Страница 30 из 83
— А что там? — поинтересовался Марик, глянув на тележку.
Леся откинула крышку одного из ящиков.
— О! Катушечки! — восхитился сержант.
— Точно, — подтвердила девушка. — Подкалиберные УБР-243ПМ. Модернизированные. С ними после войны еще долго возились, баллистические характеристики улучшали. Так что сейчас у этих снарядиков эффективная дальность почти восемьсот метров — броню в пять сэмэ на раз протыкают.
— А они что, за, м-м, семьдесят лет совсем не испортились? — усомнился Винарский.
— Ну, именно эти не такие уж и старые. Лет тридцать всего, да и хранились неплохо.
— Тогда ладно. Их у нас двадцать штук, как я понял?
— Да. Больше, увы, нет. Зато есть другие, не хуже.
Леся открыла следующий ящик, из второй партии. Внутри обнаружились три тонких цилиндра со странно вытянутыми стреловидными наконечниками, которые красноармейцы тут же принялись осматривать и ощупывать.
— Хм, и что это за зверь такой? — спросил через минуту сержант, оторвавшись, наконец, от снарядов.
— Это тоже подкалиберные, — довольно сощурилась лейтенант Клёнова. — Только сердечники у них попрочнее. Из обедненного урана. Увеличенный пороховой заряд, начальная скорость почти тысяча четыреста. На километре броню в сто пятьдесят как бумагу рвут, плюс пирофорсный эффект, что тоже, хм, не подарок. Их, кстати, в восьмидесятых под малокалиберную артиллерию готовили, причем с нарезными стволами, чтоб без оперения. И испытывали как раз на таких, как у вас, сорокапятках. Вот только…
Тут девушка слегка замялась.
— Что? Проблемы были? — понимающе усмехнулся танкист.
— Ну да, были. Судя по отчетам, после десяти-пятнадцати выстрелов ствол серьезно перегревался.
— Понятно.
Сержант ненадолго задумался.
— Что ж, будем считать их оружием последнего шанса, — подытожил он через пару секунд.
Леся кивнула.
— Да. Наверное, так будет правильнее всего.
— Да уж, действительно… правильнее всего, — почесал затылок Винарский и, твердо решив запихнуть эти "суперснаряды" в правую укладу, как говорится, от греха подальше, повернулся к бойцам.
— Ну, чего стоим, рты разинули? К машине давайте. Боезапас пополнять будем в свете, так сказать, новых реалий.
Марик с Гришей ухмыльнулись и, ухватившись за тележку с обеих сторон, споро покатили ее к танку. Стандартным тянитолкаем — впереди Кацнельсон, позади Синицын. Сержант двинулся было за ними, собираясь, по всей видимости, стать вторым "толкателем", однако его неожиданно остановила Леся.
— Погоди, Жень. У меня тут для вас еще кое-что есть.
— Еще что-нибудь убивально-стрелятельное? — улыбнулся танкист.
— Нет, другое, — улыбнулась ему в ответ девушка.
Небольшой закуток, в котором они очутились через полминуты, чистотой не блистал. Впрочем, он был вовсе не грязным — просто весьма и весьма захламленным. Даже на первый взгляд. Заваленные бумагой и коробками стеллажи, какие-то выстроившиеся вдоль стен то ли баки, то ли бочки, вешалка с отломленными рожками, пара потертых стульев, ободранный табурет, монументальный, занимающий почти полкомнаты стол и непонятные приборы на нем — в общем, классический "бардак на флоте". "Порядок в танковых войсках" наблюдался только возле окна, где на полке хранилось нечто напоминающее набор химических реактивов, и чуть дальше, в районе вытяжного шкафа и умывальника.
— Н-да, беспорядочек, — поморщилась Леся, окинув взглядом помещение, а затем обернулась к сержанту и с виноватым видом пояснила. — Извини, Жень, всё времени нет прибраться. То одно, то другое.
Винарский в ответ лишь философски пожал плечами:
— Бывает.
— Ладно. Всё фигня. Сейчас… сейчас… где оно там лежало? Ага, вот.
Девушка выкатила из-под стола тумбочку и выудила из нижнего ящика какой-то похожий на сплюснутый бинокль аппарат, опутанный кожаной "сбруей".
— Переносной тепловизор, — гордо сообщила она недоумевающему танкисту. — Сама из "циклоновских" матриц собирала. Крепится на голову.
— А-а… зачем?
— Что зачем? Зачем на голову крепится?
— Ну да. И вообще.
— Хм. Если вообще, то нам он необходим для ведения боевых действий в условиях пониженной освещенности. А на голову — чтобы руки были свободными. Понятно?
— Понятно, не дурак, — почесал в затылке сержант.
— Ну а раз не дурак, давай примеряй обновку, — подмигнула Леся танкисту, протягивая ему хитрый "бинокль".
Взяв прибор, Евгений попытался пристроить его себе на голову. Однако, увы, первая попытка успехом не увенчалась — защелки не защелкивались, зажимы не зажимались, ремешки постоянно путались и соскальзывали. Вторая попытка оказалась более удачной, но не намного — лейтенант Клёнова лишь ехидно прищурилась, глядя на скособоченную физиономию сержанта, одной рукой поддерживающего "окуляры", а другой разминающего ухо, случайно защемленное одним из замков-зажимов.
— Ладно уж, давай помогу, — произнесла Леся, подойдя почти вплотную к танкисту. — Смотри, как надо.
Приподнявшись на цыпочки, она принялась аккуратно поправлять перекрученные ремни. От прикосновений девичьих пальцев сержанта бросало то в жар, то в холод. А еще ему сильно захотелось чихнуть. Девушку Евгений не видел — глаза были закрыты чудо-очками — но близость ее ощущал всеми оставшимися чувствами. По дыханию у щеки, по щекочущим шею прядкам, по запаху, такому невообразимому здесь запаху ландышей, по легким, почти незаметным касаниям рук, ног, плеч…
— Кажется, всё, — тихо пробормотала красавица, отступая, наконец, от танкиста. — Можно включать.
И, не дожидаясь реакции, сама протянула руку и передвинула микрорычажок на корпусе.
Спустя пару секунд мир стал серым. Почти таким же как "в танке", но более… "настоящим". Сержант покрутил головой, приспосабливаясь к необычному восприятию, а потом перевел взгляд на Лесю.
— Ты… вся такая яркая. Как… луна.
— Это потому что теплая, — засмеялась девушка. — На моем месте тебе любая луной покажется.
— Луна на небе одна! Как и ты! — неожиданно для себя отчеканил танкист.
Даже в негативе тепловизора было заметно, что лейтенант Клёнова смущена. И не просто смущена — растеряна. Или даже испугана. Неловко переступив с ноги на ногу, она зачем-то поправила берет, потом косу, тронула себя за…
— Я сейчас. Тут у меня еще… это… сейчас…
После этих слов Леся вдруг попятилась, словно бы желая оказаться как можно дальше от сержанта, а затем, дернув плечом, резко развернулась и бросилась к стеллажам. То ли делая вид, что ей надо срочно отыскать что-то очень важное и очень нужное, то ли так оно всё и было на самом деле.
— Я сейчас, — повторила она еще раз, шаря глазами по верхним полкам. — Сейчас. Найду.
Евгений снял тепловизор, положил на стол и, прищурившись, посмотрел на девушку. Девушку, которая больше не казалась ему хитрой язвой с повадками начинающего особиста. Сейчас он видел перед собой всего лишь девчонку. Немного растерянную, чем-то сильно напуганную, ослепительно красивую и очень, очень одинокую. А еще сержант не понимал, чего или кого она так боится. Ведь не его же, ей богу.
— Я помогу.
Подхватив табурет, он подошел к Лесе, поставил "ящик с ножками" перед стеллажом, а потом… Девушка вздрогнула, когда руки танкиста легли ей на талию — будто и впрямь от бойца Красной Армии исходила некая скрытая до поры угроза.
Однако ничего страшного не произошло. Сержант просто приподнял ее — легко, почти как пушинку — и водрузил на "стремянку".
— Не бойся, я держу, — улыбнулся Евгений.
— Я не боюсь, — прошептала Леся с непонятной дрожью в голосе.
Впрочем, дрожал не только голос — дрожало, похоже, всё тело.
— Вот. Нашла, — с нескрываемым облегчением произнесла девушка секунд через пять.
Стащив с самого верха какой-то объемный и, кажется, тяжелый пакет, она повернулась к бойцу.