Страница 30 из 53
— Сесиль!
— Привет! — отозвался Сесиль, появившись в окне курительной комнаты. Он был в отличном настроении.
— Я ждал, что ты придешь. Я слышал, как вы там бесчинствовали, но у меня здесь есть нечто более смешное. Я, именно я одержал победу в служении Музе Комедии. Джордж Мередит прав: цели Комедии и цели Истины едины, и я, именно я нашел арендаторов для удрученного владельца виллы «Кисси». Не сердись! Не сердись! Ты простишь меня, когда услышишь все.
Когда лицо Сесиля светилось улыбкой, он выглядел очень привлекательно, и теперь он полностью развеял дурные предчувствия, терзавшие Люси.
— Я слышала об этом. Фредди сказал. Бессовестный Сесиль! Ты только подумай — столько беспокойства, и все зря. Конечно, эти сестры Элан немного занудные, и мне были бы милее эти твои друзья. Но тебе не следовало так издеваться надо мной.
— Мои друзья? — засмеялся Сесиль. — Шутка как раз в этом. Иди сюда.
Но Люси даже не двинулась.
— Ты знаешь, где я встретил этих «подходящих» арендаторов? В Национальной галерее, на прошлой неделе, когда ездил навещать маму.
— Что за странное место для встреч, — проговорила Люси. — Я не вполне понимаю.
— Да, в Национальной галерее, в зале умбрийцев. Они мне совершенно незнакомы. Они там любовались Лукой Синьорелли. Выглядели совершенно глупо. Тем не менее мы разговорились, и я получил немалое удовольствие. Они были в Италии.
— Но, Сесиль…
— Они сказали, что хотели бы найти дом в сельской местности. Отец бы там жил постоянно, а сын наезжал по выходным. Я и подумал: «Это шанс для сэра Гарри». Я взял их адрес, справился о том, кто они и откуда. Оказалось, что они — не полное ничтожество. Получалось весьма забавно, и я написал сэру Гарри, чтобы…
— Сесиль! Это нечестно. Мне кажется, я знаю этих людей.
Сесиль насмешливо осмотрел на Люси.
— Абсолютно честно! Честно все, что позволяет наказать сноба. Этот пожилой джентльмен сделает нам всем немало добра. Сэр Гарри отвратителен со своими «приличными пожилыми леди». Я намереваюсь преподать ему урок. Нет, Люси, сословия должны перемешиваться, и очень скоро ты со мной согласишься. Должны быть смешанные браки, все должно быть. Я верю в демократию.
— Ни в коей мере! — выпалила Люси. — Ты даже не знаешь значение этого слова.
Сесиль уставился на нее и почувствовал вновь, что она утратила то, что было свойственно женщинам Леонардо.
— Не знаешь и не понимаешь! — еще раз воскликнула Люси.
Куда подевался тонкий артистизм ее внешности и натуры? Капризная девчонка — и больше ничего!
— Нечестно, Сесиль! — продолжала Люси, не в силах успокоиться. — Ты виноват, и сильно. Ты не имел никакого права расстраивать то, что я сделала для сестер Элан. Из-за тебя я стала всеобщим посмешищем. Ты считаешь, что издеваешься над сэром Гарри, но все это — за мой счет. Это очень похоже на предательство.
И Люси ушла.
«Нервы?» — подумал Сесиль, удивленно вскинув брови.
Да нет, не нервы. Снобизм. Пока Люси думала, что вместо сестер Элан будут жить его друзья, люди его круга, ей было все равно. Он полагал, что эти новые арендаторы могли бы быть ценны в образовательных целях. Он будет приветлив с отцом, а этого молчуна сына разговорит. Итак, ради Музы Комедии и ради Истины он приведет их в Уинди-Корнер.
Глава 11. В отлично обставленной квартире миссис Виз
Муза Комедии, вполне способная самостоятельно удовлетворять свои интересы, не отнеслась тем не менее с презрением к помощи мистера Виза. Его идея привезти Эмерсонов в Уинди-Корнер показалась ей заманчивой, и она с удовольствием приняла участие в соответствующих переговорах. Сэр Гарри Отуэй подписал договор, встретился с мистером Эмерсоном и был совершенно разочарован. Разочарованными и даже оскорбленными почувствовали себя и сестры Элан, которые написали Люси письмо, в котором в изысканных выражениях обвинили ее в том, что им не удалось снять виллу в Саммер-стрит. Мистер Биб пекся о том, чтобы вновь прибывшие получили свою порцию удовольствия, а потому попросил миссис Ханичёрч отправить Фредди с визитом к Эмерсонам, как только те прибудут. Воистину, средства, коими располагала Муза Комедии, были столь многочисленны, что она позволила мистеру Харрису, который никогда не был закоренелым преступником, сникнуть, быть напрочь забытым и умереть.
Люси, спустившаяся с небес на землю, где есть не только свет, но и тени, поначалу пребывала в отчаянии, но потом, подумав, пришла к выводу, что беспокоиться ей не о чем. Она помолвлена, а потому Эмерсоны вряд ли осмелятся каким-нибудь образом оскорбить ее. Пусть приезжают и живут. Да и Сесиль волен приглашать кого угодно и куда угодно! Но, как было сказано, этот вывод требовал предварительных размышлений и — такова уж девичья логика — эти размышления привели к тому, что само событие стало представляться Люси более значительным и более ужасным, чем это было на самом деле. Поэтому она была рада наступлению момента, когда ей следовало нанести визит миссис Виз. И новые арендаторы въехали в виллу «Кисси» в том момент, когда Люси в полной безопасности находилась в Лондоне.
Когда она приехала, Сесиль встречал ее.
— Сесиль! О, Сесиль, дорогой, — прошептала она, замерев в объятьях жениха.
Сесиль тоже стал вести себя демонстративно. Он увидел, что желанный огонь пробудился в Люси. Наконец ей нужно было его внимание, как любой женщине нужно внимание мужчины, и она смотрела на него снизу вверх, как и подобает женщине смотреть на представителя сильного пола.
— Так ты любишь меня, милая? — прошептал он.
— О Сесиль, да! Да! Я не знаю, что бы я без тебя делала.
Прошло несколько дней. Потом Люси получила письмо от мисс Бартлетт.
В августе между кузинами возник холодок, и с тех пор они не общались. Этот холодок датировался событием, которое Шарлотта назвала «бегством в Рим», и в Риме он необычайно быстро усилился. Компаньон, который представляется неподходящим в мире средневековья, становится совершенно непереносимым в классическом мире. Они поссорились на Форуме, где Люси вспылила, а потом, в термах Каракаллы, они обе засомневались, стоит ли им продолжать путешествие. Люси заявила, что присоединится к Визам, — миссис Виз была знакомой ее матери, так что ничего неприемлемого в этом плане не было. Мисс Бартлетт заявила, что давно привыкла к тому, что ее бросают. В конечном итоге ничего не произошло, но холодок остался и в том, что касается Люси, даже возрос, когда она открыла письмо Шарлотты и стала его читать. Письмо было перенаправлено из Уинди-Корнер.
Шарлотта писала:
«Танбридж-Уэллз
Сентябрь
Дорогая Лючия!
Наконец-то я получила известие о тебе. Мисс Лэвиш совершала велосипедный тур в ваших краях, но не была уверена, прилично ли ей сделать визит. Она проколола шину возле Саммер-стрит и, пока ее чинили, расположилась во дворе вашей милой церкви. В это время дверь в доме напротив открылась, и она, к своему удивлению, увидела выходящим молодого Эмерсона. Тот сказал, что его отец снял дом. Он не знал, что ты живешь по соседству. Он даже не предложил Элеонор чашку чаю. Дорогая Люси, я страшно обеспокоена и советую тебе рассказать все о его прошлом поведении своей матери, Фредди и мистеру Визу, который запретит Эмерсону появляться в вашем доме. Это большая неприятность, и я надеюсь, ты все им уже рассказала. Мистер Виз такой чувствительный. Я помню, как я действовала ему на нервы в Риме. Мне очень жаль, что так получилось, и я не могла успокоиться, пока не решила тебя предупредить.
Верь мне.
Твоя заботливая и любящая кузина
Шарлотта».
Люси страшно обеспокоилась и написала в ответ следующее:
«Бьюкамп, Юго-Западный Лондон
Дорогая Шарлотта!
Огромное спасибо за предупреждение! Когда мистер Эмерсон забыл о приличиях тогда в горах, ты попросила меня обещать, что я ничего не расскажу маме, поскольку ты предполагала, что она будет обвинять тебя в том, что ты не всегда была со мной. Я сдержала обещание и, вероятно, не стану говорить ей об этом и сейчас. Я сказала ей и Сесилю, что встретила Эмерсонов во Флоренции и что они достойны уважения, как я действительно и считаю. То, что Эмерсон не предложил чаю мисс Лэвиш, объясняется, вероятно, тем, что у него чаю просто не было, и мисс Лэвиш следовало бы попросить чаю в доме священника. Я бы не стала слишком беспокоиться об Эмерсонах. Если Эмерсоны узнают, что я жалуюсь на них, они задерут нос и сочтут себя важными птицами, каковыми не являются. Мне нравится старший, и я с удовольствием встречусь с ним вновь. Что касается сына, то мне кажется, что достоин жалости скорее он, чем я. Эмерсоны — знакомые Сесиля, у которого все идет отлично и который на днях говорил о тебе. Наша свадьба в январе.
Мисс Лэвиш вряд ли могла многое рассказать про меня, поскольку я сейчас не в Уинди-Корнер, а в Лондоне. Пожалуйста, не ставь на конверте пометку «лично» — никто не читает моих писем.
Искренне твоя,
Л.М. Ханичёрч».