Страница 124 из 138
— Мы не целовались так долго. Сначала мы только обнимались.
— Вы сказали, что это возбудило мистера Ассанти...
— Возражение, Ваша Честь.
— Вопрос отклонен.
— Вы сказали, что он возбудился...
— Да.
— И был взволнован.
— Да.
— И был выведен из равновесия.
— Да.
— А ваше состояние тоже можно было так охарактеризовать?
— Нет.
— Вы не были возбуждены?
— Я не была возбуждена. Нет.
— Даже несмотря на то, что вам было всего пятнадцать лет и вас возбуждали в течение тридцати, сорока минут?
— Мы не возбуждали друг друга все это время. Сперва мы просто целовались.
— Можете сказать, в течение какого времени вы возбуждали друг друга?
— Минут пятнадцать.
— Только пятнадцать минут. Это было привычным делом для вас? Возбуждаться в прихожей?
— Нет, это...
— Возражение, Ваша Честь!
— Куда вы клоните, мистер Лоуэлл?
— К тому, чтобы оценить состояние ума мисс Франчески в тот момент, Ваша Честь.
— Следует согласиться с вашим предложением. Продолжайте.
— Итак, возбуждение в прихожей не было привычным делом для вас?
— Если вы пытаетесь сказать...
— Просто отвечайте на мой вопрос. Возбуждение в прихожей было для вас привычным делом или нет?
— Нет, это не было для меня привычным делом. Я была уравновешенна, когда встречалась с Домом, именно поэтому...
— Но даже если и так, это все-таки не было для вас привычным делом. Следовательно, это не оказывало на вас такое возбуждающее воздействие, как на мистера Ассанти. Это верно?
— Ну...
— Это верно, мисс Франчески?
— Я не была так возбуждена, как он. Это верно.
— А до какой степени были возбуждены вы?
— Я была возбуждена, но определенно отдавала себе отчет в своих действиях.
— Были ли вы очень возбуждены, то есть возбуждены до такой степени, как мистер Ассанти?
— Думаю, вы можете считать, что я чувствовала себя очень возбужденной, но я еще...
— Вы были крайне возбуждены, то есть так же, как, по вашему свидетельству, был возбужден мистер Ассанти?
— Нет, я не была крайне возбуждена. И в любом случае, как бы я ни была возбуждена, к тому времени, когда Дом вернулся, я снова полностью контролировала свое состояние.
— Означает ли это, что раньше вы не контролировали свое поведение?
— Я контролировала свое поведение и раньше.
— Тогда зачем вам потребовалось восстанавливать контроль над своим поведением?
— Я не говорила, что...
— Вы сказали, что "снова контролировали свое поведение".
— Да, но...
— Это говорит о том, что раньше вы потеряли контроль над собой. Это верно?
— Только в том плане, что я была возбуждена.
— Достаточно возбуждены, чтобы потерять контроль, но недостаточно возбуждены, чтобы быть в состоянии крайнего возбуждения.
— Я не знала, что существует несколько уровней возбуждения, — сказала она и кивнула в сторону присяжных со сдержанным чувством собственного достоинства.
— Ну, очевидно, вы-то знаете о существовании таких уровней, — промолвил Лоуэлл. — Существует просто возбуждение, очень большое возбуждение и крайнее возбуждение. Существуют состояния взволнованности и расстройства. Все эти слова вы сами использовали в беседе для описания различных уровней возбуждения. Я теперь спрашиваю вас, мисс Франчески, возможно, вы сами были на таком уровне возбуждения, что...
— Возражение, Ваша Честь. Возможно все. Возможно, что в любой момент провалится потолок в помещении суда, возможно, что...
— Да, да, мистер Эддисон. Вопрос отклоняется.
— Мисс Франчески, были ли вы возбуждены до такой степени, что могли неправильно понять то, что вам рассказывал мистер Ассанти?
— Нет, я поняла его слова полностью. Он сказал о каком-то парне с пистолетом.
— Что вы сказали ему, когда он все вам рассказал?
— Я сказала, что он должен идти в полицию.
— И он пошел?
— Не думаю. Я думаю, что они нашли преступника позднее. По собственной инициативе.
— И после этого вы рассказали полицейским то, о чем вам говорил мистер Ассанти.
— Да.
— О том, о чем он свидетельствовал сразу после стрельбы.
— Да.
— А теперь скажите мне вот что. Когда детективы Уэйд и Бент спрашивали вас, вы знали, что они искали двух мужчин?
— Нет, не знала.
— Вы ведь помните беседу с ними вечером семнадцатого июля прошлого года, верно?
— Да, я помню эту беседу.
— Хорошо, они спрашивали вас о двух черных парнях, бежавших со стороны булочной?
— Они могли спрашивать меня об этом, но я не помню.
— Хорошо, может быть, это освежит вашу память, — сказал Лоуэлл и передал ей несколько листов бумаги. — Вы могли бы это прочитать? Не жалейте времени и тщательно ознакомьтесь с содержанием этого документа.
Он терпеливо ждал, пока она читала страницы документа, который он ей вручил. Когда она наконец закончила чтение, он спросил:
— Можете ли вы ответить мне, что вы только что прочитали?
— Это выглядит как протокол моей беседы с детективами.
— Да, и теперь вы припоминаете, что они спрашивали вас о двух черных мужчинах, бежавших со стороны булочной?
— Да, я думаю, что они спрашивали меня именно об этом.
— Так спрашивали или не спрашивали?
— Они спрашивали об этом.
— Хорошо, но вы тогда указали им на их неправильное представление?
— Какое неправильное представление?
— Вы сказали им, что не было никаких двух мужчин, бежавших в направлении от булочной, а был только один мужчина?
— Нет, я не говорила им этого.
— А почему? Разве тогда вы не ощущали потребности поправить их?
— Я рассказала им о том, что говорил мне Дом. Вот и все.
— Они спрашивали вас, видели ли вы двух мужчин, бежавших в этом направлении...
— Да...
— ...и вы ответили со слов друга, что он видел какого-то парня, выбежавшего из булочной с пистолетом в руке, верно?
— Я рассказала им так, как мне рассказал Дом. Это верно.
— Но вы ничего не говорили в таком роде: "Между прочим, там не было двух мужчин, там был только один мужчина". Вы ничего такого не уточняли?
— Нет, я не говорила так.
— Это произошло потому, мисс Франчески, что вы все время подразумевали, что разговор идет о двух мужчинах, из которых только один держал в руке пистолет. Это верно?
— Нет, я не так понимала наш разговор.
— Хорошо, значит, тогда вы думали, что они ведут разговор об одном мужчине?
— Да.
— Даже несмотря на то, что они спрашивали вас о двух мужчинах?
— Я считала, что они расспрашивают о парне, которого видел Дом.
— Мужчина, у которого был пистолет.
— Да.
— Благодарю вас, у меня нет больше вопросов.
— Позвольте прервать нашу работу до девяти часов утра завтрашнего дня, — промолвил Ди Паско.
Глава 13
Во вторник холодный, сильный дождь смыл с улиц практически весь снег. У здания суда собрались Проповедник и его приверженцы, которые поддерживали сегодняшнего главного свидетеля — самого Сонни Коула. Демонстранты скандировали: "Черная двойная опасность. Черная двойная опасность". Это не было названием какого-то нового спектакля. Так Проповедник представлял себе то, что происходило с Коулом.
Настоящее имя Проповедника было Томас Релей, но он сменил имя на более звучное Акбар Зарум, которое носило отпечаток Африки и поэтому хорошо служило ему в наше беспокойное время. Под этим именем он приносил много хлопот. Было подсчитано, что только за последний год он обошелся городу почти в 1 400 000 долларов. Это с учетом мощных нарядов полиции, сопровождавших его многочисленные марши, протесты и демонстрации.
— Черная двойная опасность, — продолжал он скандировать через свой микрофон, — Черная двойная опасность.
Его приверженцы вторили ему, выкрикивая, несмотря на непрекращающийся дождь:
— Черная двойная опасность! Черная двойная опасность!