Закалка клинка

Венарт неосознанно облизнул губы, которые почему-то вдруг стали совершенно сухими.

– Конечно, я заинтересован в том, чтобы приобрести всю партию, – твердо сказал он, подавляя внутренний протест. – Естественно, все будет зависеть от… хм… цены…

– Разумеется, мы отдадим ее по цене, которую назначат государственные эксперты, – ободряюще кивнул Лордан. – Вы заплатите деньги, мы сведем баланс и забудем, что досадный эпизод вообще имел место. Насколько мне известно, государственный заказ оплачивается из расчета среднего арифметического между себестоимостью и рыночной ценой. Надеюсь, вас это устроит, потому что я не осмелюсь снизить цену ниже этого предела.

«Всю среднюю и грубую веревку Перимадеи за цену ниже рыночной…»

– Я согласен, – выдохнул Венарт.

Лицо чиновника прояснилось.

– Одним камнем на душе меньше, – сказал он, массируя виски, как при головной боли. – Как хорошо, что мы встретились. Могу я просить вас об одолжении? Нам бы хотелось, чтобы четвертую часть суммы вы внесли предоплатой. Поймите меня правильно, я начинаю наживать себе врагов, и аудиторы могут нагрянуть без предупреждения. Меня приводит в ужас мысль и о тех, и о других, но аудиторы к тому же знают, где я живу.

Венарт, уже прикидывающий в уме, как скоро он вернет затраченные деньги, громко сглотнул и выдавил:

– Конечно, нет проблем.

– Вы уверены?

– Если нужно, я могу отдать вам четверть прямо сейчас.

– Замечательно. – Собеседник моргнул, словно его беспокоил яркий свет. – Немного болит голова, – объяснил он. – Если у вас есть свободное время, мы можем отправиться к оценщикам прямо сейчас и оформить все необходимые бумаги.

«Да благословят боги правительственные службы, – Подумал Венарт, следуя за Лорданом по бесконечной череде коридоров и переходов, – медлительные, бестактные, неистощимо богатые правительственные службы. Я продам всю партию раньше, чем мне придется заплатить по счету. Хотел бы я знать, есть ли у них что-то еще в таком огромном количестве».

– Оценка будет завершена уже сегодня, – первое, что услышала Ветриз, как только брат переступил порог, – и завтра отпустят товар. Представляешь они даже готовы доставить его в порт и погрузить на корабль! Они приняли наличность, которая у меня была с собой, в качестве предоплаты, так что, как только веревка окажется на борту, мы сможем сняться с якоря и отправляться домой. Это просто фантастика, – добавил торговец. – Такие сделки заставляют меня поверить в чудеса.

– О боги, – выдохнула Ветриз. – Ты хочешь сказать, что потратил все деньги?

– Естественно, я потратил все деньги. Неужели ты думаешь, что я мог упустить такую возможность ради того, чтобы сохранить какой-то резерв?

– Ясно, – задумчиво произнесла девушка, – иными словами, ты скупил всю веревку, которая есть в городе, за исключением лучшего по качеству товара, который правительство предусмотрительно оставило для построения катапульт. При этом ты не знаешь даже приблизительную цену и не имеешь наличности, чтобы попробовать реализовать мою идею с коврами. Здорово. Да ты просто блестящий коммерсант!

В целях сохранения мира Венарт предпочел пропустить последнюю фразу мимо ушей.

– Если все пройдет удачно, – продолжил он, – мы сможем повторить эту операцию с чем-нибудь еще. Департамент снабжения, в сущности, никому не подотчетен, его сотрудники конфискуют товар у кого вздумается, выдавая торговцам вместо оплаты векселя. Даже представить сложно, что им придет в голову скупить в следующий раз: лес, гвозди, чугун…

– Говоришь, у Лордана болела голова? – перебила Ветриз.

– Что? А, кажется, да. Вероятно, поэтому он и хотел покончить с этим как можно скорее. Какая разница?

– Да нет, просто интересно, – пожала плечами девушка. – Помнится, в тот день, когда мы повстречались с Патриархом, у меня тоже голова раскалывалась

– Боюсь, это не очень приятное совпадение, верно, что-то связанное с погодой… Ветриз, что с тобой, я думал, тебя порадует, как я провернул дело.

– Я рада, – ответила она с отсутствующим видом. – Будем надеяться, что все пойдет так, как ты рассчитываешь, и мы не потеряем все наши деньги. Забавно, что ты упомянул про чудеса. Похоже, удача к нам благосклонна, – усмехнулась Ветриз – Может, это милейший Патриарх наложил на нас особое заклятие, как ты думаешь?

С вершины холма, под которым раскинулся новый лагерь, Темрай смотрел на город, испытывая при этом странное чувство возвращения домой. На ладони он подбрасывал пару счетных фишек – трофей, полученный при набеге на торговый караван, незадачливые купцы которого посчитали, что слухи о воинствующих варварах слишком преувеличены. То была большая удача: набор счетных фишек вместе с размеченной доской оказался не менее полезным, чем пять сотен лучников.

Искусство счета Темрай освоил еще в городе; счетовод, ведавший зарплатой, с удовольствием поведал все премудрости этой науки, пользуясь случаем лишний раз покрасоваться перед невежественным варваром. Кочевник не устав изумляться подкупающему и очень полезному качеству перимадейцев – раскрывать свои тайны каждому, кто согласен их слушать. Да и сам по себе этот народ сочетал в себе несочетаемое: силу и мощь с одной стороны, а с другой – беспечность провинциального лорда, уверенного в собственной безопасности лишь потому, что за стенами замка плещется море, словно стены и ров с водой могут удержать нежеланных гостей на почтительном расстоянии.

«Я сохраню все это, – решил про себя вождь, – чтобы спустя много лет потомки могли представить, как выглядела Перимадея перед тем, как Темрай низложил ее».

Темрай. Темрай какой? Темрай Великий? Темрай Непобедимый? Темрай Грозный? Темрай Безжалостный? Он сам предпочел бы быть Темраем Первым или просто Темраем, но, к сожалению, «просто Темраи» не стирают с лица земли величайших в истории городов.

При условии, что авантюра удастся, чему не было никаких гарантий. Мысль, что ничего не получится, почти утешала юного вождя, потому что в этом случае ему не придется носить титул Темрай Разрушитель Городов, Темрай Кровожадный.

Как насчет Темрая Механика? Это сочетание звучало куда приятнее, чем Темрай Устрашающий. И уж меньше всего ему хотелось войти в бессмертие с прозвищем Темрай, Который Откусил Больше, Чем Смог Проглотить.

Прямо под шатром вождя стайка детей плела ковер (предполагалось, что мокрые ковры, наброшенные на неподвижные части осадных машин, будут защищать их от горящих вражеских стрел). Ребятишки работали у вертикальной рамы, сидя на доске, концы которой лежали на ступеньках двух стремянок, так что ее можно было поднимать по мере того, как продвигалась работа. Проворные детские руки продергивали уток сквозь ряды узелков быстро и аккуратно, так, как никогда не смогли бы сделать взрослые. Старуха, ответственная за работу, выкрикивала петли, дети повторяли за ней, словно заучивали урок.

Несмотря на то что ковер предназначался для сугубо утилитарных целей, создавался специально для того, что бы быть простреленным и сожженным, на нем все равно выплетался узор. Хотя, возможно, старуха просто не представляла другого способа выполнить то, что ей поручено.

Темрай Ковровщик…

Вождь отвернулся и посмотрел на город, словно мог взглядом пробить его стены. Как знать, может, однажды люди скажут, что так и было на самом деле. Ах, если бы желания превращались в осадные машины, он бы и сам стал огромным тяжелым бревном.

«Хватит мечтать, – одернул себя Темрай, – пора заниматься делом».

Расскажи, бабушка, расскажи, как ты, когда была маленькой, помогала плести ковры, чтобы Темрай мог разрушить город…

На краю лагеря возле самой реки выстроились в ряд предметы его особой гордости – поблескивающие дегтем для защиты от воды и ржавчины новенькие требушеты. Они стояли словно табун породистых лошадей, ждущие, когда их разобьют в щепы, с метательными «ложками», задранными высоко к небу. Каждая из них была способна метать двухсотпятидесятипудовые булыжники на расстояние двухсот ярдов, хотя, конечно, уступали осадным машинам по силе поражения. Они тоже были почти закончены, готовые части таранов и осадных башен лежали неподалеку; оставалось лишь оснастить их веревкой – «проклятие, откуда мы достанем столько веревки? Так много конского волоса и так мало времени…». Остальное снаряжение, которое враг пока не должен видеть, находилось на пути к лагерю, для маскировки завернутое в мешковину.