Одержимый (сборник)

— Мне надо поговорить с вами.

Карла, приоткрывая дверь чуточку пошире, выглядела смущенной.

— Конечно, дорогой. Хочешь войти?

Эвери огляделся, осмотрел холл, все закоулки, стараясь не показать своего испуга.

— Нет, и здесь сойдет.

Карла схватила его за руку.

— Ты знаешь что-нибудь о Джимми? Он только что был здесь и вдруг исчез.

Эвери покачал головой. Он засопел.

«Пожалуйста... дайте мне покончить с этим».

— Послушайте, у него неприятности.

Карла кивнула, и глаза ее расширились от страха.

— Я знаю, знаю. Он был здесь сегодня и все рассказал мне о своих делах. — Она умолкла, будто пораженная какой-то мыслью. — Постой! Минутку. Он ведь думал, что и ты тоже исчез. Но с тобой, кажется, все в порядке... да?

Эвери понял, что она знает все, и сказал:

— Я сбежал. Мне удалось убежать. Этот тип, — в эту минуту Эвери чуть было не выболтал имя, — он охотится за Джимми.

— Знаю, дорогой, знаю. — Глаза Карлы наполнились слезами. — Мы должны ему помочь. Я собиралась в полицию... Хочешь пойти со мной? Они поверят, если ты им расскажешь все, что с тобой случилось.

Эвери покачал головой.

— Нет, мэм, мы не можем этого сделать. У нас нет времени.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я хочу сказать, что этот тип собирается нас всех убить до завтрашнего утра. Как только найдет Джимми.

Лицо Карлы побледнело, в глазах помутилось.

— Этого не может быть, — прошептала она. — Что же нам делать?

— Вы должны пойти со мной, ладно? Я знаю, где живет этот тип, и вы поможете спасти всех. Мы можем позвонить в полицию, когда окажемся поблизости от его дома.

Карла энергично закивала.

— Ладно, ладно. О'кей. Подожди только, я возьму пальто.

Вернувшись через минуту, она уже застегивала на ходу свое пальто из твида в черно-белую клетку.

— Господи, какой ужас, — шептала Карла побелевшими губами.

— Да, — отозвался Эвери и отступил назад, чтобы дать ей пройти к выходу.

Больше всего на свете ему хотелось не участвовать в этом, выйти из игры. Но как?

Карла только раз видела Эвери раньше и тогда все удивлялась, почему ее Джимми заводит таких несимпатичных друзей.

Теперь она была ему благодарна за помощь.

Карла вышла в холл, и у нее перехватило дыхание. В холле стоял незнакомец, невысокий, с темными редеющими волосами. В руках он держал револьвер. Когда он подошел к ней, Карла вскрикнула и отпрыгнула назад, в квартиру, захлопнув за собой дверь.

Она навалилась на дверь изо всех сил, тяжело дыша, а мужчина толкал дверь и колотил в нее. Карла старалась запереть дверь на болт: впервые за много лет ее мускулы ожили. Дверь будто превратилась в существо, вставшее на дыбы и взбунтовавшееся против нее. Когда наконец ее пальцы повернули болт, удар снаружи вдавил дверь, и болт не встал в паз.

Она услышала громкое кряканье из-за двери, а затем, прежде чем успела сообразить, что случилось, дверь открылась внутрь. Карла отступила назад.

Человек пулей влетел в дверной проем. Его белые глаза пылали яростью. Мгновенно, прежде чем Карла успела сделать движение, он выхватил из-за пояса револьвер и схватил Эвери за ворот, толкая его впереди себя.

— Бог мой! — Карла качнулась назад, держа одну руку за спиной и пытаясь нашарить ею что-нибудь, чем она могла бы себя защитить.

Но позади не было ничего, пустота.

— Чего вы хотите? — Сердце Карлы колотилось. Человек захлопнул за собой дверь. Карла бросилась в спальню. Там был замок на двери, а в комнате телефон.

Если у нее только будет время набрать 911, там установят, откуда звонили, и найдут их, положат конец этому кошмару.

Она ухитрилась добраться до порога спальни, но тут тип рванул ее за волосы. Карла закричала:

— Кто-нибудь, пожалуйста! Помогите!

Конечно, в доме могли услышать ее крики и вызвать полицию.

— Ты жалкая сучка. — Незнакомец зажал ей рот рукой и навис над ней так близко, что мог шептать ей на ухо.

Эвери била дрожь. Он разрывался между желанием помочь матери Джимми и искушением воспользоваться паузой, чтобы вырваться, броситься на улицу и позвать на помощь. Но оцепенение пригвоздило его к месту.

Глаза Карлы вылезали на лоб, когда она старалась вырваться из рук Морриса, оторвать его пальцы от своего горла. Каждое ее движение заставляло его сжимать руки все сильнее. Ее длинные пожелтевшие ногти зарывались в мякоть его рук, рвали и царапали ее.

Но Моррис не замечал этого.

— Слушай, ты, сука, ты сейчас же прекратишь трепыхаться и пойдешь с нами, — шептал он, — иначе я вставлю дуло этого револьвера тебе между ногами и выстрелю. — Он сильно рванул ее голову вбок.

Раздался звук, похожий на щелчок, и Карла зажмурила глаза от боли.

— Поняла?!

Карла кивнула.

Моррис отнял руку от ее рта.

— Ты поняла?

Карла тяжело дышала, не в силах вымолвить ни звука.

— Говори, ты поняла меня?

— Поняла...

Глаза женщины остекленели, рот ее был открыт, челюсть отвисла. Лицо стало мертвенно-бледным.

— Ладно, — сказал Моррис, — значит, больше крика не будет?

— О нет, — с трудом пробормотала Карла охрипшим голосом, тяжело, со свистом дыша.

Эвери хотелось подойти к ней и сказать, что они как-нибудь выпутаются из этой истории, ведь теперь их двое против одного. Они должны оставаться спокойными и думать, искать выход. Но говорить он не мог. Только ободрить ее взглядом, что и попытался сделать. Но когда их глаза встретились, ее лицо выразило лишь отвращение, она была уверена, что Эвери добровольно участвует в заговоре. От этого ему стало совсем тошно.

Моррис положил руку на плечо женщины и толкнул ее вперед.

— Вы, миссис Фелз, должны находиться прямо передо мной. Или вы — мисс? Не беспокойтесь: знаю, что вы именно миссис. Мамочка своего сына. Вы должны двигаться именно так, потому что я не доверяю вам. Мы выйдем из этого дерьмового дома и пойдем к моему пикапу. Вы не будете ни на кого смотреть, не скажете никому ни слова. Поняли меня?

— Да, — ответила Карла тусклым, погасшим голосом. Все ее тело, руки и ноги, казалось, налились какой-то тяжестью, и от этого движения казались механическими, безжизненными.

Эвери шел рядом с Моррисом — так все трое и двинулись к двери.

— Миссис Фелз, вы, случайно, не знаете, где я мог бы найти вашего маленького ублюдка?

Карла покачала головой. Прядь волос упала ей на лоб, но она не поправляла ее. Эвери испытывал желание дотянуться до ее лица, отбросить волосы назад...

— Значит, вам нечего мне сообщить? В машине я, возможно, расскажу вам кое-что о вашем мальчике. — Моррис рассмеялся. — О том, как я трахал его в его славненький маленький задик.

Колени Карлы стали ватными, и она свалилась на пол. Моррис пнул ее.

— Вставай!

Она уцепилась за стену, ища опору и пытаясь встать на ноги. Эвери потянулся, чтобы помочь ей. Моррис прижал револьвер к его запястью.

— Пусть делает это сама.

Эвери отступил назад и смотрел, как Карла пытается принять вертикальное положение. Моррис открыл дверь:

— Так помни, что я сказал.

Втроем они вошли в холл. Эвери попытался представить себе, как кончится этот день. Доживет ли кто-нибудь из них до вечера, разумеется, за исключением Морриса?

Он думал о людях, которые находились за дверями, мимо которых они проходили. Что они все делали? Наверное, смотрели по телевизору футбол, готовили воскресный обед, и никто, совершенно никто не мог себе представить кошмара, который творится прямо у них за дверью.

Больше всего на свете ему хотелось находиться за одной из этих дверей, беспокоясь лишь об одном — есть ли у него ужин на сегодняшний вечер.

— К лифту не идти, спускаться по лестнице. Там безопаснее.

Табличка «Выход» над дверью была сожжена каким-то шалуном. Карла вышла первой. На темной и затхлой лестнице дышать было трудно. Цементные ступеньки и металлические перила, окрашенные тускло-серой краской, вели в неизвестность.