Закалка клинка

– Знаешь, как с этим работать?

– И с ним, и с медью, и с обыкновенным свинцом, – ответил Темрай.

– Юный мастер, – пробормотал собеседник, поди ж, договора еще не выполнил.

– Простите?

– Ну, договор. Подмастерье… А-а, забудь. Иди за мной.

По счастью, часть помещения, куда его увлек мужчина, прилегала к высокому окну. Впервые после того, как Темрай шагнул за порог, он почувствовал, что может видеть. Здесь находились наковальни, надежно установленные на ильмовых бревнах. Над ними рядами висели молоты, щипцы, клещи, зубила и другие предметы кузнечного дела все до боли знакомые по сравнению с непонятными и удивительными приспособлениями заполнявшими остальную часть комнаты. Здесь же находился маленький горн с мехами из козлиных шкур, в котором малиново светилось лезвие меча. Рядом, возле глиняного кувшина с плавнем, были свалены палочки цинкового и свинцового припоя. Неожиданно Темрай осознал, что от него требуется, и это знание привело его в великолепное расположение духа.

В любой части света мечи делают примерно по одной схеме: берут мягкий железный стержень, плотно обматывают его железной проволокой или лентой и, раскалив до красна, превращают в единое целое. Грани делаются отдельно: расплавленные старые подковы и гвозди отковывают, нагревают, снова отковывают, прокаливают в горне на угле, свернувшейся крови и мездренной коже и таким образом превращают в сталь. После этого клинок приобретает прочность и способность прорезать более мягкие материалы, из которых делают шлемы и доспехи, но при этом сохраняет упругость и не становится хрупким, как глиняная чашка. При наличии у кузнеца времени, терпения и элементарных навыков не составляет большого труда отковать отдельные части. Самое сложное – соединить их в единое целое, используя припой и плавень.

Темрай выбрал пару клещей, выхватил из огня раскаленный клинок и внимательно осмотрел его. Лезвия были прикручены к стержню, и по всему шву мерцали крошки раскаленного плавня.

– Плохо, – произнес пришелец.

Лысый нахмурился, но Темрай не обратил на это внимания. Когда клинок остыл, он снял щипцами хрупкую проволоку и простучал по краям небольшим молотом. Из сумки молодой человек достал бараний рог, заполненный мельчайшим белым порошком – особым плавнем, в котором и заключался главный секрет его народа.

Вытряхнув на плоский камень несколько щепотей порошка, чужестранец сгреб их в кучку, плюнул и размещал концом мизинца, пока не образовалась густая однородная смесь. Затем, предварительно очистив заготовку от остатков обгоревшего плавня, аккуратно нанес приготовленную смесь на место сочленения стержня и граней, следя за тем, чтобы слой был не слишком толстым. Лысый протянул парню проволоку которой тот плотно обмотал будущий меч. Убедившись в надежности своей работы, Темрай сунул клинок обратно в печь и принялся энергично качать мехи, пока жар не стал почти нестерпимым.

– Нужно раскалить его, – объяснил он, – иначе серебро не расплавится.

Вся хитрость заключалась в том, что здесь в качестве припоя использовали цинк, медь или, что еще хуже, свинец и олово. Жители равнин были искуснее: три части меди, одна часть цинка и шесть частей серебра образовывали сплав, который тек как вода при более низкой температуре и намертво сплавлял сталь с железом, как не соединят ни цинк, ни тем более свинец.

Когда клинок стал ярко-оранжевым Темрай достал из сумки палочку припоя, окунул ее в остатки плавня и плюнул – на удачу. Затем выхватил заготовку из огня и быстро – пока не остыла – провел припоем по местам швов. Коснувшись раскаленного металла, серебряная палочка зашипела и мгновенно исчезла в узкой трещине, оставив лишь белую дорожку под сероватой поверхностью клинка.

Покончив с обеими сторонами, Темрай снова поместил заготовку в печь и начал бормотать молитву к кузнечному богу (нельзя сказать, что кузнец ожидал, будто бог услышит его слова из столь отдаленного места, просто молитва занимала ровно столько времени, сколько требуется, чтобы припой намертво соединил швы). После этого клинок был вновь извлечен из огня, и Темрай быстро огляделся в поисках сосуда с растительным маслом.

– Нет, – удивленно ответил коротышка на его вопрос, – есть вода. Зачем тебе масло?

– Масло, – повторил кочевник, – растительное, если найдете – сливочное или жир, если нет.

Пожав плечами, хозяин удалился. Несколько секунд спустя он появился вновь, держа в руках высокий кувшин, полный прогорклого жира.

– У нас его используют как топливо. Для закалки нужна вода.

– Нет, – как можно мягче возразил Темрай, – лучше всего растительное масло, но подойдет и жир. В воде лезвие остывает слишком быстро, и шов становится слабым.

Клинок с шипением погрузился в жир, окутавшись клубами вонючего дыма, и оставался там ровно столько, сколько времени требовалось для троекратного призвания духа огня, после чего был извлечен и погружен в бадью с водой для полного остывания.

– Все, – сказал чужестранец.

– Все? – переспросил лысый.

– Да.

– Не может быть. – Собеседник недоверчиво повел плечом. – Я слышал, что твой народ использует магию. Ну, всякие заговоры, заклинания…

– Никакой магии, – покачал головой Темрай. – Только серебро и плавень. И масло. Лучше растительное, но если нет – годится сливочное или жир.

Мастер положил меч на наковальню, уповая, что нигде не ошибся и что под коркой, которую он сейчас удалит, скрывается полоска великолепной серебристой стали гладкой, без единой выемки или кармана. Результат не разочаровал его – клинок действительно удался. Темрай обил проволоку, взял с полки небольшой напильник и аккуратно сточил несколько едва заметных пуговок стали, гордо возвышавшихся над идеально ровной поверхностью меча. Оставалось лишь медленно нагреть его до темно-малинового цвета и затем быстро поместить в воду (а не в жир или масло), отполировать и наточить грани – элементарное дело, его мастер всегда оставляет ученикам.

И все же удивительно что в Городе Мечей, где любой вопрос решается силой оружия, люди не умеют правильно отковать клинок. А на равнинах, где к мечам прибегают в последнюю очередь, оружейники обладают знаниями и великолепным мастерством, которое мало ценится народом лука и стрелы. Философия проста: если ты позволил врагу подойти настолько близко, что он может использовать меч, значит, ты допустил ошибку.

Хозяин мастерской задумчиво созерцал клинок и теребил подбородок. Он осмотрел обе поверхности, несколько раз провел по шву указательным пальцем и неожиданно что есть силы швырнул меч острием вниз на наковальню. С оглушительным лязгом клинок врезался в наковальню, прочертил глубокую борозду шириной с тетиву лука, на мгновение замер, отскочил вверх, ударился о руку толстяка и с грохотом упал на пол.

– Ты принят, – бросил хозяин. – Пять золотых четвертаков в месяц. Будь здесь завтра через час после рассвета. – Он потер правую ладонь большим пальцем левой, после чего добавил: – Я найду масло. Оливковое подойдет?

Темрай пожал плечами:

– Не знаю. В моей стране мы используем очищенный жир. Думаю, ваш сорт будет не хуже нашего.

За пять серебряных монет ему сдали угол в комнатушке на постоялом дворе. Хозяйка, ворчливая сухопарая старуха, пробормотала что-то по поводу всяких варваров в ее чистой уютной гостинице (правда, на взгляд Темрая, комната была грязновата, в углу шумно совокуплялась юная парочка, а рядом с его циновкой умирал старик, на которого никто, кроме «варвара», не обращал внимания, но, очевидно, данные обстоятельства включались в понятие уюта) и дважды удостоверилась, что новый постоялец понял насчет недопустимости домашних животных и что еда предоставляется только за отдельную плату.

Глядя на малоаппетитную массу, покрывавшую тарелки на столах в общей комнате, Темрай решил, что он, пожалуй, сам добудет себе пропитание. Что касается животных, лошадь он продал тем же вечером за два золотых (дома за ту же сумму можно приобрести целый табун породистых скакунов и конюшню в придачу).