Страница 17 из 17
необходимое. Это рядом с дворцом. Если будет скучно, приходи ко мне в кабинет,
сыграем в нарды, шахматы, - улыбнулся эмир.
Таким образом, Алим-хан дал понять другу, что и ему не дано право покидать Арк. Это
не обидело Николаева, хотя как человек военный не привык к дворцовым играм. Но Азия
несколько изменила его нрав, сделав более гибким.
Друзья вернулись в резиденцию, и эмир пригласил советника в свой кабинет сыграть в
нарды. Ему хотелось отвлечься от важных забот. Отказать правителю было как-то
неудобно. Во время игры они беседовали о политике, о женщинах, вспомнили о годах
учебы в кадетском корпусе в Москве. И после Николаев ушел в комнату для особо
важных гостей, в соседнем здании – гостинице для зарубежных гостей.
37
Охрана советника осталась ждать его в приемной комнате, где имелся кожаный диван.
Толстый хозяин заведения, одетый по-европейски, в светлом мятом костюме, был рад,
что наконец-то у него появился гость. Широко улыбаясь, он повел Николаева по
коридору.
- Вот ваша комната, мой господин. Если буду нужен, на столике лежит колокольчик, -
сказал он гостью и покорно удалился, чтобы не быть назойливым - его предупредили, что
европейцы не любят этого.
Николаев стал разглядывать широкую комнату с белым роялем у большого окна с видом
в зеленый сад. Рядом находился синий камин до потолка. Далее зал украшал шкаф в
стиле «Ампир» и черный диван. Овальный стол в середине комнаты. Виктор был
восхищен, особенно роялем. Он напоминал ему о родном доме, где в гостиной стоял
такой же инструмент, на котором играли его сестра. Виктор сожалел, что в свое время не
освоил рояль.
Затем Николаев сбросил сапоги на ковер, китель - на кресло и вытянулся на плюшевом
диване, хотя была еще вторая комната – спальня. Перед дорогой ему следовало
выспаться, иначе всю ночь будет бороться со сном.
Какое время он лежал с закрытыми глазами – сна все не было. Еще час пребывал в
раздумье, мысленно воображая себе, каким будет это путешествие. Ничего опасного в
этом деле не ожидалось, разумеется, если удастся сохранить полную тайну. Поэтому
полковник не испытывал особого волнения – идти на бой с врагом куда страшнее. Вместе
с тем не было и радости, хотя путешествие сулило ему огромные деньги. Николаева
скорее беспокоило завершение этой экспедиции, когда придется убрать свидетелей.
Открыв глаза, Виктор заметил в углу книжный шкаф, в котором красовались книги с
золотистыми переплетами. «Что там за книги? Может, есть что-нибудь интересное?» – и
Виктор поднялся с дивана.
На книжной полке среди английских и арабских томов оказалось немало русских.
Николаев выбрал о путешествии Миклухо-Маклая в страну папуасов – одно из его
любимых произведений. Прочитав эту книгу в юношеские годы, он так загорелся
любовью к путешествиям, что самому захотелось совершить нечто подобное. Но
осуществить такое не хватило духу. Да и в карьере военного тоже казалось достаточно
романтики. «Правильный ли я тогда сделал, отказавшись от мечты путешественника? -
спрашивать он себя в последние годы. – Кто знает, может быть, сейчас я стал бы
знаменитым исследователем новых земель». В ответ Николаев лишь пожал плечами. «Не
стоит сожалеть, потому что прошлое уже не вернешь», - с грустью размышлял он.
В комнате стало темнеть. Николаев встал на стул и сам зажег лампу на люстре, а затем и
вторую - на столике у окна. После уселся в кресло и погрузился в чтение, отправившись с
Миклухо-Маклаем на острова Новой Гвинеи к папуасам.
Он совсем не заметил, как минули два часа. Книга унесла его в райский уголок земли,
где ласковое море, джунгли. Однако стук в дверь заставил его вздрогнуть. И полковник
вновь очутился в тревожной Бухаре.
Николаев открыл дверь и увидел слугу эмира. Тот учтиво протянул ему большой узел,
сказав:
- Его величество ждет вас у себя.
- Передайте Его величеству, что сейчас явлюсь.
Николаев развязал узел на столе: там был дорогой синий халат, белоснежная чалма и
сапоги с изогнутым носом. Тут же советник скинул мундир и облачился в восточный
наряд, затем с лампой в руке зашел в спальню и глянул в зеркало в рост человека с
38
резными узорами. Вид был нелепым: светлое лицо, рыжие брови все равно выдавали в
нем человека христианской веры.
И когда в этом наряде полковник вошел в кабинет эмира, тот не сразу признал
советника: «Кто это такой явился, без…», - и вдруг эмир рассмеялся, показывая белые
зубы:
- Из тебя мусульманин не получится, слишком уж белым родился.
- Но ведь бывают же рыжие таджики, - возразил Николаев.
В разговор вступил начальник охраны Таксынбай, который сидел на стуле у стены:
- Может, господину советнику брови покрасить хной, тогда они станут темными?
- Это хорошая мысль, - поддержал эмир, - но тогда надо будет и лицо вымазать сажей,
чтобы стал черным.
И Алим-хан расхохотался и откинулся на спинку кресла, тем самым выставив из-под
халата свой круглый живот. Шутка Алим-хана рассмешила всех.
Быстро успокоившись, эмир принял серьезное лицо и обратился к Николаеву, который
уже сидел в кресле:
- Что это я так развеселился – не к добру. Итак, поговорим о нашем караване. Виктор,
думаю, нет надобности знакомить тебя с Таксынбаем - его отряд будет охранять твой
обоз. Хоть мои гвардейцы - верные люди, и все же не должны знать о грузе. Кроме
солдат, караван будут сопровождать погонщики лошадей. Это из верных людей Даврона,
но и им не нужно знать о золоте. Хоть дервиши презирают деньги, кто знает, что
случиться с их разумом, когда увидят столько драгоценностей.
- Ваше высочество, Но солдаты и погонщики все равно догадаются, что это очень
ценный груз, коль караван сопровождает личная охрана эмира, да еще груз прячут в
пещере, - возразил полковник.
- Пусть догадываются – это не опасно, ведь о пещере будут знать единицы. Да и после
часть свидетелей отдадут свои жизни во имя тайны Бухары. Теперь о том, какие роли я
дал вам. Таксынбай, солдаты - в твоем ведении, а дервиши будут слушаться только
Даврона. Над вами будет стоять мой советник Николаев – слушайтесь его во всем. В пути
именуйте его купцом Одылбеком. За сохранность каравана отвечает полковник, потому
его приказы должны исполняться без всякого рассуждения. Таксынбай, ты понял меня?
- Да, Ваше величество, все в вашей воле.
- Вот и хорошо. Вот что еще: если кто-либо захочет сбежать из каравана или похитить
золото, то таких расстреливать прилюдно, дабы у других пропала такая охота. Никого не
щадить, ведь речь идет о казне эмирата, бухарского народа. Помните это и берегите казну,
даже ценой своей жизни. Ваши старания будут очень щедро вознаграждены. А сейчас
идите в караван-сарай Даврона. Там, надеюсь, уже закончились приготовления. Но перед
дорогой нужно прочитать благодарственную молитву, – и эмир, вознеся ладони перед
лицом, стал тихо читать молитву. Остальные сделали то же самое. Для Николаева этот
ритуал был лишь данью уважения к религии друга. В конце краткой молитвы Алим-хан
произнес «Амин» и облегченно вздохнул.
Затем эмир подошел к Николаеву, который уже вытянулся, как подобает офицеру, забыв
о своем азиатском одеянии. На это Алим-хан слегка улыбнулся, пожал ему руку и дал
совет:
- Виктор, запомни, мусульманин должен ходить с чуть склоненной головой, в знак
покорности пред Всевышним. Величие духа у нас не приветствуется. Желаю успешного
завершения дела. Я буду молиться за вас. А теперь скачите в караван-сарай Даврона:
золото уже там, его доставили на арбах. Караван, должно быть, уже готов.
39
После этих слов эмир шагнул к Таксынбаю и тоже крепко сжал ему руку:
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.