Рассказы

Было совершенно очевидно, что никакой вины за собой Хорошевский не чувствует.

— Хорошевский, — проникновенно начал Файзуллаев, вспомнив про данное Ольге Петровне обещание «сделать что-нибудь», — на вас жалуются, знаете это? Гражданские лица приходят в штаб, как к себе домой, высказывают претензии... Я понимаю, в повседневной жизни с любым из нас может случиться все, что угодно, но кажется, с вами это происходит слишком часто. Мне бы не хотелось...

Юрка, наконец, кое-как справился со своей нелегкой задачей, разогнулся, потер поясницу, и комбат понял, что он все пропустил мимо ушей. Вместо того, чтобы изобразить раскаяние, Хорошевский вдруг озабоченно нахмурился:

— Тварщь подполковник... На меня там... это... представление в округ отправляли. На очередное звание. Будете в дивизии — может, разузнаете. Приказ небось давно пришел, как бы не потеряли...

И добавил, добивая дивизионное начальство, от которого ничего хорошего ждать не приходится:

— А то у них там, в дивизии, такой бардак...

И, дружелюбно попрощавшись с комбатом, Хорошевский двинул свою сложную упряжку в сторону дома. Дверь тянула велосипед на себя, Юрка — на себя, и так они втроем с трудом сохраняли равновесие, пока не скрылись в темноте по другую сторону столба с чахоточным фонарем на верхушке.

Поздно вечером того же дня, вернувшись в гостиницу, Файзуллаев вдруг впервые за два дня вспомнил, что так и не позвонил жене, которой обещал доложить о благополучном прибытии. Робко заглянул в Натусину каморку:

— Наташа, прошу прощения... Мне бы позвонить, а? Телефон есть у вас?

Натуся, ставшая подполковнику уже почти родной, опять кидала свои вещи в сумку, рассерженная поздним возвращением жильца.

— Нету. Хотите позвонить — идите на почту. Через старый мост, возле станции. Работает круглосуточно. А у меня нету.

Файзуллаев опасливо покосился на розетку, в которой жизнерадостно шипел и искрился штепсель от электрообогревателя.

— Как же вы без телефона-то? А если пожар?

— А хрен ли, — проявила поразительное равнодушие Натуся. — Комендатура в двух шагах, увидят, если что... У них телефон есть, только местный.

— А если с другой стороны загорится? — не отставал Файзуллаев, которому после недавних происшествий вдруг захотелось поговорить. Натуся несколько минут тяжело подумала, видимо, прикидывая, на какую сторону выходит окно файзуллаевского номера, и пришла к неутешительному заключению:

— Да вообще — какая разница, с какой стороны. Если загорится — значит, сгорит на фиг. Пожарка все равно в десяти километрах отсюда, и машина у них сломана... Да и воды тут нет.

Натуся наконец закончила сборы и повернулась к Файзуллаеву:

— Все, я ушла. Запирайтесь. Завтра у меня выходной, так что вы уж тут сами хозяйничайте.

И, забыв выключить обогреватель, канула в темноту.