Страница 2 из 34
На другой стороне улицы, напротив кинотеатра, был пустырь. Когда-то тут красовался многоквартирный дом, хороший, с высокой квартирной платой. В былые времена из его мраморного подъезда нередко выплывали дамы в норковых шубках. Но цепкие пальцы трущоб потянулись за кирпичом, жадно хватая его и растаскивая по все расширяющейся территории. Старый дом, не устояв, стал частью трущоб, и люди редко вспоминали, что некогда это было гордое красивое здание. А потом его обрекли на слом и сровняли с землей, и теперь участок был пустым и открытым, только кое-где на земле виднелись кучки кирпича. По слухам, у Управления по застройке города были виды на этот участок. А пока дети использовали его в разных целях. В большинстве случаев для отправления естественных потребностей, так что зловоние висело в воздухе над пустырем, особенно сильное в жаркую летнюю ночь. Сейчас оно доходило до кинотеатра, застаиваясь под болтающимся навесом и наполняя улицу запахом экскрементов, который смешивался с запахом смерти на тротуаре.
Один из агентов Отдела расследования убийств отошел от тела и начал осматривать тротуар. Второй стоял, держа руки в карманах. Медик завершил ритуал установления смерти заведомо мертвого человека. Первый полицейский подошел снова.
— Видал? — спросил он.
— Что нашел?
— Пару стреляных гильз.
— Ну?
— Ремингтон 45-го калибра.
— Положи их в конверт и прицепи ярлычок. Вы кончили, док?
— Еще минуту.
Фотограф работал прямо как представитель прессы на музыкальном шоу.
Он обходил тело кругом и делал снимки с разных точек; его лицо ничего не выражало, а пот стекал по спине, приклеивая рубашку. Медик вытер лоб.
— Какого черта нет парней с 87-го? — спросил первый полицейский.
— Видно, в покер играют. Нам и без них неплохо. — Он повернулся к медику: — Что скажете, док?
— Я закончил. — Он устало поднялся.
— Что вы установили?
— То, что и так видно. Два выстрела в затылок. Видимо, смерть наступила мгновенно.
— Можете сказать время?
— При огнестрельной ране? Шутите, что ли?
— А я думал, вы, ребята, делаете чудеса.
— Делаем. Но не летом.
— Даже предположительно не можете сказать?
— Предполагать не запрещается. Ригор мортис еще нет, так что, думаю, его убили примерно полчаса назад. Но при такой жаре… черт возьми, тело может сохранять тепло в течение часов. В этом случае не ждите от нас слишком многого. Даже после вскрытия…
— Хорошо, хорошо. Можем мы теперь попытаться установить личность?
— Только ничего не напортите ребятам из лаборатории. Я пошел. — Медик посмотрел на часы. — Кстати, для хронометриста: двенадцать девятнадцать.
— Короткий день сегодня, — сказал первый полицейский. Он отметил время на временном графике, который вел с момента прибытия на место преступления.
Второй полицейский опустился на колени у тела. Внезапно он взглянул на первого.
— Он вооружен, — сказал он.
— Да?
Медик ушел, вытирая пот со лба.
— Похоже на 38-й калибр, — сказал второй агент. Он внимательно посмотрел на револьвер. — Да, специальный полицейский. Прицепишь ярлык?
— Конечно. — Первый полицейский услышал, как у заслона на дороге затормозила машина. Передние двери открылись, двое вышли и направились к группе у тела. — А вот и 87-й.
— Как раз к чаю, — сухо сказал второй. — Кого они прислали?
— Похоже, что Кареллу и Буша. — Первый вынул из правого кармана куртки пачку ярлыков. Отделил один из них и снова спрятал пачку. Это был бежевый треугольник три на пять дюймов. На одном конце ярлыка имелась дырочка с продетой тонкой проволокой со свободными концами. На ярлыке значилось: «Полицейское управление», а ниже более четко: «Вещественное доказательство».
Карелла и Буш не спеша подошли. Агент из Отдела расследования убийств бегло взглянул на них и начал заполнять графу «Где обнаружено» на ярлыке. На Карелле синий костюм, серый галстук аккуратно приколот булавкой к белой сорочке. Буш одет в оранжевую спортивную рубашку и брюки цвета хаки.
— Быстрые, как ветер, — проговорил второй полицейский. — Да, ребята, скоро же вы поворачиваетесь. Что вы будете делать, если обнаружится взрывное устройство?
— Мы оставим это дело специалистам, — холодно ответил Карелла. — А вы что будете делать?
— Очень остроумно, — сказал сотрудник Отдела расследования убийств.
— Мы были заняты.
— Оно и видно.
— Я один сидел на телефоне, когда пришел вызов, — сказал Карелла. — Буш с Фостером были заняты в баре — драка с ножами. Риардон не появился. — Карелла сделал паузу. — Верно, Буш? — Буш кивнул.
— Если ты один на телефоне, какого черта ты здесь делаешь? — спросил первый полицейский.
Карелла усмехнулся. Высокого роста, но не громоздкий, он казался очень сильным, но не за счет веса. У него была тонкая мускулистая фигура. Темные волосы коротко подстрижены, а необычный разрез слегка раскосых темных глаз придавал его чисто выбритому лицу что-то восточное. Благодаря широким плечам и узким бедрам ему удавалось выглядеть хорошо одетым и элегантным, даже когда приходилось надевать неуклюжую утепленную кожаную куртку. У него были широкие запястья и большие руки, и теперь он широко развел руками и сказал:
— Чтобы я сидел на телефоне, когда есть убийство? — Он открыто улыбнулся. — Я оставил на телефоне Фостера. Пускай, он у нас еще вроде как новичок.
— Ну как, взятки хорошо дают? — вставил второй полицейский.
— Заткнись, — сухо ответил Карелла.
— Некоторым везет. Вот с трупа уж точно ничего не получишь.
— Кроме цорес[1], — сказал первый полицейский.
— Говори по-английски, — добродушно сказал Буш. У него был тихий голос, что удивительно для человека ростом шесть футов четыре дюйма при 220 фунтах чистого веса. Его буйная взъерошенная шевелюра наводила на мысль, что мудрое провидение украсило Буша этой растрепанной гривой согласно фамилии[2]. Волосы были рыжие, и оранжевая спортивная рубашка ему не шла. Руки толстые, мускулистые. На правой руке — длинный рваный шрам от ножа.
Фотограф подошел к болтающим детективам.
— Какого дьявола вы делаете? — сердито спросил он.
— Стараемся установить, кто это, — сказал второй полицейский. — А что такое? В чем дело?
— Я не говорил, что уже закончил с ним.
— А разве ты не закончил?
— Да, но вы должны были спросить.
— Господи боже, для кого ты работаешь?
— Слушайте, расследователи убийств, у меня от вас зуд.
— Лучше иди домой и прояви какие-нибудь негативы, ладно?
Фотограф взглянул на часы. Что-то промычал и нарочно не сказал время, так что первому полицейскому пришлось самому посмотреть на часы, чтобы зафиксировать время на своем графике. Он вычел несколько минут и отметил также момент прибытия Кареллы и Буша.
Карелла поглядел на затылок убитого человека. Его лицо оставалось спокойным, только в глазах, как тень, промелькнуло и исчезло выражение грусти.
— В него что, из орудий стреляли? — спросил он.
— Сорок пятый калибр, — ответил первый полицейский. — Мы подобрали гильзы.
— Сколько?
— Две.
— Похоже на то, — сказал Карелла. — Надо его перевернуть.
— Санитарную машину вызвали? — тихо спросил Буш.
— Да, — ответил первый полицейский. — Сегодня все опаздывают.
— Сегодня все плавают в поту, — сказал Буш. — Я бы выпил пива.
— Давайте, — сказал Карелла, — помогите мне.
Второй агент наклонился, чтобы помочь ему. Вместе они перевернули тело. Мухи сердито зажужжали, а потом снова налетели на тротуар и на окровавленную, разбитую плоть, которая раньше была лицом. В темноте Карелла увидел сквозную дыру на месте левого глаза. Под правым глазом зияла вторая дыра, кость сломана, и осколки проткнули кожу.
— Бедняга, — произнес Карелла. Никогда он не привыкнет смотреть убитым в лицо. Он проработал в полиции уже двенадцать лет и научился преодолевать потрясения от встречи с бесповоротностью смерти, но не мог свыкнуться с другим: с исчезновением личности, с превращением пульсирующей жизни в груду окровавленной неодушевленной материи.
1
Неприятности (евр.).
2
Буш — куст (англ).