Город и ветер

Потом была строгая и щемяще прекрасная церемония венчания «юной властительницы» с «дерзким и отважным пиратом, покорившим её сердце». И вновь никто не заметил натянутый струной страх невесты, стоявшей прямо только благодаря фамильной спеси. Жених поддерживал её под локоть, но и сам был серьёзен и собран, как перед битвой. Ди Крий так и не соизволил показаться, за что Тэйон был ему душевно признателен.

Ну а потом стражи пределов, нобили, маги и старшины гильдий преклоняли колена перед троном, принося присягу молодой чете. И магистр Алория вновь, в который раз за последний месяц, поверг великий город в ступор, заявив, что слагает с себя звание и обязанности мастера ветров.

Королева невозмутимо приняла его отставку, чтобы тут же, с ходу, назначить не ожидавшего такой подлости сокола наставником младших принцесс.

А вот в вопросе выбора преемника на посту мастера возникла заминка. Как выяснилось, Тэйон был отнюдь не единственным стихийным магом, склонным к непредсказуемым выходкам.

Первый знак неприятностей появился ещё два дня назад, когда он добрался наконец до своих покоев. Резиденция Алория замерла в несколько напряжённом ожидании, за время отсутствия хозяев успев разбиться на левое крыло (где сгруппировались ученики, личные вассалы, друзья и слуги мастера) и правое (оккупированное свитой и охраной Терра вер Алория). Пришлось спускаться к ним, шокируя и тех, и других своим неожиданным здоровьем и очень даже знакомой обоим лагерям язвительностью, отдавать приказы, разбираться с вопросами безопасности. В круговерти дел ему какое-то время удавалось успешно отбрыкиваться от требующих срочного разговора Турона и Ноэ, но в конце концов терпение учеников лопнуло.

Тэйон только перешёл к распоряжениям по поводу установки подъёмного устройства в рабочей башне (его взгляды на полезность физических упражнений в целом и карабканья по лестницам в частности претерпели некоторые изменения, как только маг сообразил, что теперь ему тоже придётся взбираться на эту верхотуру на своих двоих), когда Ноэханна не выдержала.

— Магистр! — Волшебница, сидевшая на низкой кушетке в его кабинете, подалась вперёд, и Тэйон лишь теперь заметил, что на ней дорогое платье из жемчужно-синего таолинского шёлка, а на запястьях и в распущенных волосах сверкают бриллианты, в которых не стыдно было бы появиться на приёме во дворце. — Магистр, нам нужно вам сказать…

Вот только слёзного признания в чувствах, о которых Тэйон и без того был не первый год осведомлён, ему не хватало для полного счастья.

— Не сейчас, Ноэ, — он прислонился (а точнее, почти сел) к столешнице, держа в руках схему замка…

— Нет, сейчас!

Ноэханна из древнего магического рода ди Таэа, не раз пересекавшегося с королевской династией, подняла охваченные бесценными браслетами руки с подлокотников кушетки — грациозное, элегантное движение. Ветер взвыл, точно опалённый баньши, ворвался в комнату с силой, идущей на таран кейлонгской галеры. Тэйона впечатало в стол, и лишь бросивший сдерживающее заклинание Турон (искренне верящий, что защищает несдержанную возлюбленную, а не учителя) не позволил магистру оказаться размазанным по стене собственного кабинета.

Нет, эта аристократка определённо ещё слишком молода для должности мастера ветров Лаэссэ.

Бывший лэрд Алория как ни в чём не бывало опустил злосчастные листки с планами и, выгнув бровь, посмотрел на ученицу. Побледневшая почти до прозрачности ди Таэа ухватилась за протянутую руку своего избранника, поднялась на ноги.

Они стояли перед ним, смотрели с ужасом и доверием. Тэйон начал подозревать неладное…

— Магистр Алория, мы поженились!

— ЧТО???

Тэйон медленно осел.

Для мага, претендующего на звание мастера стихий, замужество было под запретом.

Однако в случае союза ди Таэа и аль-Шехэ дело обстояло гораздо хуже, чем нарушение почти единогласно игнорируемой традиции. Ноэ принадлежала к старой аристократии. Её род уходил корнями в тысячелетия, беря начало от одного из Нарунгов-основателей, и имел историю, которой могли лишь глухо завидовать многие правящие династии целых миров. Ди Таэа были воинами, дипломатами и правителями, но всегда и прежде всего — магами. Высшими магами, одними из самых могущественных в легендарном городе. Не важно, что за последние двести лет род захирел, потерял почти все владения и находился на грани вымирания. Причём голодного. Принцесса ди Таэа, будущая великая волшебница, не могла «запятнать» свою кровь браком с человеком, чьи предки лишь пять поколений назад выбились из ремесленников. Какой-нибудь страдающий хронической задержкой умственного развития кузен вполне может попытаться «защитить честь семьи», заказав убийство презренного плебея, благо, честной дуэли тот не заслуживал. Особенно если упомянутый плебей с младенчества брал уроки фехтования и был стихийным магом в ранге адепта.

С Туроном дело обстояло ещё хуже. Купеческие династии Лаэссэ были замкнутой кастой, неким «городом в городе», практически независимым от властей и даже более закрытым, чем исконная аристократия. Могущественные, богатые, надменные, они презирали Старые Семьи, прекрасно понимая, что после Ночи Поющих Кинжалов эти задыхающиеся от перекрёстных браков и древних интриг нобили довели город до упадка, потеряв почти все колонии и замарав былую славу серией мелочных, подлых предательств. После падения старой империи именно купеческие фамилии построили империю новую, основанную не на военной угрозе, а на корпоративных соглашениях, торговых армадах и головокружительных прибылях.

Жизнь гильдийских династий была подчинена строгому иерархическому контролю, немыслимому для помешанной на личной чести аристократической вольницы. Любой ребёнок в купеческой касте рождался и умирал с мыслью о служении семье. Турон был первым сыном рода Шехэ, проявившим способности к высшей магии. А магия в Лаэссэ означала власть.

Аль-Шехэ сделали всё, чтобы мальчишка получил возможность развивать свои способности. И если он, которому выпал шанс занять место в правящем Совете города и упрочить тем самым влияние семьи и всей касты, откажется от такой возможности ради нищей девицы из захудалого рода, дело могло обернуться убийством девушки.

Блестяще. И, главное, как вовремя! И без того назревает конфликт между изоляционистами, представленными в основном иерархами Академии, и сторонниками открытой политики. Ну а если учесть, что именно сейчас начнётся грызня за открытые Таш новые торговые маршруты, трогательная история грозила вылиться в давно назревавшее столкновение между гильдиями и магами.

А под перекрёстным огнём у нас окажется… кто? Правильно. Тот умник, который и допустил это безобразие.

Тэйон бережно, будто боясь расплескать мечущиеся под веками ветры, открыл глаза.

Адепты стихий стояли, взявшись за руки, точно четырнадцатилетние подростки, и сияли пьяными от абсолютного счастья глазами.

Вечный сокол, какое жуткое зрелище!

Спрашивать, законен ли брак и все ли формальности соблюдены, бесполезно. И так ясно, что и законен, и соблюдены. Турон обладал поистине купеческой хваткой, если уж он ввязывался в самоубийственное безумство, то основательно и бесповоротно.

— А другого времени для столь радостного события вы выбрать не могли? — тоскливо поинтересовался Алория.

Дочь рода ди Таэа тряхнула спускающимися до коленей распущенными волосами. Тихо мерцали перевивающие тёмные пряди бриллиантовые нити.

— Магистр, мы ждали и ждали…

— И ждали…

— Но сначала была война с драгами, потом Сергарр захватил город, потом наступило междувластие…

— Точнее, безвластие…

— А потом напали кейлонгцы. Всё время случалось то одно, то другое, то третье. И мы решили, что подходящее время не наступит никогда. Если мы сами его не создадим. И тогда мы взяли… и обвенчались. — И она подарила супругу чуть застенчивую, но сногсшибательно прекрасную улыбку.

Турон замер, сжимая её руку с выражением преклонения на лице.