Танцующая с Ауте

Я вынуждена с ним согласиться. Термины «северд-ин» и «безликие воины» означают одно и то же потому, что ни эль-ин, ни люди ничего не знают о них. Эти существа живут в одних Вероятностях с нами, но умудряются будто бы и не существовать вовсе. Они могут скользить из одного мира в другой без ведома дараев, и они проходят сквозь Щит на Эль-онн так, будто его никогда и не было. Если кто-то и знал о них что-то определённое, он не прожил достаточно долго, чтобы рассказать об этом.

Интересно, сколько позволят прожить нам после того, что мы увидели?

Не очень долго.

Эту мысль дарай-князь явно поймал. Он даже соблаговолил сделать согласный кивок. Впрочем, ни в одном из нас нет обречённой покорности. Слишком многое ещё нужно сделать.

Смерть? Что ж, возможно. Но сперва костлявой придётся за мной погоняться.

Я с удивлением понимаю, что последняя мысль принадлежит не мне. Арр ослабил свои щиты настолько, что я смогла считать его? Ох, ситуация, должно быть, ещё хуже, чем я предполагала.

— А вот и гости. Что ж, по крайней мере, они не заставляют себя ждать, — в бесстрастном голосе человека слышится мрачное, вызывающее удовлетворение. Аррек будет сражаться до конца, до последнего вздоха. Даже если его шансы на победу ниже нулевых. Встречаем гостей.

Они появляются с другой стороны амфитеатра — пять тёмных худых теней соткались из неподвижности и, точно дыхание Ауте, заскользили вниз, на площадку. Их движения заставляют меня почувствовать себя неуклюжей, их просторные одежды меняют цвет, поэтому они кажутся смазанными пятнами. Уверена, они могли бы стать совершенно невидимыми в утренних тенях, но зачем?

Распахиваю свои чувства навстречу приближающимся северд-ин и, ошеломлённо опустив уши, отшатываюсь. Эти… Это… Прекрасно. Не могу найти другого слова для описания. Безликие воины прекрасны в своей чуждости, в своём совершенстве. Они… цельные. Истинные дети Ауте во всём её великолепии.

О бездонные Небеса Эль-онн, почему ни в одной легенде не говорится, что северд-ин столь прекрасны? Так прекрасны…

Тело само выпрямляется в тонкую струну, трепещет в радостном предвкушении. Так прекрасны…

Рядом со мной прокатилась лёгкая волна — чуть шевельнулся человек. После сияющей цельности северд-ин его пустота выглядит ещё более пугающей. Под покровом непроницаемости вспыхивают и гаснут искры силы, слишком огромной, чтобы я могла себе её представить. Но северд-ин не подвержены силе в любом её проявлении, будь то пущенная из арбалета стрела или Вероятностный шторм. И то и другое пройдёт мимо них, не задев. И то и другое вызовет лишь гнев и презрение против «нечестного» боя. И то и другое повлечёт лишь нашу смерть. Единственный вид силы, который они признают, — холодное оружие. Мастерство против мастерства. Скорость против скорости. Если вам удастся победить северд-ин в таком сражении, вы выживете.

Но ваши шансы победить отчаянно близки к нулю. Шансов выстоять против боевой пятёрки вообще нет.

Аррек всё это знает. Чувствую, как его огромный ментальный потенциал исчезает, растворяется где-то в непознаваемых глубинах того, что заменяет ему душу. Тело арра расслабляется, наливаясь силой и отстранённой уверенностью в себе. В соответствии со своими законами чести он готовится принять бой. Да поможет ему Ауте! Он собирается драться с боевой звездой северд-ин и не имеет ни одного туза в рукаве. Проклятый идиот! Да как их вид дожил до сегодняшнего дня при таких-то суицидальных наклонностях? Вот уж действительно чудо из чудес!

— Стоп. — Произношу это слово тихо и жёстко, слегка нажав на последний звук. Может, эль-ин и не владеют голосом так, как арры, но, Ауте видит, я старалась! — Костлявая ещё успеет за вами погоняться. Но не сегодня.

Человек не вздрагивает, не прекращает свою медитацию, но я знаю, что завладела его вниманием. Впрочем, на объяснения уже нет времени — северд-ин достигают площадки и останавливаются, ожидая того, кто посмел бросить им вызов. Надо действовать.

Я соскальзываю с места, медленно продвигаюсь вниз. Предельно простой сен-образ содержит недвусмысленный приказ Арреку не двигаться и не вмешиваться, что бы ни происходило внизу. Если он сочтёт это оскорблением, то сможет выяснить отношения с тем, что оставят от меня северд-ин. Ироничный внутренний голос шепчет, что, скорее всего, оставят они немного.

Мысль мелькнула и пропала в мягком кружении танца. Я спускаюсь навстречу прекрасным, совершенным в своей цельности существам, и душа дрожит в такт их бесшумному дыханию. Ритмы моего тела замирают, а когда мир вновь воскресает, это уже другой мир. Всё то, что я узнала, прикасаясь к камням древнейшего амфитеатра северд-ин, — все бесчисленные схватки, которые видели эти камни, все безмолвные песни, что слышали эти колонны, — прорастает во мне пока ещё слабым, но рвущимся наружу ростком. И сердце эль-ин бьётся в ритме северд, а серые с вертикальными зрачками глаза приобретают спокойствие, которого не знали ранее.

Я начинаю с рваных движений девочки вене, Танцовщицы с Ауте, но по мере того, как одна терраса сменяет другую, воспоминания о бесконечной грации Безликих заполняют тело, изменяя кости и мышцы, создавая новые волокна, но самое главное — меняя что-то коренное, отличавшее эль-ин от северд.

Достигнув последней ступени, я медленно, лениво скольжу в сторону, обходя площадку по периметру. Танец набирает силу, бьётся в пальцах, в плавных поворотах стопы, в наклоне головы.

Тянусь в бесконечность, в глубины, о которых никогда не узнать никому.

Генетическая память открывается просто и легко.

Всё, что мои предки знали о северд, вспыхивает в сознании беззвучным взрывом. Они ближе к нам, чем сами подозревают. Они так же используют Ауте, чтобы менять себя по своему желанию, но они никогда не жили рядом с Ауте, не сражались с ней беспрестанно в течение тысячелетий. Давным-давно северд выбрали тот единственный Путь, который они назвали своим. Путь Меча. Безликие — идеальные воины, создавшие себя из людей. Вылепившие себя посредством направленного генетического вмешательства через Ауте. Тысячелетиями юные северд приходили на Эль-онн, чтобы погрузиться в Ауте. Лишь один из трёх возвращался назад, и возвращался изменённым.

И в воинском искусстве им нет равных.

Мне почти жаль их, ограниченных лишь одним изменением. Эль-ин тоже следуют Путём Меча, Путём клана Атакующих, у нас есть воины, посвятившие свою жизнь совершенствованию в этом искусстве. Но ограничиться им одним? Ох нет, этого мало.

Это печально, но мы не признаём совершенства. Пусть северд — воины, превосходящие любого (ну, почти любого) из нас на порядок, пусть дарай могут манипулировать Вероятностями и перемещаться так, как мы не сможем никогда, но… Нехорошая кривая гримаса мелькает на моих губах. Посмотрим.

Ещё одна просьба — на этот раз к генетической памяти отца. Не очень глубоко, только поверхностные воспоминания. Итак, эль-воины всё-таки могут тягаться с северд-ин. Около тысячи лет назад был один, который сразился с боевой звездой и победил всех. Правда, погиб и сам, но всё равно это был невероятный бой.

Знание, конечно, успокаивает, но вряд ли особенно полезно. Я — не воин. Меня долго и упорно пытались этому научить, но все усилия пропали втуне. Я могу неплохо держаться с ЛЮБЫМ противником, если танцую с ним, как могла бы танцевать с Ауте. Но атаковать самой? Нет, только не в танце. Когда я сражаюсь — это гимн красоте и отточенности военного искусства, и это не имеет ничего общего с убийством. Как можно убить красоту? Как уничтожить часть себя?

Никогда мне этого не понять.

Значит, нужно перестать быть собой.

Вспышка — и все знания, что отец накопил за столетия, врываются в меня неудержимым потоком, вытесняя мои собственные воспоминания и навыки. Полезно не полезно, а отказываться от любой, даже призрачной помощи не стоит. Позже я смогу восстановить свою личность. Пока же… Пока мне предстоит Танец, воистину достойный той, которую называют Дочерью Ауте.