Страница 103 из 104
— Спасибо, лорд Леньор, — вежливо поблагодарила мама. — Хоть Лэнгорд и кажется мне безыдейным переплетением коридоров, думаю, дочь ориентируется в замке и в саду.
— Конечно, Вы правы, леди Риана, — смутился Леньор. Действительно, смутился. Даже немного покраснел… Лорд проводил нас до зала, больше не сказав ни слова.
Правители еще не приехали, зато появились Майанис и Сальвен с мужьями. Девушки оживленно что-то обсуждали с Йоллой, а Баркем рассказывал что-то забавное Гериону и Киргаму. Маму занял разговором Мейор, а наш необычно молчаливый сопровождающий ушел в дальний конец залы. Келиар, удивленный таким поведением друга, присоединился к нему. Оба что-то очень тихо обсуждали, при этом Леньор все время бросал потерянные взгляды в мамину сторону. От наблюдения за лордами меня отвлек Нэймар. Подошел сзади, обнял со спины, поцеловал в щеку.
— Как погуляла? Не замерзла?
— Не замерзла. В саду очень красиво.
— Знаю, — согласился муж. — Отец очень любит Поворот, поэтому всегда старается сделать Лэнгорд нарядным. Завтра погуляем вместе, я только закончил разбираться с бумагами. Все-таки это была замечательная идея — нанять секретаря.
Я рассеянно кивнула. Меня все еще очень занимали тихо беседующие лорды.
— Нэймар, а почему Леньор не женат?
— Честно говоря, сам удивляюсь. Я никогда его не спрашивал, а отец не рассказывал. А что?
— Просто интересно, — ответила я.
Последний вечер перед Зимним Поворотом прошел весело. Я много сделала для того, чтобы было так. И теперь, прислонившись к плечу любимого, с радостью наблюдала за тем, как Герион смеялся над шуткой Келиара, а мама что-то увлеченно рассказывала Сальвен. А ведь еще год назад трудно было представить, что обе части моей семьи смогут провести вместе хотя бы час.
После войны я настояла на том, чтобы и муж, и Келиар поехали со мной в Долкаммани. Сколько сил я потратила, пытаясь сломить нежелание Келиара, не передать. Я его понимала, но и оставить все, как было, не могла. Уговорить Нэймара было немногим проще. А чего стоил Герион, решивший уехать, даже не попрощавшись, сразу после окончания войны? Брата я вернула вовремя только потому, что об его отъезде мне сказал Вальтер. Заставить троих дорогих мне мужчин общаться друг с другом было очень сложно. Но за две недели, что мы провели в Холодном Ключе, наладить отношения удалось. Конечно, до доверительно-дружеских им было далеко, но отчужденность и недоверие ушли.
Ледяная подчеркнутая вежливость и достойная восхищения выдержка мамы не стали неожиданностью. Ее совершенное спокойствие казалось нерушимым барьером. Отношения у Келиара и Нэймара с мамой были вначале очень напряженными. Это чувствовалось во всем. Во взглядах, в несказанных словах. Но постепенно лед таял. Показать маме другую правду было неимоверно трудно, а убедить поверить в нее еще сложней. Я рассказала маме об откровениях лорда Адинана. Первый раз в жизни видела, как она плакала… Выслушав историю гибели Нэймара и самопожертвования Илдирима, мама задала закономерный вопрос:
— Вы назовете ребенка Илдирим, не так ли?
Имя, названное ведарой, было известно только самой Йолле, Нэймару и мне. Почему-то я попросила об этом имени никому не рассказывать. И чем ближе был срок, тем чаще слышала 'Илдирим' в качестве предполагаемого имени. Даже Нэймар несколько раз предложил так назвать сына. Но я, помня слова принцессы, стояла на своем.
Йолла всматривалась в будущее еще раз. И в бокале воды из Небесного озера ведара увидела Нэймара, этого нашего сына и еще двух сыновей. Она еще раз повторила имя, но, кажется, уже сама колебалась, готовая уступить натиску общественного мнения. Но для меня был только один Илдирим… И он был мне только братом, а не сыном.
К Зимнему Повороту приехали Правители. К преображению Владыки в лорда Эхдруима я привыкла, даже ждала этого. Эту грань характера Повелителя я любила больше всего. Восхищаясь силой опытного воина и величием Владыки, я сочувствовала тому эльфу, что предложил мне избавление от мук в день смерти Нэймара. Но теплей и ближе всех мне все же был лорд Эхдруим, дядя Нэймара. А леди Адиет навсегда осталась в моей памяти вдумчивой советницей, которую я повстречала в беседке.
Поворот был красочным и ярким. Магические огни, фейерверки, восхитительно красивый Лэнгорд на фоне расцвеченного разноцветными сполохами неба… И теплое, ласковое, спокойное ощущение счастья.
Сын родился через две недели. Я прижимала к себе тихо посапывающего ребенка, когда радостная Йолла, позвав Нэймара в комнату, оставила нас втроем. Муж склонился ко мне и поцеловал. Нежно, страстно, вкладывая в поцелуй все чувства, которые не мог передать словами. Наше потревоженное чудо щурилось на свету, когда Нэймар, взяв у меня из рук сына, стал им любоваться.
— Лемарин, — впервые муж произнес это имя. И оно прозвучало так, словно смакуя звучание, Нэймар примерял его на сына. — Лемарин.
Любимый улыбнулся, повернулся ко мне:
— Ты была права все это время. Его могут звать только так.
Родственники и друзья, съехавшиеся в Лэнгорд на Зимний Поворот, даже не подумали разъезжаться на эти две недели. Поэтому на Именовании сына присутствовала вся семья.
Из большого зала на время убрали троны, на их место поставили низкий резной стол. Я заметила на столешнице множество защитных рун, вплетенных в растительный рисунок, когда укладывала на стол сына. Владыка, проводивший ритуал, сделал нам с Нэймаром знак отступить. Наша роль во время ритуала была невелика, но, кажется, я никогда так не волновалась в своей жизни. Рука любимого легла мне на талию, держа мою ладонь в другой руке, Нэймар привлек меня к себе. Я прислонилась к плечу Истинного, твердо зная, что все происходит правильно.
Во время ритуала Владыка с улыбкой поглядывал на ребенка, леди Адиет смахивала слезы. Я в который раз удивилась тому, что своих детей у Правителей нет…
— Назовите желаемое имя сына, — обратился к нам лорд Эхдруим.
Мы с Нэймаром переглянулись.
— Лемарин, — голос мужа прозвучал в зале ясно и торжественно. В наступившей тишине услышала недоверчивое 'Как?' Келиара и почувствовала облегчение Йоллы.
— Это имя под запретом, — мягко напомнил Владыка. — Вы уверены?
— Да, — ответили мы с Нэймаром одновременно.
— Хорошо, — кивнул лорд Эхдруим. Он прикрыл глаза, читая заклинания. На поверхности стола ярко вспыхивали руны, распускались золотом вырезанные на столешнице цветы.
— Великая разрешает снять запрет на имя, — через несколько минут сказал Повелитель. — Имя подходит вашему сыну.
Эти слова стали частью волшебства, создавая над сыном разноцветный купол, на фоне которого бриллиантами сверкали буквы, составляющие имя. Когда сияние погасло, Владыка поднял ребенка и провозгласил:
— Лемарин, сын Нэймара.
Нас поздравляли, любовались Лемарином, дарили подарки. Все, исключая Йоллу, удивлялись выбору имени. Больше всех, конечно, Келиар. Он никак не мог поверить, что мы с самого начала знали имя, но не сказали ему. Мама стояла слева от нас с мужем, держала на руках внука, а Келиар рассказывал ей о своем брате, носившем то же имя. Леньор стоял рядом с другом, но молчал. Я давно уже заметила, что в мамином присутствии Седой эльф становился непохожим на себя. Нэймар, обнимая меня, о чем-то разговаривал с сестрами. Но я почти не прислушивалась к беседе. Украдкой наблюдала за Правителями. Они стояли всего в паре шагов от нас. Оба казались родными и близкими, но в тоже время недостижимыми. Лорд Эхдруим обнимал жену, леди Адиет, нежась в объятиях супруга, прикрыв глаза, смотрела в нашу сторону.
Владыка говорил тихо, но я услышала его голос сквозь поток других.
— Думаешь, Она знала, что так будет? — спросил жену Владыка.
Волосы леди Адиет сверкнули золотом, в глазах появилась знакомая усмешка. Именно так на меня смотрела Великая, когда спрашивала, что я готова отдать за жизнь Нэймара. Даже голос Правительницы прозвучал иначе.