Страница 21 из 26
Гарри поспешно нажал кнопки «повтора» и «синхронного комментария» на омнинокле и припал к окулярам. Крам и Линч уже замедленно вновь пикировали на поле. Поверх изображения вспыхнул комментарий: «Финт Вронского — опасное отвлечение ловца». Перед ним было лицо Крама, искаженное от напряжения, когда он точно в нужный миг вышел из падения, в то время как Линч врезался в покрытие. Гарри понял — Крам вовсе и не гнался за снитчем, он просто хотел заставить Линча последовать за собой. Гарри в жизни не видел, чтобы кто-нибудь так летал — можно было подумать, что Краму совсем и не нужна метла. В воздухе он двигался с такой легкостью, будто не нуждался ни в какой поддержке и ничего не весил. Гарри перевел омнинокль в стандартный режим и направил его на Крама. Тот кружил высоко над Линчем, которого приводили в чувство медики со склянками зелий. Гарри сфокусировал картинку на лице Крама — его темные глаза быстро обегали землю внизу, в ста футах под ним. Пока Линч приходил в себя, Крам, пользуясь случаем, без помех отыскивал снитч.
Наконец Линч поднялся на ноги, к буйной радости бурлящих зеленым трибун, уселся на свою «Молнию» и оторвался от земли. Его воскрешение, похоже, вселило в ирландцев второе дыхание. Как только Мустафа дал свисток о продолжении игры, ирландские охотники бросились в бой, демонстрируя немыслимые чудеса мастерства.
Пятнадцать минут пролетели в жарких схватках, и Ирландия вырвалась вперед еще на десять голов — теперь они вели со счетом сто тридцать — десять, и игра стала откровенно грязной.
Когда Маллет в очередной раз помчалась к голевым шестам, крепко прижимая к себе квоффл, болгарский вратарь Зогров рванулся ей навстречу. Все произошло настолько быстро, что Гарри не успел ничего уловить, но дружный вопль гнева ирландских болельщиков и долгий, пронзительный свисток Мустафы возвестили о нарушении правил.
— Мустафа разбирается с болгарским вратарем относительно нанесения удара — запрещенный толчок локтем! — сообщил Бэгмен распаленным зрителям. — Так... Да, Ирландия пробьет пенальти!
Лепреконы, в злости поднявшиеся в воздух, словно рой сверкающих ос, когда Маллет была неправильно атакована, теперь, слетевшись вместе, образовали слова: «ХА-ХА-ХА». На другой стороне поля прелестницы вейлы разом вскочили на ноги, яростно распушили волосы и вновь с жаром заплясали.
Все Уизли и Гарри, как один, заткнули уши пальцами, но Гермиона, которую все это не задевало, вскоре подергала Гарри за руку. Он повернулся к ней, и она нетерпеливо вытащила его пальцы из ушей, покатываясь со смеху:
— Посмотри на судью!
Гарри посмотрел вниз, на поле. Хасан Мустафа приземлился прямо перед танцующими вейлами и вытворял действительно что-то очень странное — картинно напрягал мышцы и залихватски подкручивал усы.
— Так, это уже чересчур! — заявил Бэгмен, хотя в его голосе звучало изрядное веселье. — Кто-нибудь, тряхните судью!
Врач-волшебник, заткнув пальцами уши, стремглав промчался через поле и с силой пнул Мустафу в голень. Судья как будто пришел в себя — в омнинокль Гарри видел, что он выглядит до крайней степени смущенным и что-то кричит на девушек, которые прервали танец и всем своим видом выражают негодование.
— Если я не ошибаюсь, Мустафа хочет удалить с поля болгарскую группу поддержки! — раздался голос Бэгмена. — А вот такого мы еще не видели… о, это может обернуться плохо…
Так и вышло: болгары Волков и Волчанов, приземлились по обе стороны от Мустафы и начали с ним яростно спорить, с выразительной жестикуляцией показывая на лепреконов, которые с ликованием сложились в слова: «ХИ-ХИ-ХИ!». Мустафу, однако, не убедили доводы болгар; он тыкал пальцем вверх, в небо, явно требуя, чтобы они занялись своим делом, а когда те отказались, дважды коротко свистнул.
— Два штрафных удара! — выкрикнул Бэгмен, и болгарские болельщики взвыли от злости. — А Волкову и Волчанову лучше бы вернуться на метлы… да… что они и делают… и Трой завладевает квофлом…
Игра достигла невиданного уровня жесткости. Загонщики обеих сторон вели себя безжалостно, в особенности Волков с Волчановым, которым, кажется, было безразлично, по чему лупят их клюшки, по бладжерам или по игрокам. Димитров ринулся к Моран, державшей квофл, и чуть не сшиб ее с метлы.
— Нарушение! — хором взревели ирландские болельщики, поднявшись дружной зеленой волной.
— Нарушение! — эхом отозвался магически усиленный голос Людо Бэгмена. — Димитров задевает Моран — намеренное столкновение — видимо, судья назначит еще один штрафной — да, вот свисток!
Лепреконы опять взмыли ввысь и, на сей раз, изобразили руку, показывавшую вейлам в высшей степени неприличный жест. Вейлы вышли из себя. Они заняли боевую позицию на краю поля и стали швыряться в лепреконов пригоршнями огня. В омнинокль Гарри было видно, что сейчас они совсем некрасивые. Наоборот, их лица вытянулись, головы стали головами ужасных птиц со страшными клювами, за плечами выросли длинные, чешуйчатые крылья…
— Вот поэтому, мальчики, — прокричал мистер Уэзли, стараясь перекричать гвалт, — никогда нельзя обращать внимание на одну только внешность!
Поле наводнили представители министерства. Они пытались разнять вейл и лепреконов, но без особого успеха; а тем временем, в воздухе разыгрывалась не менее напряженная драма. Гарри вертел омнинокль туда-сюда, не успевая следить за квофлом, со скоростью пули переходившим из одних рук в другие…
— Левски — Димитров — Моран — Трой — Маллет — Иванова — снова Моран — МОРАН ЗАБИВАЕТ ГОЛ!!!
Но радостные крики болельщиков были едва различимы из-за воплей вейл, залпов из волшебных палочек представителей министерства и гневного рева болгар. Игра немедленно возобновилась; квофл был у Левски, перешел к Димитрову…
Защитник ирландцев, Куигли, широко размахнулся, изо всех сил ударил по пролетающему бледжеру и послал его в Крама. Тот увернулся, но слишком поздно, мяч попал ему в лицо.
Стадион оглушительно застонал; Краму явно сломали нос, он был весь в крови, но свисток не прозвучал. Хасан Мустафа отвлекся, и Гарри не мог его за это винить: одна из вейл швырнула в него горсть огня и подожгла метлу судьи.
Гарри волновался, почему никто не обращает внимания на то, что Крам ранен; пусть он болеет за Ирландию, но из всех игроков на этом поле Крам все-таки самый потрясающий. Рон явно чувствовал то же самое.
— Тайм-аут! Ах, да посмотрите, не может же он так играть…
— Смотри! Линч! — заорал Гарри.
Ловец ирландцев внезапно ушел в крутое пике, и Гарри был уверен, что это не финт Вронского, это было настоящее…
— Он заметил снитч! — крикнул Гарри. — Он его заметил! Смотри, как он летит!
Не менее половины зрителей сообразили, что происходит; ирландские болельщики встали зеленой стеной, подбадривая своего ловца, но Крам уже завис у него на хвосте. Как он разбирал, куда лететь, Гарри не представлял, мельчайшие капли крови шлейфом отмечали в воздухе его след, он поравнялся с Линчем, и вот уже оба вновь несутся к земле.
— Они разобьются! — взвизгнула Гермиона.
— Нет! — прокричал Рон.
— Линч может! — воскликнул Гарри.
Он был прав: во второй раз Линч грохнулся о землю со страшной силой и тут же исчез под ордой разбушевавшихся вейл.
— Снитч, где снитч? — на всю ложу заорал Чарли.
— Он поймал его! Крам его поймал! Все кончено! — воскликнул Гарри.
Крам, в красной, пропитанной кровью мантии, неторопливо поднялся в воздух — в его высоко поднятой руке искрилось золото.
На табло зажегся счет:
БОЛГАРИЯ - СТО ШЕСТЬДЕСЯТ, ИРЛАНДИЯ - СТО СЕМЬДЕСЯТ.
До зрителей не сразу дошла суть произошедшего. Но затем постепенно, будто неимоверной величины нарастающий поток, гул на трибунах ирландских болельщиков становился все громче, громче и взорвался громовым воплем ликования.