Страница 2 из 5
сперва оно приводит в отупение,
а после – вырождается порода.
20
Я отродясь локтей не грыз,
я трезвый оптимист,
сейчас в России время крыс,
но близок и флейтист.
21
А если Русь растормошит
герой, по младости курчавый,
она расстроится, что – жид,
и в сон вернётся величавый.
22
Как патриотов понимать?
Уж больно с логикой негладко:
ведь если им Россия – мать,
то красть у матери? Загадка.
23
Евреи так укоренились,
вольясь в судьбу Руси затейную,
что матерятся, обленились
и пьют любую дрянь питейную.
24
Жили мы в потёмках недоумия,
с радостью дыша самообманом,
нас поила ленинская мумия
дивным, если вдуматься, дурманом.
25
Причина имперского краха
проста, как букварная строчка:
лишённая обручей страха,
распалась державная бочка.
26
Россия – страна многоликая,
в ней море людей даровитых,
она ещё столь же великая
по части семян ядовитых.
27
Любовь к России без взаимности —
весьма еврейское страдание,
но нет уже былой активности,
и хворь пошла на увядание.
28
Гармонь, сарафан и берёза,
а с ветки – поёт соловей;
всей роскоши этой угроза —
незримый повсюдный еврей.
29
Иные на Руси цветут соцветия,
повсюду перемены и новации,
а я – из очень прошлого столетия,
по сути, – из другой цивилизации.
30
Где сотни взыгравших козлов
гуляют с утра до потёмок,
там сотни дичайших узлов
распутывать будет потомок.
31
Бурлит не хаотически тусовка:
незримая случайным попрошайкам,
активно протекает расфасовка
по гильдиям, сословиям и шайкам.
32
Всё это было бы не грустно,
когда бы не было так гнусно.
33
Народа российского горе
с уже незапамятных пор —
что пишет он «хуй» на заборе,
ещё не построив забор.
34
Мне кажется, российская земля,
ещё не отойдя от мерзлоты,
скучает без конвоя, патруля
и всяческой надзорной сволоты.
35
Когда б еврей умел порхать,
фонтан пустив, уйти под воду
или в саду благоухать —
любезен был бы он народу.
36
Россию всё же любит Бог:
в ней гены живости упорны,
а там, где Хармс явиться мог,
абсурд и хаос жизнетворны.
37
Переживя свободы шок,
Россия вновь душой окрепла,
согрела серый порошок,
и Феликс вмиг восстал из пепла.
38
Когда надвигается темень
и тонут мечты в окаянстве,
убийц полустёртые тени
маячат в затихшем пространстве.
39
Нет подобного в мире явления,
и диковинней нет ничего:
власть российская – враг населения
и без устали морит его.
40
Люблю Россию чувством непонятным:
с угрюмым за дела её стыдом,
брезгливостью к её родимым пятнам
и болью за испакощенный дом.
41
Владеет мыслями моими
недоумённая досада:
народы сами править ими
зовут питомцев зоосада.
42
Россия как ни переменчива,
а злоба прежняя кругом,
Россия горестно повенчана
с несуществующим врагом.
43
Чем темней и пасмурней закаты
гнусно увядающих эпох,
тем оптимистичнее плакаты
о большой удаче в ловле блох.
44
Свободы дивный фейерверк
не зря взрывается над нами,
и пусть огонь уже померк,
но искры теплятся годами.
45
У всех вождей Руси увеселением,
и творчеством у всех до одного —
была война с российским населением
во имя вразумления его.
46
В России не закончилась эпоха
предательства и рабского молчания,
порой ещё кричат, но слышно плохо,
а громко – лишь согласное мычание.
47
В России нынче правят бал торжественный
три личности: подонок, лгун и вор,
и царственно свирепствует естественный,
но противоестественный отбор.
48
Мне кажется – куда я взгляд ни кину —
фортуна так Россию подвела
в отместку, что икону и дубину
строгали здесь из общего ствола.
49
Чтобы долю горемычную
без печали принимать,
укрепляют люди личную
веру в Бога, душу, мать.
50
Всегда евреи за свободу
стояли твердо – с целью вредной
внедрять отраву, гнусь и шкоду
в невинный дух России бедной.
51
Стирается на время если грань —
условия, критерии, барьеры, —
то сразу же немыслимая срань
стремительные делает карьеры.
52
С российским начальством контакты
похожи в любой из моментов
на очень интимные акты,
где женская роль – у клиентов.
53
Бессильные кремлёвские призывы
припасть к патриотизму как опоре
напрасны, как натужные позывы,
томящие страдальца при запоре.
54
Какую бы ни гнали мы волну,
каких ни сочинили наворотов,
никак не скрыть еврейскую вину
в бездарности российских патриотов.
55
Кого я ни припомню, все подряд
убийцы – в унисон, как на заказ, —
твердили, что не знали, что творят,
и плакали, что был такой приказ.
56
Трепеща, как осиновый лист,
и прохожим кивая приветно,
по России бредёт сионист
и евреев зовёт безответно.
57
От юных кудрей и до тягостной
сенильной поры облысения
висит над евреями сладостный
и вязкий соблазн обрусения.
58
Такая в ней мечта и пластика,
что, ни за что не извиняясь,
опять вернулась к жизни свастика,
по месту видоизменяясь.
59
Пишу я о России без лукавства
и выстудив душевное смятение:
повсюдное цветение мерзавства —
кошмарное, но всё-таки цветение.
60
Светлы юнцов тугие лица
с печатью сметки и проворности,
и так духовность в них дымится,
что явно требует соборности.
61
России вновь не повезло,
никто не ждал такой напасти:
разнокалиберное зло
опять взошло к вершине власти.
62
Мне боль несёт российской жизни эхо,
с ожоговым стыдом наполовину;
похоже, из России я уехал,
не смогши перерезать пуповину.
63
Шестой иерусалимский дневник
Часть первая
В любой мелькающей эпохе,