоставив дальнейшую борьбу с русскими в Галиции германцам. У Фалькенгайна возникли колебания: Гинденбург успешно развивал операцию против Риги, на Западе французы и англичане опять пытались перейти к активным действиям, поэтому германскому главному командованию не улыбалось увязнуть на Русском фронте глубоко между территорией Польши и Волыни. С другой стороны, была соблазнительна возможность нанести окончательный удар России, направив достаточные силы из Восточной Галиции на Брест-Литовск, и этим маневром вместе с армиями Гинденбурга сомкнуть кольцо вокруг русских армий в Польше. Это соображение взяло верх, и с середины июня Макензен вновь начал наступление. С его возобновлением 8-й армии Брусилова не удалось удержаться на подступах ко Львову, и 22 июня Львов был очищен русскими.
С потерей Львова были связаны первостепенной важности политические последствия. Галиция была утеряна русскими; их западные союзники, наконец, поняли всю опасность надвигавшейся катастрофы на Востоке, не уравновешиваемой выступлением Италии. Однако к быстрому удару против Германии ни англичане, ни французы не были в данный момент способны. Общая обстановка складывалась для России крайне невыгодно, и русскому главному командованию приходилось в ближайшее время рассчитывать лишь на собственные силы. В тот же день, когда был утерян Львов, Иванов отдал директиву об отходе 3-й армии с группой Олохова в русскую Польшу — на фронт Люблин — Владимир-Волынский, 8-й и 11-й армиям постепенно отходить к пределам [411] Киевского округа, а 9-й армии сообразовать свой фронт с движением соседней, 11-й, армии.
25 июня 3-я армия перешла в подчинение главкома Северо-западного фронта генерала Алексеева. У Иванова осталось 3 армии, с которыми он продолжал отходить к Киевскому округу. В руках Алексеева было объединено 7 армий (10, 12, 1, 2, 5, 4 и 3-я), войска которых находились на территории русской Польши. Для связи между обоими фронтами в район Полесья были стянуты кавалерийские массы.
Выходом русских армий из пределов Галиции на свою территорию в конце июня 1915 г. закончилась грандиозная операция, начатая прорывом Макензена 2 мая у Горлицы. За эти 2 месяца были сведены на нет все предшествовавшие успехи русского оружия, и теперь перед главным командованием возникал основной вопрос, как вывести главную массу русских сил из «польского мешка», потерявшего к данному моменту уже все выгодные свойства для наступательных маневров и грозившего окончательно погубить застрявшие в нем армии.
Оценивая работу русского главного командования за время от начала Горлицкого прорыва и до утери Львова, нельзя не признать одной из главных причин весеннего галицийского погрома полное отсутствие искусства. С начала апреля было известно, что германцами готовится удар по русской 3-й армии, но Ставка и фронт упорно пренебрегают этими сведениями и стремятся скорее войти в Венгрию. Именно вследствие этого стремления к моменту прорыва полторы русских армии (8-я и часть 3-й) оказывались глубоко завязшими в Карпатах, и медленный отход их из Карпат явился причиной того, что опасно было решиться на быстрый отскок с Дунайца от Горлицы для отрыва этим маневром от «фаланги Макензена» и выхода из-под ее ударов. Вместо такого маневра, который позволил бы парализовать преимущество германцев в мощной артиллерии, верховный главнокомандующий настойчиво требует от Иванова и Радко-Дмитриева не отцепляться [412] от армии Макензена, а следовательно, подставлять русские войска в течение первых 15 дней операции под таранные удары противника. Он присылает к Радко-Дмитриеву двух свитских генералов для поддержки своих требований и шлет ему личные телеграммы, в которых, взывая к мужеству лозенградского героя[70], убеждает, чтобы 3-я армия остановилась.
В том же духе действует и Иванов. Он требует немедленных контрударов по мере прибытия подкреплений и считает, что эти контрудары должны иметь характер подпирания отходивших войск. В результате прибывавшие свежие дивизии и корпуса на короткое время сдерживали противника, а затем смывались волной общего отступления. К моменту отхода 3-й армии на Сан, т. е. через 15 дней от начала операции, так именно было израсходовано 7 дивизий, переброшенных в 3-ю армию с Северо-западного фронта, не считая еще собственных дивизий Юго-западного фронта, подводившихся к той же 3-й армии.
Нужно было образовать путем быстрого отступательного маневра свободное пространство в несколько переходов между собой и германцами и сосредоточить сильную группу вне фланга 3-й армии, на что требовалось несколько дней и, главное, обдуманная организация, для нанесения контрудара во фланг наступавшего тарана Макензена. Например, в тот момент, когда он подходил к Сану для нового прорыва 3-й русской армии, занявшей позиции по течению этой реки, представлялось весьма выгодным сосредоточить крупную группу войск в излучине между pp. Висла и Сан для удара в южном направлении на Дембицу и Ржешув против левого фланга наступавших к Сану австро-германцев. Но такой контрудар требовал продуманной организации и не мог быть выполнен без предварительной основательной подготовки. [413]
Словом, только ошибки русского командования (Ставки, фронта и армии) привели к быстрому (в 2 месяца) оставлению русскими войсками всей завоеванной ими ранее Галиции и к потерям в 500 тыс. пленными с 344 орудиями.
Операции на Рижском и Неманском направлениях
(Схема 40)
Как уже известно, к началу апреля 1915 г. на русском Северо-западном фронте наступило позиционное затишье, в течение которого новый главнокомандующий генерал Алексеев принялся за восстановление боеспособности своих армий, достаточно расстроенных за время зимних операций. Были полки, имевшие не более 1000 штыков. Но вместе с тем Алексеев не хотел «оставаться в бездействии», и в письме от 15 апреля в Ставку он предлагал, вопреки своим прежним взглядам, теперь же возобновить вторжение в Восточную Пруссию для нанесения частных ударов также ослабленным за зиму германцам. Верховный главнокомандующий на этот раз не согласился с такой беспредметной операцией и указал Северо-западному фронту держаться строго оборонительного положения, так как главный удар был перенесен на юг. Но вскоре германцы возобновили на этом фронте активную деятельность, положившую начало другой крупной операции этого года на Русском фронте, которая в конечном итоге к концу лета расширилась и слилась с боевыми действиями в Польше и завершила кампанию 1915 г.
70
Под Лозенградом в 1912 г. болгары под командой Радко-Дмитриева победили турок.