Танцующая с Ауте

Я смотрю на него. Дарай превратился в одно большое ухо. Ох, не хочется мне рассказывать всё это человеку, но… Целитель.

— Поэтому вы настаиваете на том, чтобы к вашим именам добавляли «эль»? Киваю.

— Да. На Эль-онн есть ещё несколько разумных видов. Когда вы говорите «Антея-эль», это показывает, что вы обращаетесь именно к Антее, принадлежащей к народу эль-ин. Если говорите «Антея-тор» — подчёркиваете, что общение идёт с женщиной, занимающей высокое (насколько этот термин здесь применим) социальное положение, не обязательно среди эль-ин.

Круглой формы зрачки в красивых светло-серых глаза дарая слегка расширяются от удивления. Взглядом заставляю его заткнуться. Отвечать на вопросы об Эль-онн я не собираюсь.

Продолжаем разговор.

— Но в то же время, при всей нашей изменчивости, способности у всех разные. Я, например, хорошая танцовщица, но никудышный заклинатель. Это определяется… ну, гены — самый близкий человеческий аналог. В каждой семье, в каждом клане есть свои особенности, бережно передающиеся из поколения в поколение. А вместе с ними и определённые обязанности.

Замолкаю и отсутствующе смотрю в пространство. Обязанности… да, обязанности тоже передаются по наследству.

Будь они прокляты.

Сердито встряхиваю ушами.

— Существует нечто вроде генетических линий, они также отражаются в именах. Моя линия — Тея. Каждый, кто слышит моё имя или имя моей матери, без труда может определить, какими наследственными качествами мы обладаем.

— Какими?

Ему действительно интересно. Ну ладно, это в принципе не секрет.

— Изменчивость. Все в нашей семье обладают необычайными, даже по меркам эль-ин, адаптационными способностями. Это вообще отличительная черта клана Дериул.

— Понятно. А… оставшаяся часть вашего имени?

— Это имя души.

— Помимо наследуемых и изменяемых особенностей есть ещё нечто… нечто неопределяемое. Глубоко индивидуальное. Что-то, чего мы сами не понимаем и вряд ли когда-либо поймём. Мы называем это душой. Нет. Неверно. Эль-ин вообще никак это не называют. У каждого это различно, у каждого называется своим сен-образом. Причём сен-образ даётся при рождении Ясновидящими и столь сложен, что прочесть — только прочесть, не осознать — его могут только Старейшие из эль-ин. Этот образ используется всего несколько раз на протяжении жизни. В быту же он заменяется чем-то более простым, ну и соответствующим голосовым аналогом.

Пожимаю плечами. Лучше объяснить я не могу.

Аррек задумчиво рассматривает меня, будто увидел новое, неизвестное ему до сих пор насекомое. Затем отводит глаза. Меланхолично, этак небрежно начинает рассуждать:

— Аррек означает «Безупречный арр». Это очень распространённое среди высшей знати Эйхаррона имя. — Он снова смотрит на меня, и безупречное лицо непроницаемо, точно маска. — В нём нет ничего, что принадлежало бы только мне.

Некоторое время пытаюсь осознать новую информацию. Нет, я, конечно, знала, что они не дают своим детям личных, принадлежащих только им имён, но раньше как-то не задумывалась над значением этого. «Безупречная эль-ин?» Меня передёргивает от отвращения. Но всё-таки даже моей тактичности хватает никак это не комментировать.

Некоторое время молчим, вслушиваясь в шелест ветра, плавно раскачивающего наше убежище. Это хорошее, дружелюбное молчание. Закрываю глаза и опускаюсь в ворох своих одеял. Такие лёгкие и тёплые. Где Аррек взял их?

Аррек… Только сейчас понимаю, насколько искусно Целитель вытащил меня из начинающейся депрессии. Предоставленная самой себе, я могла бы ещё неделями предаваться жалости и самобичеванию. А так: наорала на бедного князя — и всё прошло. А князь ещё попутно умудрился вытянуть информацию, которую я ни за что не выдала бы, находясь в ясном сознании. Такого виртуозного манипулирования мне не приходилось встречать за пределами Эль-онн. Надо всё-таки держаться с ним более настороженно. Надо…

Чувствую, как мысли уплывают, мир растворяется в бархатной темноте. Ауте, как я устала…

Уже на границе сна ощущаю прикосновение изящной руки. Длинные пальцы ложатся мне на лоб, всё исчезает в никуда. Мощный поток энергии наполняет вдруг ставшее лёгким тело. Ты в безопасности. Спи…

Проснулась. Некоторое время лежу с закрытыми глазами, наслаждаясь теплом и пульсирующей энергией. Интересно, Аррек хоть сам представляет, насколько он хорош в целительстве? Ой, вряд ли. Это не те способности, которые пользуются особым уважением среди дараев. Высшая знать арров слишком занята, чтобы позволить себе отвлекаться на глупости вроде высокого искусства врачевания. Своих целителей они относят к касте ремесленников. Операторов каких-то там машин. Идиоты.

Открываю глаза и медленно сажусь. Аррек лежит в нескольких шагах от меня, у противоположной стены нашего маленького убежища. Когда человек или эль-ин засыпает, его черты расслабляются, лицо становится моложе. Во сне все выглядят детьми. Но не князь рода Вуэйнов. Этот даже сейчас умудряется поддерживать все свои щиты. Тонкие щупальца его чувств лениво подрагивают, оплетая ничего не подозревающий мир. Если они решат, что нам угрожает опасность…

Хмуро повожу ушами. Что-то опять не так. Внимательнее вглядываюсь в ставшее уже знакомым лицо. О, непознаваемая… Что же он сотворил с собой? Под маской непроницаемого ожидания проступает… опустошённость. Что же он сделал, чтобы довести себя до такой степени истощения? Склоняю голову, пытаясь смотреть не только глазами. Мои чувства всё ещё немного заплетаются, да и окутывающие человека тени Вероятностей — здорово затрудняют дело, но тем не менее замечаю, как мерно подрагивает его аура, собирая энергию из воздуха, воды, деревьев. Мощный поток силы из других измерений аккуратно заполняет опустошённые резервы. Bay. Никогда раньше не видела самоисцеления на таком уровне.

Но что могло довести поистине неутомимого дарай-князя до подобного истощения? Он ведь отдал практически всё, что имел, почти убил себя… Ауте…

Медленно поднимаю его руку и провожу ею по своей щеке. Под пальцами мягко искрится магия. Я ещё не полностью восстановилась, но силы переполняют тело, усталости и боли как не бывало. Процессы регенерации идут с пугающей скоростью. Даже горячая пульсация в многократно прокушенной губе прекратилась. Если не считать кое-каких функций, пока ещё блокированных, моё состояние сейчас лучше, чем было последние пять лет.

Удивлённо застываю. Зачем он это сделал? И как?

Не мог, не мог человек настолько познать нечто столь чуждое ему, как эль-ин. Физически не мог. Он просто отдал мне свою силу, всю, что была. Ни один Целитель не обязан делать такое. Более того, это строжайше запрещено. Если ты погибнешь, спасая одного пациента, кто поможет остальным? Такое возможно лишь между самыми близкими друзьями. Почему же он…

«Простите меня».

«За что?»

Ох, люди… Ауте с людьми. Но вот этого конкретного человека я точно никогда не пойму.

Задумчиво грызу ноготь. Коготь, ногти — это у людей, да и то не у всех. Только теперь до меня доходит, что то, что я сейчас вижу, — его аура. Даже когда мы нечаянно касались друг друга, он умудрялся прятать её. Совсем не похожа на ауры других людей, которые мне приходилось видеть. Скорее это напоминает Старейших эль-ин, которые уже не заботятся об изменении своих чувств. Мощная, почти подавляющая сила. Мягкое покалывание, безмятежность и безопасность, которую всегда носят с собой целители. Прозрачно-серая жёсткость, отстранённость, присущая воинам. Образы, всплывающие сами собой, слишком чужды и слишком стремительны, чтобы я могла их уловить. Сталь и зелень. Чернота. Бездонная пустота вакуума. Привкус мяты, пыль, осевшая на сапогах, мягкая тяжесть меча у бедра, дикая степь. Странник. Бродяга.

Прислоняюсь спиной к стене и некоторое время честно пытаюсь разобраться во всём этом. Уши задумчиво стригут воздух.

Предполагается, что чтение ауры помогает разобраться в личности. Как бы не так. Двести — триста лет, и ты уже ничего не можешь понять. То же самое с незнакомыми доселе видами. Читать людей я более-менее научилась, но Аррек даже меньше человек, чем северд-ин. Ничего общего, кроме разве что предков. Странник, бродяга — вот и всё, что можно сказать. Но кем бы он ни был, этот кто-то только что почти убил себя, пытаясь мне помочь.