Страница 107 из 138
Как будто прочитав его мысли, Мейер произнес:
— Я презираю Нормана Мейлера.
Карелла посмотрел на него.
— За то, что он назвал это формой искусства, — закончил Мейер.
Они взобрались по шаткой наружной лестнице на третий этаж дома и постучали в застекленную дверь. Откуда-то из глубины квартиры до них доносилась исполнявшаяся по радио испанская музыка. Затем раздался голос диктора, что-то говорившего по-испански. Они снова постучали.
— Кто там? — раздался мужской голос.
— Полиция! — выкрикнул Карелла. — Откройте.
— Один момент, — сказал мужчина.
Он подошел к двери в пижаме. Было около полудня. Обычная полосатая пижама. Красно-белая. Черные взъерошенные волосы. Карие затуманенные глаза. Торчащая борода на узком лице. Вглядываясь через стеклянную дверь, щурясь от солнца, он сказал по-испански:
— Ваши удостоверения.
— Говори по-английски, — сказал Мейер через стекло.
— Кажите ваш знашки, — произнес человек.
Это означало: "Покажите ваши значки".
Карелла показал свой значок.
— Ты Рамон Эндрос? — спросил он.
— В чем дело? — опять по-испански произнес мужчина, и на его лице отразилось удивление.
— Говори по-английски, — попросил Мейер на этот раз более громко.
— И открой дверь, — сказал Карелла.
Эндрос еще раз взглянул на них, сделал кислое лицо и открыл дверь.
— Чего тебе надо, человек? — поинтересовался он.
Звучало это примерно так: "Шего ты надо, шелок?"
— Можно войти? — спросил Карелла.
Эндрос пожал плечами.
Они прошли мимо него в длинное, узкое помещение, которое оказалось кухней. Раковина, окно, шкафы, плита и слева холодильник, стол и стулья справа от него, радиатор вдоль дальней стены, дверной проем, ведущий в спальню. На кровати сидела молодая девушка. Она была голой. Простыня едва закрывала ее колени, но она и пальцем не шевельнула, чтобы прикрыть себя. Радиоприемник стоял на ночном столике рядом с кроватью и передавал латиноамериканскую мелодию. Девушка так монотонно качала головой в ритме музыки, что можно было усомниться, живое ли она существо.
— Ет плох ремя, шелок, — произнес Эндрос.
Они начали его понимать. То, что он произнес, означало: "Это плохое время, человек".
— Ты не хочешь закрыть дверь? — спросил Карелла.
Эндрос пожал плечами, подошел к двери спальни и закрыл ее.
Испанская музыка стала доноситься чуть глуше.
— Давайте присядем, — предложил Карелла.
Вокруг кухонного стола стояли три стула, по одному с торцов стола и один располагался лицом к стене. Они выдвинули стулья и сели. Эндрос почесывал свои интимные места. В конце концов, это его дом, размышляли они, и он мог делать все, что хочет. У него был вид усталого человека, которого полицейские вынуждали одно и то же повторять бессчетное число раз. Все это он уже проходил... Конечно, проблемы возникали, но он их успешно преодолевал. Итак, Эндрос продолжал почесывать свои интимные места, зевал и ждал.
— Денкер, — произнес Карелла.
Карие глаза вспыхнули.
Только на одно мгновение. Как язык змеи, который ты можешь увидеть в сотую долю секунды, а мгновением позже уже нет. Моментальная вспышка интереса, а затем снова скучное состояние.
— Эндрю Денкер, — сказал Мейер.
— Кто то имя?
Эта фраза означала: "Это имя?"
— Да, это имя, — подтвердил Карелла.
— Ты знаешь его? — спросил Мейер.
— Нет.
— Мы уверены, что ты знаешь это имя.
— Я его не знаю.
— Тогда кто живет в твоей квартире на Левистоне?
— 321, Южный Левистон.
— Квартира 4С.
— Это твоя квартира?
Он сел, наблюдая за ними, и, несмотря на град вопросов, не произнес ни слова.
Наконец он проронил:
— Я не знаю никого по имени Альберт Денкер.
— Эндрю Денкер, — поправил Карелла.
— И такого тоже не знаю.
— Тогда скажи, кто сейчас живет в твоей квартире?
— Я не знаю, о какой квартире вы говорите.
— Разговор идет о квартире, которую ты снимаешь у "Бридж Реалти", — сказал Карелла.
— На срок в один год, — добавил Мейер.
— Начиная с июля прошлого года, сразу после того, как ты вышел из тюрьмы.
Он продолжал смотреть на них.
— Тебе не кажется, что придется пройти с нами? — спросил Мейер.
— Почему мне должно казаться, что мне надо идти с вами?
— Мы думаем, что это необходимо сделать для прояснения данного вопроса, — сказал Карелла.
— Что там еще надо выяснить?
— Похоже, что ты не знаешь о квартире, снятой на твое имя.
— Кто говорит об этом?
— Женщина по имени Шарлотта Кармайкл из "Бридж Реалти". Там, около Калмс-Пойнт-Бридж, Рамон.
— Я не знаю эту даму.
— Хорошо, снимай свою пижаму и переодевайся в свое уличное платье, — предложил Мейер.
— Одну минутку...
— Мы ждем, — заверил его Карелла.
— И вообще, о чем идет разговор?
Он был подобен Дези Арназ, когда она спрашивала: "О чем это вы, Люси?" Но теперь они его прекрасно понимали. Хорошо, когда понимаешь многие вещи без слов.
— Разговор идет о человеке по имени Эндрю Денкер, — терпеливо напомнил Карелла.
— Который снимает твою квартиру на Левистоне, — терпеливым тоном добавил Мейер.
— Хорошо, — сказал Эндрос и кивнул.
— Хорошо что?
— Допустим, это правда. Хорошо?
— Допустим, что так, — согласился Карелла.
— Ну и что? — спросил Эндрос. — Разве сдавать квартиру противозаконно? Ето проти закун здават квартир?
— Нет, но это становится противозаконным делом, если помогает организовать убийство.
— Пффххх... — пропыхтел Эндрос и завращал глазами. — Откуда вы это взяли?
— Ты знаешь человека по имени Мартин Боулз?
— Никогда о нем не слышал.
— Ты никогда о нем не слышал, ты никогда не слышал о Мартине Боулзе. А как насчет Роджера Тилли?
— Нет, а кто это?
— Рамон, у тебя есть шляпа?
— Да, у меня есть шляпа.
— Надевай ее. Пальто тоже. Мы едем в город.
— Вот что, послушайте, подождите минутку.
— Нет, пустая голова, больше никаких задержек. Иди одевайся и поедем.
— Хорошо, хорошо, — вымолвил Эндрос.
— "Хорошо, хорошо" что?
— Допустим, я знаю, кто такой Тилли?
— Хорошо, допустим, ты знаешь, — сказал Мейер.
— Ну и что?
— А то, что он мертв, вот что.
Эндрос запыхтел:
— Пфффххххх...
— Разве это новость для тебя, а?
— Абсолютно.
— Как хорошо ты его знал?
— Он был в Кастелвью в то же время, что и я.
— Когда ты видел его в последний раз?
— Там. Он избил одного из наших парней и поэтому отбывал там наказание.
— Ах-ха.
— Он там не стоил и пяти центов.
— За что ты сидел?
— Они поймали меня в ловушку.
— Безусловно. Все, кто оказывается там, попадали в ловушку.
— Конечно, но это верно. Они утверждали, что я эксплуатировал девушек. Какая чепуха.
— Они были не правы, верно?
— Да, конечно.
— Как это?
— В конце концов, я отбыл свой срок. Зачем снова поднимать весь этот хлам?
— Потому что мы все еще пытаемся установить, как хорошо ты знал Тилли.
— Мне бы не хотелось даже говорить с этим сукиным сыном.
— Ты не любил его?
— Никто из латиноамериканцев не любил его.
— Ну а теперь он мертв.
— Ну а теперь вы можете идти и допрашивать еще десять тысяч людей, которые готовы были его пришить.
Они переглянулись между собой. В этот момент они поняли, что Эндрос действительно ничего не знал об убийстве Тилли. Потому что если бы он знал, то не использовал бы слово "пришили", так как Тилли не был убит ударом ножа. "Пришивали" обычно во дворе тюрьмы, и для Эндроса было естественным предположить именно такой ход событий, зато для детективов стало ясно, что Эндрос не знал, каким образом был убит Тилли. Если, конечно, исключить, что он был гораздо хитрее, чем казался.