Страница 53 из 74
- Каково положение дел в Риме? - спросил Эцио.
- Все хорошо, Эцио. Французская армия в смятении, Чезаре потерял важного союзника. Твоя сестра, Клаудиа, сказала, что послы Испании и Священной Римской Империи поспешно вернулись к себе на родину, а мои люди справились со «стоглазыми».
- Но нам предстоит сделать еще много...
Они добрались до убежища, где во внутренней комнате уже собрались их товарищи. В центре комнаты в очаге уже горел огонь.
Они поздоровались и заняли свои места. Макиавелли встал и произнес по-арабски:
- Laa shay’a waqi’un moutlaq bale kouloun moumkine. В этих словах заключена мудрость наших предков. Мы работаем во Тьме, но служим Свету. Мы - Ассассины.
Эцио тоже встал и обратился к сестре:
- Клаудиа, мы посвятили свою жизнь защите свободы человечества. Марио Аудиторе и его брат, Джованни, наш отец, когда-то точно так же стояли у огня. И теперь я предлагаю тебе присоединиться к нам.
Он протянул руку, и она взяла ее. Макиавелли вытащил из огня знакомое железное тавро для клеймения, оканчивающееся двумя половинками кольца, которые соединялись с помощью рычага на ручке.
- Все дозволено. Ничто не истинно, - спокойно проговорил он. И остальные - Бартоломео, Лис, Эцио - повторили эти слова.
Макиавелли, как когда-то Антонио де Маджианис в момент принятия Эцио в Братство, торжественно сомкнул тавро на безымянном пальце Клаудии, навсегда выжигая на нем символ Ассассинов.
Клаудиа вздрогнула, но не закричала. Макиавелли убрал тавро и отложил в сторону.
- Добро пожаловать в Братство, - официально сказал он Клаудии.
- Сестры тут тоже есть? - поинтересовалась она, нанося на обожженный палец успокаивающую мазь, пузырек с которой протянул ей Бартоломео.
Макиавелли улыбнулся.
- Разумеется.
Все смотрели на него, и Макиавелли повернулся к Эцио.
- Мы с тобой расходимся во многих вопросах, - начал он.
- Никколо, - возразил Эцио, но Макиавелли предупреждающе поднял руку.
- Но с тех пор как ты увидел богиню в Сокровищнице под Сикстинской капеллой, ты раз за разом доказывал нам, что ты - тот человек, который необходим Ордену. Ты выступил против Тамплиеров, ты гордо и высоко нес наше знамя, ты постепенно возродил Братство после поражения в Монтериджони. - Он оглядел всех собравшихся. - Друзья мои, настало время официально назначить Эцио на ту должность, которую он уже занимает по нашему общему согласию - лидера Братства. Я рад представить вам Эцио Аудиторе да Фиренце - великого магистра нашего Ордена. - Макиавелли посмотрел на Эцио. - Друг мой, отныне ты будешь носить имя Наставник - хранитель Братства и его тайн.
У Эцио от волнения закружилась голова, хотя какая-то часть его по-прежнему хотела оставить такую жизнь, в которой главная цель отнимала все время, оставляя на сон лишь пару часов. Тем не менее, он шагнул вперед и уверенно повторил слова из Кредо.
- Там где другие ограничены моралью или законом, мы, в достижении священной цели, всегда должны помнить: все дозволено. Ничто не истинно. Ничто не истинно. Все дозволено.
Другие повторили за ним эти слова.
- А теперь, - сказал Макиавелли, - пришло время нашему новому члену Ордена совершить Прыжок Веры.
Они отправились к церкви Санта-Мария-ин-Космедин и влезли на колокольню. Сопровождаемая Бартоломео и Лисом, Клаудиа бесстрашно бросилась в пустоту. Золотые лучи солнца, поднимающегося на востоке, отразились от серебристого платья девушки и превратили их в золотые. Эцио увидел, что сестра благополучно приземлилась и ушла вместе с Бартоломео и Лисом к ближайшей колоннаде. Макиавелли и Эцио остались наедине. Макиавелли уже собирался прыгнуть, когда Эцио его остановил.
- С чего такая перемена в отношении ко мне, Никколо?
Макиавелли улыбнулся.
- Какая перемена? Я всегда поддерживал тебя. Я всегда был предан нашему общему делу. Я виноват лишь в независимости мышления. Именно это заставило сомневаться во мне тебя и Джильберто. Но теперь все наши разногласия позади. Я никогда не хотел становиться лидером. Я скорее... наблюдатель. Давай вместе совершим прыжок веры, как друзья и напарники по Кредо!
Он протянул руку, Эцио улыбнулся в ответ и принял ее. А потом они вместе прыгнули с колокольни.
Едва они присоединились к товарищам, как подъехал курьер и, задыхаясь, сообщил:
- Маэстро Макиавелли, Чезаре вернулся в Рим после последнего похода в Романью. Один. Он направился в замок Сант-Анджело.
- Спасибо, Альберто, - кивнул Макиавелли, курьер развернул коня и умчался обратно.
- Итак? - спросил Эцио.
Макиавелли развел руками.
- Решение за тобой, а не за мной.
- Никколо, лучше продолжай мне говорить все, что думаешь. Мне важно мнение моих самых верных советников.
Макиавелли улыбнулся.
- Тогда тебе уже известно мое мнение. Оно не изменилось. Борджиа должны быть уничтожены. Иди и убей их, Наставник. Заверши то, что начал.
- Хороший совет.
- Конечно, - согласился Макиавелли и оценивающе посмотрел на друга.
- Ты чего? - поинтересовался Эцио.
- Я собирался написать книгу о средствах, которыми Чезаре добивается цели. Но теперь думаю уравновесить ее тем, что подробно опишу твои методы.
- Если ты собрался писать обо мне книгу, - проговорил Эцио, - пусть она будет короткой!
ГЛАВА 42
Приблизившись к Сант-Анджело, Эцио увидел людей, собравшихся на противоположном от замка берегу реки. Протолкавшись через толпу, он увидел, что мост к замку охраняют французские войска, а сам замок буквально гудел от беспокойства. Некоторые солдаты уже собрали свои вещи, но офицеры метались среди них, приказывая снова разбивать лагерь. Приказы были настолько противоречивы, что кое-где начались драки. Собравшаяся толпа с удовольствием наблюдала за происходящим. Одет Эцио по-прежнему был во французский мундир, оставшийся после нападения на Кастра Претория, а его собственная одежда лежала в сумке, висящей через плечо. Так что он просто скинул плащ и быстро направился к мосту. На него не обратили никакого внимания, и Эцио, шагая через французское войско, подслушал пару интересных разговоров.
- Когда нападет д`Альвиано со своими наемниками?
- Говорят, что он уже выступил.
- Тогда почему мы сворачиваем лагерь? Мы отступаем?
- Надеюсь на это! Tout cela, c`est rien qu`un tas de merde.[9]
Один из солдат остановил Эцио.
- Сир! Сир! Каковы будут приказы?
- Я как раз иду узнавать, - ответил Эцио.
- Сир!
- Что еще?
- Кто теперь командует? Ведь генерал Валуа мертв...
- Не сомневаюсь, что король пришлет замену.
- Сир, а, правда, что он с доблестью принял смерть?
Эцио про себя усмехнулся.
- Правда. Во главе своих людей.
Эцио пошел дальше, к замку.
Оказавшись там, Эцио поднялся на бастион и осмотрел внутренний двор. Там он увидел Чезаре, разговаривающего с капитаном папской гвардии, который стоял у дверей ведущих в цитадель.
- Я хочу увидеть Папу! - быстро проговорил Чезаре. - Мне немедленно нужно увидеть отца!
- Конечно, ваше сиятельство! Его Святейшество в своих покоях наверху замка.
- Прочь с моего пути, дурак!
Чезаре отпихнул с дороги несчастного капитана, который поспешно отдал приказ открыть врата. Эцио прошел вокруг замка до секретной калитки, и отпер ее ключом Пьетро.
Внутри он осторожно осмотрелся, и, никого не заметив, спустился вниз по лестнице, ведущей к тюремным камерам, откуда, казалось, целый век назад, он освобождал Катерину Сфорца. Отыскав укромный уголок, Эцио снял с себя французскую униформу и одел свою, более подходящую для той работы, которая ему предстояла. Потом он быстро проверил оружие, подтянул ремни на наруче, проверил отравленный клинок, убедился, что отравленные дротики надежно закреплены на поясе. Потом, прижимаясь к стене, он прокрался к лестнице, ведущей наверх. К несчастью, она охранялась, и Эцио пришлось отправить к Создателю троих охранников.
9
Все это плохо пахнет - (фр.) прим. пер.