Страница 111 из 138
— Кольт сорок пятого калибра.
— Безусловно.
— Что "безусловно"?
— Совпадение. Оружие даже не совпадает по типу.
— Есть ли у тебя какое-либо основание считать, что Кабрера был каким-то образом связан с Тилли? — спросил Мейер.
— Нет.
— Может быть, продал ему пистолет?
— У меня нет подтверждения этому факту.
— Или, может быть, он узнал его каким-то другим путем? Может быть, наркотики?
— Почему? Разве Тилли был связан с наркотиками? — спросил Олли.
— Насколько нам известно, нет.
— Тогда почему вы несете всю эту чепуху? — Олли посмотрел на настенные часы.
— Она подождет, — заметил Карелла.
— Я никуда не спешу, — сказал Олли и снова ухмыльнулся.
Глава 10
Она позвонила ему в субботу вечером незадолго до восьми. Пока она сидела, слушая звонки на том конце линии, ее рука крепко сжимала трубку телефона. После третьего звонка на той стороне подняли трубку.
— Алло? — произнес он, но она вдруг словно потеряла дар речи. — Алло? — снова, теперь уже несколько нетерпеливым тоном произнес он.
— Да, алло, это я, — наконец выдавила она.
— Кто это я? — спросил он.
До нее дошло, что он впервые слышал ее голос по телефону.
— Эмма, Эмма Боулз.
— О, алло, — сказал он. — Как вы поживаете?
Она ясно представила, как он улыбается, лежа в постели, где-то там, в снятой чужой квартире недалеко от моста. Возможно, из своего окна он видит огни на мосту, сверкающий вдали Калмс-Пойнт. Лежа на кровати. Улыбаясь.
— Я звоню вам потому... — произнесла она нерешительным тоном. — Видите ли, когда Мартин вернулся вчера из офиса домой, он сказал мне, что должен на уик-энд уехать из города...
— О?
— Да. В Бостон, — пояснила она.
— Там, должно быть, сейчас холодно, — произнес он.
— Да.
Она снова была в нерешительности.
— Дело в том, — сказала она, — что я хотела вечером сходить в кино.
— Что вы имеете в виду? — мгновенно отреагировал он. — Надеюсь, что вы не хотите в одиночестве пойти в кино, а?
— Ну да. Именно поэтому я и звоню. Я понимаю, как вы серьезно относитесь к своей работе, несмотря на то что Тилли мертв...
— Да, серьезно, — подтвердил он.
— Да, именно поэтому я звоню вам, чтобы предупредить вас и чтобы вы не беспокоились. Это в случае, если вы позвоните, а вам никто не ответит, хотя я сказала вам, что сегодня весь день буду дома...
— Да, вы предупредили.
— ...но это было до того, как Мартин так внезапно решил уехать из города.
На некоторое время воцарилось молчание.
— Мне действительно это не нравится, — наконец заметил он.
— О, со мной все будет хорошо, ни о чем не беспокойтесь.
— Я не очень уверен в этом. Когда начинается сеанс?
— Что-то около девяти. Я должна проверить. Но я уверена, что у вас другие планы.
— Нет, у меня нет никаких...
— И это легко можно было бы понять. Я действительно сказала вам, что буду...
— Да, но у меня действительно на сегодня нет никаких конкретных планов. Я был бы рад пойти туда и...
— Ну, это...
— ...убедиться в том, что вы пришли домой в целости и сохранности.
— Это очень приятно слышать от вас. Хотя, как я говорила, после смерти Тилли больше нет никаких причин для беспокойства.
— Итак, я уже давно не был в кинотеатре, — сказал он.
— Если вы действительно...
— Я возьму такси и примерно через полчаса буду там.
— Ну хорошо, — сказала она, — но я действительно буду чувствовать себя в безопасности и без...
— Не беспокойтесь, — уверил он, — я скоро вас встречу.
Она услышала, как на той стороне линии повесили трубку.
Эмма тоже повесила трубку и стояла у телефона. Одна ее рука лежала на трубке, а другая рука прижимала к губам маленькую букву "Э", выполненную из золота. Она на мгновение сжала зубами эту подвеску, а затем позволила ей скользнуть по цепочке вниз, в ложбинку между грудями.
Кармен Санчес, высокая и раскованная, стояла в центре голубого светового пятна, в котором ее длинное серебристое платье сияло ярким, но холодным блеском. Заколка с фальшивым бриллиантом туго стягивала копну черных вьющихся волос, гармонировавших с ее черными, как ночь, глазами. В правой руке она держала микрофон. Длинный шнур от микрофона спускался на пол, а затем сзади нее свивался в кольцо, как тонкая черная змея. Она только что прошлась трелью по всей октаве, отправив ее вверх, к самому потолку, подобно диатонической ракете. Затем наступила глубокая как океан тишина.
Дым от сигарет медленно поднимался вверх, окрашиваясь в голубой цвет, когда попадал в пучок света. Кармен Санчес выступила за пределы светового пятна, посмотрела в зал, в толпу, постепенно привыкая к освещению в зале. Она поднесла микрофон прямо к губам и с чувством произнесла одно слово, которое служило названием следующей песни. Оно было произнесено шепотом, и таким тихим, интимным оно улетело в зал, в темноту.
— Поцелуй...
Мейер и Карелла слушали и наблюдали, сидя в баре.
Это всегда начинается с
Поцелуя...
Но поцелуи вянут
И умирают,
Если
Первая
Нежность
Неискренна.
Поцелуй...
Эти губы, горящие в
Поцелуе...
Они только учат
Лгать,
Если
Первая
Нежность
Неискренна.
Поэтому держи меня крепче и шепчи
Слова
Любви
Прямо мне в глаза.
И целуй меня нежно, и обещай
Мне, что твои
Поцелуи не будут лгать.
Поцелуй...
Показывай мне, рассказывай мне о
Счастье...
Потому что я знаю,
Что умру,
Если
Первая
Нежность
Будет
Неискренна.
Последнее слово песни повисло в воздухе, исчезло. Наступило молчание, такое же глубокое и устойчивое, каким до этого был шум. Кто-то выкрикнул:
— Вот это да!
А затем толпа зрителей вскочила на ноги и разразилась громовыми аплодисментами. Кармен вставила микрофон в гнездо стойки, а затем, нежно улыбаясь, молитвенно соединила обе руки и в знак благодарности поклонилась. Зажим с фальшивым бриллиантом при этом движении бросил в зал сноп лучей. Все еще улыбаясь, она запахнула длинное серебристое платье вокруг ног и изящной походкой пошла со сцены. Одна ее рука была поднята в прощальном приветствии. Сноп голубого света сопровождал ее. Часы над баром, обрамленные зеленым неоновым кругом, показывали без двадцати одиннадцать. Карелла и Мейер кивнули друг другу, поднялись со стульев у стойки бара и направились к задрапированному маленькому дверному проему, расположенному справа от сцены.
Она знала, что детективы были здесь, и ждала их.
Они рассказали ей о том прекрасном впечатлении, которое осталось у них после ее...
— Спасибо, я благодарна вам за эту оценку.
Затем перешли к делу.
— По поводу телефонных звонков в то утро...
— Мы снова возвращаемся к телефону, — произнесла она и внезапно стала выглядеть усталой. Она сняла полотенце с крючка на туалетном столике и набросила его на плечи, так что концы достали до чуть опущенных сосков груди, освободившихся от лифчика.
Сидя перед зеркалом в коротком серебристом халате, при свете маленьких светильников она начала снимать грим.
— Вы уверены, что были только два телефонных звонка? Один, который адресован вам, а второй он...
— Да, я уверена.
— Только два звонка, верно?
— Да, я только что вам сказала.
Она наблюдала за ними. Удалены тени под глазами, губная помада. Проступило молодое, свежее, прекрасное лицо.
— Если мы назовем вам несколько имен, может быть, вы вспомните, не упоминал ли Тилли их в разговоре с вами?